Сновидческие традиции ирокезов. Понимание тайных желаний души - Роберт Мосс

Гайавата потерял семью прежде, чем забыл, кто он. Теперь, вспомнив себя, он должен страдать, наблюдая, как те, кого он любит, погибают от сил зла. Один за другим, дети Гайаваты умирают, пав жертвами злых чар.

Убийство младшей и любимой дочери Гайаваты происходит с особой жестокостью. Люди собираются, чтобы подбодрить Гайавату, пытающегося обуздать свою жажду мести и рискующего вновь спуститься к своему предыдущему состоянию. Могавки затевают игру в лакросс, обычно поднимающую всем настроение, хотя она может и не быть полностью безопасным выходом инстинктивной агрессии, которая в противном случае выводит на тропу войны[72].

Младшая дочь Гайаваты сидит на земле, рассеянно посматривая на игру, когда всеобщее внимание привлекает появление необычной птицы, чье сверкающее оперение незнакомо местным жителям. Птица — это создание колдуна. Игра в лакросс прервана, игроки и наблюдатели ринулись к падающей птице, сгорая желанием заполучить ее перья. Великолепие перьев настолько захватывает, что они затаптывают дочь Гайаваты насмерть, даже не замечая этого[73].

Когда люди опомнились, они устыдились и пришли в ярость от того, как были обмануты. Могавкские воины собрались вокруг Гайаваты, раскрашенные для войны. Они убеждали его встать на тропу кровной мести.

— У тебя есть могущество. Тебе нужно использовать его, чтобы убить своего врага. Мы отправимся с тобой.

Погруженный в горе, Гайавата вспоминает сияющее лицо в зеркале и клянется: «Я не превращусь в своего врага».

— Все мои дети ушли, — тихо говорит он. — И я уйду. Я оставлю Небо[74].

Неся свое горе, Гайавата отправляется в страну онейда, чтобы вновь обрести себя в присутствии Примирителя, который распространял слово мира среди народов. По пути он открывает вампум и создает великую ирокезскую церемонию сочувствия, которая исцеляет умы и возвращает душу в тело.

Он подходит к озеру, которое полно водоплавающими птицами. Он смотрит и замечает, что утки, плавающие но озеру, — необычные утки. Они принимают форму то человека, то птицы. Он завидует их крыльям, их способности пырять, парить и позволять жизненным невзгодам скатываться с их спин. Он жаждет исцеления.

Птицы взлетают тучей, забирая с собой озеро, как лоскут шелка. Гайавата поражен, увидев, что дно озера покрыто светящимися белыми ракушками. Они сияют, подобно лицу, виденному им в зеркале. Он осторожно идет по дну, поднимая ракушки и складывая их в сумку из оленьей кожи. Когда он останавливается на ночлег, то кладет две ветки сумаха па землю и ложится между ними. Он придает ракушкам форму и делает в них отверстия, превращая их в цилиндрические бусины, которые затем вешает на оленье сухожилие. Он вешает получившиеся бусы на ветви, приготовленные им. Он еще не знает, что создает могущественный ритуал, который освободит его и многих других от горя и смятения и вернет в сердце дух Сияющего[75].

Гайавата продолжил путешествие. Дойдя до укреплений онейда, он ждет в лесу, пока люди найдут его. Первый онейда, приветствующий его, несет стрелы в колчане из шкуры волка, он станет известен в легенде и рассказах как Одатшедех, Несущий Колчан.

Примиритель активно действовал среди онейда, Людей Стоящего Камня, заглядывая в их сны. Они приняли Гайавату как своего. По его наставлению они использовали то, что он сделал из сияющих ракушек, чтобы осушить слезы на его глазах, прочистить ком в его горле, открыть его сердце и вернуть солнце обратно на его небо.

Ночью поговорить с Гайаватой приходит Примиритель. Сияющий появляется снаружи хижины, в которой спит Гайавата. Стражи не видят его. Когда Гайавата слышит его свист, он покидает хижину, и они беседуют под звездами. Утром Примиритель остается с Гайаватой и говорит через него.

С помощью вампума, сделанного им, Гайавата приглашает онейда установить родственные отношения с могавками. Могавки станут «отцами» онейда, потому что первыми приняли послание Примирителя, но взаимоотношения будут построены на равных. Они отправятся дальше, чтобы привести другие ирокезские племена: каюга, сенека и онондага — в семью, под крышу Длинного Дома, где они смогут мирно жить вместе. Онейда дают ответ: «Мой отец и я рискнем вместе». Но ничего этого не случится, если темная власть над онондага не будет побеждена.

