Мусульманские страны на пороге XXI в. Власть и насилие - Коллектив авторов

многих о взаимосвязи ислама и насилия» (с. 415). Почему же сейчас действительно растет число воинственных исламских группировок? Ответ ясен: из-за отсутствия демократии и легитимных способов создания политической оппозиции люди обращаются к мечети, как одному из немногих средств политической мобилизации.

Отчаяние и унижение, царящие на Ближнем Востоке, используются террористами для вербовки новых сторонников, получения финансовой помощи. В частности, Усама бин Ладин стал выразителем обид населения и жажды перемен. Его цели и средства их достижения поддерживают немногие. Большинство, разделяя общее недовольство, «отвергают бинладиновский терроризм и даже боятся его целей». Но он выступает против США, действия которых они также не одобряют (с. 416).

Атака 11 сентября вдохновила тех, кто эксплуатирует беды народных масс региона. Немногие истинные сторонники бин Ладина перешли в наступление, они организуют демонстрации на улицах Пакистана и Газы, их голоса господствуют в эфире, хотя большинство жителей Ближнего Востока остаются умеренными. «Даже среди палестинцев 64% ответили во время недавнего опроса, что нападение на США «нарушает исламские законы». Но умеренные, включая лидеров, испуганных перспективой господства в регионе воинственных деятелей или подобных нетерпимым талибам, находятся в обороне. Они не предлагают другой альтернативы, кроме отказа от терроризма вместо того, чтобы смело выступить против экстремистов» (с. 416).

Автор сопоставляет ситуацию во время войны в Персидском заливе 1991 г. и нынешнюю: в первом случае США удалось создать международную коалицию против Ирака, чтобы освободить Кувейт, сейчас же, во-первых, нет реальной угрозы сильного Ирака небольшим арабским государствам Залива; во-вторых, нет такой ясной цели, как освобождение Кувейта; в-третьих, отсутствует монополия на СМИ, которая позволила бы правительствам региона координировать кампанию по мобилизации общественного мнения своих стран и ограничила доступ Ирака к их согражданам. «Сегодня многие в регионе не видят в бин Ладине непосредственную угрозу для себя, не понимают, где кончится война с терроризмом, и верят, что она направлена против арабов и мусульман. Целый ряд новых независимых СМИ (особенно спутниковое телевидение), созданных в последнее десятилетие, предоставляют экстремистам значительное пространство и время» (с. 417).

Что могут обещать умеренные? В 1990 г. и их партнеры по коалиции понимали необходимость завоевать сердца людей — была идея «нового мирового порядка», который наступит после окончания «холодной войны» и принесет благоденствие Ближнему Востоку. Схема представлялась простой: урегулирование путем переговоров арабо-израильского конфликта и получение экономических дивидендов за это. Но эта парадигма рухнула, и теперь задается вопрос: «Что выиграли умеренные, ведя переговоры с Израилем и сближаясь с США?» Палестина оккупирована, иракское население страдает от санкций, экономическое положение большинства государств ухудшилось. Общественное мнение не видит реальных причин подобного положение, бытуют теории заговоров («даже вина за атаку 11 сентября иногда возлагается на израильский заговор с целью дискредитации мусульманского мира») (с. 417).

Если преобладание теорий заговоров можно вывести из культурных и политических условий в регионе, то использование самоубийств, как инструмента террора, объяснить труднее. Теология не может его оправдать, но с точки зрения экстремистов этот инструмент очень эффективен, против него трудно защищаться, а экстремистские группы теряют меньше своих членов и наносят больше потерь своим врагам, чем при использовании методов обычной партизанской войны.

Автор призывает США, во-первых, не думать, что ненависть к ним на Ближнем Востоке стала всеобщей; во-вторых, поддерживать своих естественных союзников-правительства и элиту, для которых бин Ладин остается угрозой; в-третьих, дать вдохновляющее видение большинству общества, чтобы умеренные могли успешно сражаться в войне идей. Именно в этом направлении можно многое сделать. Люди устали от одних обещаний. Надо показать, что мировое сообщество поможет региону в развитии экономики, правительства осуществят остронеобходимые реформы, будет достигнут арабо-израильский мир. Необходимо вдохнуть надежду, помочь в войне идей тем, кто в глубине души против экстремистов, но кому «еще больше надоели их ежедневные унижения» (с. 418).

С. И. Кузнецова

Антитеррористическая война

Профессор военных наук Королевского колледжа (Лондон) напоминает, что объявленную Соединенными Штатами войну терроризму после 11 сентября 2001 г. сами террористы назвали войной против ислама (1). Пока неизвестно, под каким названием она войдет в историю, но нынешние схватки в Афганистане вряд ли можно считать началом третьей мировой войны, сравнимой по жертвам с первыми двумя.

11 сентября сфокусировало внимание на «террористической методологии» сети «Аль-Каиды» во главе с Усамой бин Ладином, выступающей под знаменем истинного ислама против христианства и иудаизма. Президент США и британский премьер-министр усиленно опровергают эти претензии, однако «с этой войной связано будущее ислама, а потому и характер власти во всех странах с мусульманским населением» (1, с. 63). В зону конфликта вовлечены Ближний Восток, Балканы, Центральная и Восточная Азия, Северная Африка. Значительное мусульманское население проживает в Северной Америке и Западной Европе. Согласно утверждениям «Аль-Каиды» США подверглись атаке за то, что они защищали врагов ислама, а Афганистан предоставил ей базы из-за совпадения интересов с «Талибаном». «Согласно Усаме бин Ладину, только Афганистан при режиме талибов был истинно исламской страной, что ставило под сомнение легитимность режимов Саудовской Аравии и Египта, а также и Пакистана[4]. Если бы заставить США не вмешиваться, то Ирак мог бы восстановить свою мощь, а Израиль был бы побежден» (1, с. 63).

Все это весьма отличается от третьей мировой войны, как она рисовалась в период «холодной войны». Это асимметричная война, в которой террористы атакуют не армию и полицию, а наиболее уязвимые элементы гражданского общества. По сути это старая тактика анархистов. Происхождение «Аль-Каиды» можно проследить от борьбы муджахидов с советскими войсками в Афганистане и создания там с западной помощью тренировочных лагерей для исламских бойцов, от коалиции США и консервативных государств Персидского залива после вторжения Ирака в Кувейт (бин Ладин более всего жаловался на появление американских сил в Саудовской Аравии, вблизи священных мест ислама).

Так можно ли считать кампанию США в Афганистане третьей мировой войной, спрашивает Фридман в заключение. «Это была бы точка зрения «Аль-Каиды», которая представляет себя глобальным фокусом политического движения, стремящегося повлиять на многие региональные конфликты, затрагивающие мусульманские народы… Напротив, Запад рассматривает эти конфликты как отдельные процессы» (1, с. 79). «Аль-Каида» стремилась нанести болезненный и унизительный удар США, чтобы подорвать их роль как мировой державы, поддержать радикалов, свергнуть консервативные режимы в исламских странах, т. е. развязать глобальную партизанскую войну. 11 сентября не было ее началом. Теперь есть свидетельства, что «Аль-Каида» обучала сомалийские племена, сражавшиеся с силами ООН (в них был значительный американский контингент) в 1993 г. Тактика «Аль-Каиды» включала удары по американским силам всюду, где они участвовали в конфликтах в развивающихся странах. И она принесла плоды ранее в Ливане (нападение камикадзе в Бейруте на американское