Ледяной поцелуй страха - Наталья Калинина

— Если бы мы оказались в прошлом, все не было бы в таком запустении. Может, как в Чернобыле, что-то случилось, что заставило его жителей оставить поселок в краткие сроки.

— Давайте быстро осмотрим оставшуюся часть поселка и вернемся в гостиницу. Все же мне неспокойно как-то. Оставили одних Настю и Никиту.

— Да, вы правы.

Дальнейший осмотр места лишь убедил их в том, что здесь царит запустение. Они смело заглянули в бараки в самой дальней части поселка. Рискуя провалиться в дыры прогнившего пола, осмотрели все комнаты — и правда, создавалось впечатление, что хозяева покинули поселок стремительно. За бараками Полина обнаружила наполовину вросший колесами в землю трактор советских времен. А на обратном им встретилась пара брошенных автомобилей: «Жигули» и «Запорожец» старых моделей.

— Чем больше тут хожу, тем больше ощущаю себя туристом в Чернобыле. Не хватает только экскурсии на ядерный реактор, — грустно пошутил Андрей.

— Когда я работала над одной книгой и мне понадобились описания заброшенных зданий, я использовала чернобыльские фотографии, — ответила Полина. — И впечатлений только от их просмотра мне уже оказалось достаточно. Мне бы не хотелось совершить подобную экскурсию. Но скажите, Андрей, как странно представлен этот поселок! Здесь — многолетнее запустение. А «фасад» принаряжен и ухожен. Даже флаг на здании администрации развевается отнюдь не советских времен, а современный. Зачем? Чтобы сбить с толку заблудившихся путников? Не дать им заподозрить в первые моменты неладное?

— Неладное мы заподозрили еще в дороге, когда на пути не встретили никого, — хмуро напомнил Андрей. — И вы правы, как раз здание администрации нас и успокоило своим цивилизованным видом. Уж не используют ли его как приманку?

— Утешает то, что пока с нами ничего плохого не сделали, наоборот, кормят.

— Не на убой ли откармливают? — усмехнулся мужчина. И, перехватив настороженный взгляд девушки, невесело рассмеялся: — Замолкаю. Похоже, своим пессимизмом я лишь расшатываю вашу веру в то, что мы выберемся из этой передряги. Полина, а ведь и правда, какой сюжет для вашего романа! Прав был Геннадий.

— Мне нравится сочинять истории, примерять их на себя, но только в воображении, — вздохнула она. — Кстати, может, Геннадий уже и выбрался, как знать. Вдруг это я заигралась в расследование и сбила всех с пути, а Геннадий уже на самом деле на полпути к станции.

— Может, и так, — кивнул Андрей. — Но если выбрался он, значит, выберемся и мы.

Увлеченная разговором, Полина не заметила выемку в асфальте и, ступив в нее, упала бы, если бы Андрей вовремя не подхватил ее под локоть.

— Осторожно! — испуганно воскликнул мужчина. И почему-то задержал руку на ее локте. А Полине это почему-то понравилось, так что когда Андрей отпустил ее, девушка почувствовала некое огорчение.

Судя по времени на часах Андрея, вся их прогулка заняла полтора часа, но возвращались они в гостиницу с чувством, что прошло очень много времени. Полина прямо кожей чувствовала исходящее от мужчины беспокойство и невольно заражалась им: а вдруг они придут в гостиницу и не обнаружат там Насти с Никитой? Нельзя им расставаться надолго. Похоже, Андрей подумал о том же, потому что вслух произнес:

— Не будем больше разлучаться. Что бы ни происходило.

лава VII

Гостиница встретила их привычной тишиной. Полина открыла дверь своего номера и с облегчением перевела дух, увидев, что Настя сидит у окна и смотрит на улицу, а на ее кровати спит безмятежным сном Никитка.

При шуме Настя вздрогнула и повернулась к ним. И Полина, прежде чем на лице подруги показалась беспечная улыбка, успела заметить, что Настя чем-то сильно расстроена. За годы их дружбы она научилась читать настроения подруги лишь по незаметному изгибу ее рта или мимолетному движению бровей. Но спрашивать о том, что случилось, при Андрее не стала.

— Как вы? — спросила шепотом Настя, поднимаясь им навстречу с улыбкой. — Мы, как видите, в порядке. Никита играл, потом я рассказала ему сказку, и он уснул. Наверное, такая плохая из меня рассказчица.

Ее тихий смех мог бы обмануть кого угодно, но не Полину, услышавшую в нем еле сдерживаемые слезы.

— Или, наоборот, слишком хорошо рассказывали, так, что Никита увлекся и уснул, — улыбнулся Андрей. — Он, кстати говоря, редко спит днем. Видимо, сильно утомился.

— Оставите его доспать?

— Нет, отнесу к нам в номер. Никита, если засыпает днем, спит так крепко, что не добудишься.

С этими словами мужчина осторожно подхватил сына на руки. Полина отправилась с ними помочь им открыть дверь и не заметила грустного взгляда, который бросила ей вслед Настя. И не знала, что в этот момент подруга чувствовала себя такой потерянной, как в те дни, когда ребенком впервые покинула родной дом и приехала в чужую страну.

Лондон Насте не понравился сразу. Он показался ей чопорным и неприветливым, как экономки из старых иностранных фильмов. Даже скудная улыбка весеннего солнца, которая мелькнула к полудню и вскоре пропала, не умаляла хмурости города. Настя втягивала голову в высокий воротник куртки-пуховика, прятала ладошки в карманах и все никак не могла согреться, потому что холодно ей было не от климата, а от страха перед неизвестным, перед этим чужим местом, в котором все было неправильно, шиворот-навыворот, начиная с движения машин по другой, не той, как в Москве, стороне и заканчивая местной модой. Такого разнообразия стилей в одежде она еще нигде не видела, но это не вызывало любопытства, наоборот, пугало и настораживало: ну что можно ожидать от тетеньки с фиолетовыми волосами, выбритым виском и толстым, как у бычка, кольцом в носу? Настя на секундочку представила себе, что такая тетенька пришла бы на урок в ее московскую школу, и прыснула в кулачок: тетеньку тут же вызвал бы к себе на ковер директор и заставил снять кольцо и вернуть волосам приличный вид. Эта картина, а также мысли о том, останется ли в носу женщины огромная дырка, если кольцо снять, немного отвлекли. Анастасия замешкалась, и тут же раздался недовольный оклик матери:

— Ну что ты ползешь, как сонная муха?! Никуда не успеем! Не отвлекайся!

Настя встрепенулась, а мама уже цепко схватила ее за руку холодными пальцами и потащила за собой, рассекая толпу, словно ледокол, к огромному зданию — торговому центру.

Они уже находились в Лондоне три дня, и весь этот период растянулся для Насти в бесконечный вязкий сон, туманный, как и сам город. Девочке все казалось, что она вот-вот проснется, и все в ее жизни встанет на прежние места: завтрак на кухне в то время, пока бабушка молится у себя в комнате, плиссированная юбка и колготки в рубчик, знакомая дорога до школы, высокое крыльцо со сбитыми ступенями и двор, по которому она ходит на переменках во время хорошей погоды в обнимку с подружкой Анечкой. Даже задире Вовке она была бы рада. Пусть он вытащит ее из этого бесконечного кошмара своим ликующим окликом: «Рыжа-а-я!» Пусть даже толкнет или больно дернет за косу — пусть! Лишь бы она проснулась.