При поддержке онейда дело движется быстрее. Вожди посылают своих лучших гонцов, чтобы доставить сообщение другим нациям и разузнать больше о пристанище врага среди онондага. Лучшие следопыты — это, конечно, те, которые могут использовать скорость и чувства животных и птиц[76].

Люди-Ястребы улетают, чтобы поговорить с каюга и сенека. Другие люди-птицы отправляются в опасную разведку на землях онондага. Они ищут столб адского дыма, поднимающийся от земли к Небу. Люди-Цапли пытаются найти его первыми, но улетают слишком далеко и находят много рыбы и арахиса около реки Дженеси. Они едят так жадно и много, что не могут взлететь и остаются на западе Нью-Йорка в человеческом облике, чтобы потом стать кланом Цапли народа сенека.

Люди-Вороны тоже голодны, но могут сосредоточиться на главной цели. Они взмахивают крыльями и летят на закат. Издали они видят башню черного дыма и бросаются к ней. Они приземляются в зарослях болиголова и принимают человеческий облик. Они осторожно приближаются к жилищу на горе, увешанному скальпами и амулетами. Едва ли стоит сомневаться, что жилище принадлежит Опутанному. Когда один из них произносит имя Тадодахо, обращаясь к сгорбленной старой женщине, она бросается прочь так, как будто се ударили, бормоча: «Тсс, тсс». Произносить имя колдуна вслух — значит призывать его.

Разведчики смелы и быстры, как питающиеся мертвечиной птицы, слетающиеся к свежему трупу. Они заглядывают в щель между неплотно лежащими бревнами и хорошенько рассматривают колдуна. Опутанный больше не человек. Его волосы — это шипящие, извивающиеся змеи. Его руки похожи на лапы черепахи, а ноги — на кривые лапы медведя. Разведчики долго не

ся. В третий раз Тадодахо поднимает элементалей против Примирителя, вырывая вековые деревья, чтобы те упали на отряд на озере. И снова элементали подчиняются Примирителю.

Посланники мира приближаются к тьме и поют. Старшие не позволят нам забыть это. Их голоса заглушают смертоносные крики колдуна и отбрасывают злых духов, отправленных Тадодахо, чтобы остановить их продвижение. Их пение призывает благие силы земли и неба. Предки присоединяются к ним, когда начинает звучать песнопение ханхай, которое посвящено тем, которые ушли прежде, но все равно остаются вблизи земли, чтобы наблюдать за теми, кто пришел после. Глубокие голоса призывают добрых духов лесов и потоков и пробуждают ото сна Великую Черепаху, сотрясшую землю под жилищем колдуна.

Тадодахо видит руины. Он пытается произнести смертельные заклинания, но язык не слушается его. Он хочет послать в атаку свою огромную змею, но она висит без движения, подобно сброшенной коже.

Гайавата стоит перед ним, и свет Примирителя льется из его глаз. Колдун визжит и извивается под этим взглядом. Те, кто пришел к нему, продолжают петь и набрасывают на его тело нити сияющих ракушек. Каждая ракушка горит огнем. Гайавата и посланцы мира руками хватаются за волосы колдуна, продираясь через его энергетическое поле. Дьявольские змеи исчезают. Пришедшие выпрямляют его конечности, вновь превращая их в человеческие.

— Это не предназначено для того, чтобы быть таким, — говорит Примиритель через Гайавату, имея в виду то, что когда-то было гордостью Тадодахо. Они разворачивают пенис, кольцами обвившийся вокруг его тела. Они отмеряют длину, равную расстоянию между вытянутым большим пальцем и средним пальцем, естественную длину, и отрезают часть органа, которая превышает эти размеры. Остается вполне достаточно. Но удивительная сила не покинула его полностью. Старшие, усмехаясь, говорят, что орган снова вырос, но потерял яд и способность убивать на расстоянии. Новое Лицо, пожалуй, не сильно тревожилась по этому поводу[77]. Они одевают Тадодахо в человеческую одежду и обувают его ноги в мокасины.

Затем совершается удивительное. Примиритель делает бывшего врага человечества первым из ротиянери, людей добрых умов, правителей союза Длинного Дома.

В это трудно поверить. Даже если этот кровавый психопат излечен, как можно ему доверять настолько, чтобы сделать членом совета вождей? Мы сможем это понять только тогда, когда осознаем всю глубину духовных изменений, происходящих во время первой церемонии сочувствия и перерождения. Она станет моделью последующих ирокезских церемоний сочувствия, которые проводятся, когда один вождь умирает, а другой встает на его место.