Маниту - Грэхэм Мастертон

— Хороший вопрос, — заявил я. — А ты что об этом думаешь, Поющая Скала?

— Сам не знаю, — ответил индеец. — Может, он просто боялся погибнуть от рук голландцев. Пусть после смерти маниту продолжает существовать, но ведь это же не значит, что шаманы любят, когда их убивают. Кроме того, существуют такие методы уничтожения шамана, что его маниту никогда не сможет возвратиться на землю. Может, голландцы знали, как это сделать и грозили ему этим?!

— Но все же это не имеет смысла, — усомнился Джек. — Мы ведь уже видели, как Мисквамакус может защищаться. Ни один голландец не смог бы приблизиться к нему настолько близко, чтобы мочь его ранить. Но, несмотря на это, он боялся. Почему? Что было в семнадцатом веке у голландцев, что так перепугало такого шамана, как Мисквамакус?

— Винтовки, — предположил Вольф. — Индейцы ведь не знали огнестрельного оружия, ведь так?

— Это не то, — заявил Поющая Скала. — Мисквамакус достаточно могуч, чтобы смеяться над ружьями. Вы ведь знаете, что он сделал с друзьями Гарри «молнией-которая-видит»? Если бы кто-то направил на него ружье, то оно тут же взорвалось бы у него в руках.

— Голландцы были христианами, — задумался я. — Может, в христианской религии есть что-то, чем можно изгонять, экзорсируя демонов и маниту Мисквамакуса?

— Невозможно, — ответил Поющая Скала. — Христианство не имеет ничего, что могло равняться мощью с древними духами индейцев.

Джек глубоко задумался, наморщив брови, как будто припомнил себе что— то, о чем он слышал давным-давно. Неожиданно он щелкнул пальцами.

— Знаю, — сказал он. — Есть одно очень важное, что было у голландских поселений. То, что угрожало индейцам, с чем они никогда еще не сталкивались и с чем не могли биться.

— Что же это было?

— Болезни. Голландцы привезли целую кучу неизвестных болезней, неизвестных на северо-американском континенте вирусов. Особенно вирус гриппа. Целые роды вымирали от европейских болезней, поскольку у индейцев не было антител и их организмы не могли справиться с простым катаром. Шаманы не могли им помочь. Они не знали чар против чего-то, чего совершенно не знали. Невидимая, быстрая, верная смерть. По-моему, именно этого и боялся Мисквамакус. Голландцы уничтожили его род магией, которой он не видел и которой не понимал.

— Великолепно, доктор Хьюз. — Поющая скала был воодушевлен. — На самом деле, великолепно.

— Одно замечание, — вмешался я. — Мисквамакус уже наверняка защищен от гриппа. Если он появится на свет хоть немного похоже на нормального ребенка, то он приобрел соответствующие антитела из крови Карен.

— Нет, не думаю. Его нервная система соединялась с системой Карен, но их системы кровообращения не были соединены так, как плод соединяется с организмом матери. Питание, которое он от нее брал, было чисто внешним и происходило из мозговых клеток и спинного мозга. Не было смешения в обычном физическом смысле.

— Это значит, — заговорил индеец, — что мы можем преподнести нашему шаману порцию вируса гриппа. Или по крайней мере пригрозить ему этим.

— Естественно, — согласился Джек. — Подождите немного.

Он быстро подошел к телефону на стене и быстро набрал номер.

— Соедините меня с доктором Уинсоном, — сказал он, когда отозвалась телефонистка.

Поющая Скала бросил взгляд на молчаливую фигуру Мисквамакуса, согнутую и грозную, на полу, залитом кровью. Заражение этой личности гриппом не казалось ему особенно эффективным, но кроме чар Поющей Скалы у нас не было ничего более сильного.

— Доктор Уинсон? — заговорил Джек Хьюз, — извиняюсь, что я вас разбудил, но у меня есть определенная важная проблема и мне срочно требуется несколько доз вируса.

С минуту он слушал тихий голос, доносящийся из трубки.

— Да, доктор, я знаю, что сейчас четыре часа утра. Я не звонил бы вам, если бы положение не было отчаянным. Да, точно. Мне нужен вирус гриппа. Как быстро вы можете появиться?

Он послушал еще немного и со вздохом повесил трубку.

— Доктор Уинсон сейчас придет. У него в лаборатории есть достаточно вирусов гриппа, чтобы свалить в постель всех жителей Кливленда, штат Огайо.

— Может, ему стоит когда-нибудь попробовать сделать это, — с неожиданным юмором заметил Поющая Скала.

Было уже 4.05, но Мисквамакус все еще не шевелился. Мы все вчетвером ждали в коридоре, внимательно следя за его темной, бесформенной фигурой. Мы все были близки к усталости, а смрад от трупа Майкла становился невыносимым.

— Как там сейчас на улице? — спросил я.

— Холодно. Снова падает снег, — ответил Джек, — надеюсь, что у Уинсона не будет проблем по пути сюда.

Прошло еще полчаса. Приближался рассвет. Мы сидели, съежившись, растирая веки и дымя сигарету за сигаретой, только чтобы не уснуть. Только нервное напряжение сдерживало меня от впадения в дремоту. Я не спал с воскресенья, но и тогда еле четыре или пять часов.

В 4.45 мы услышали какой-то шелест в комнате Карен Тэнди. Мы быстро пошли посмотреть. Мисквамакус все еще не открывал глаз, но начинал шевелиться. Поющая Скала встал и взял свои кости и порошки.

— Наверно, он просыпается, — заявил он. Его голос дрожал. Он знал, что на этот раз древний чернокнижник уже почти полностью вернул свои магические силы. Он тихо вошел в комнату, а мы за ним, чтобы поддерживать в случае необходимости.

Мисквамакус медленно вытягивал мускулистые руки, покрытые магической татуировкой. Он поднял голову так, что если бы он открыл глаза, то смотрел бы прямо на нас.

— Он проснулся? — шепотом спросил Джек.

— Не знаю, — ответил Поющая Скала. — Но это уже скоро произойдет.

Неожиданно мы услышали как будто дыхание со стороны постели. Сине— белые губы Карен, казалось, шевелились, рот как будто вытягивал воздух.

— Она еще живет? — удивился Вольф.

— Нет, — сказал Поющая Скала. — Это Мисквамакус. Он, наверное, хочет через нее говорить. Использует ее как микрофон, поскольку он не знает нашего языка.

— Но ведь подобное невозможно, — запротестовал Джек. — Он ведь даже к ней не приблизился.

— Научно это, конечно, невозможно, — спокойно согласился Поющая Скала.

— Но это же не наука. Это индейская магия.

Мы окаменело застыли. Из горла Карен вырвалось шипящее все более громкое дыхание. Наконец, она начала шептать, глухим голосом, который сразу же заморозил каждый нерв моего тела.

— Вы пробовали… мне… воспротивиться… шшш, — говорил голос. — Вы ранили… меня… и я… чувствую… ужасную боль… Я… покараю… вас… за… это… шшш…

Мертвые легкие опали, губы стали неподвижны. Мы посмотрели на Мисквамакуса. Он открыл свои желтые глаза и посмотрел враждебно на нас. На его лице появилась такая же усмешка, которую я видел на поверхности стола из вишневого дерева.