Потерянные мемуары Джейн Остин - Сири Джеймс

— Ты должна поехать, Джейн, — настаивала Алетия. — Я слышала, что Пембрук-холл принадлежит весьма значительной семье, и ни в коем случае нельзя пропустить такое зрелище.

— Не сомневайтесь, — подтвердил мистер Мортон, — семья действительно весьма значительна: сэр Томас Эшфорд — баронет и вдовец с двумя взрослыми детьми, сыном и дочерью. Мне не выпала удача быть знакомым с ними лично, но полагаю, что не ошибусь, если скажу, что они одни из самых любезных людей своего класса. Сэр Томас всем и каждому позволяет осматривать особняк и его окрестности круглый год, в том числе и по воскресеньям, с десяти утра до пяти вечера. Взору даже самого простого человека открывается все великолепие, более того, сэр Эшфорд приказал, чтобы фонтаны включали для всех без исключения. Мне кажется, подобная щедрость проистекает из несметного богатства и просвещенной широты взглядов.

— Не знаете ли вы, — спросила я, стараясь говорить твердо, — находится ли семья в настоящее время в своей резиденции?

— Вынужден вас огорчить — нет, — ответил мистер Мортон и печально покачал головой. — Я слышал из достойных доверия источников, что все они в Лондоне.

Ответ мистера Мортона наполнил меня облегчением. Поскольку страхи оставили меня, я получила возможность изучить другие свои чувства на данный счет. Нет никаких сомнений, признавала я, что все, способное напомнить мне о мистере Эшфорде, лишь обострит те унижение и ярость, которые породило наше общение, но в то же время я не смела отрицать, что испытываю немалое любопытство, прямо-таки горю желанием увидеть дом, о котором он рассказывал и который так интригует остальных.

Конечно, сказала я себе, проехав такое расстояние, глупо было бы не увидеть поместья. Ведь кто знает, когда, если вообще когда-нибудь, я вновь окажусь в Дербишире? Несомненно, убеждала я себя, я не столь слаба духом, чтобы дрожать от одной мысли провести несколько часов в усадьбе семьи, которая находится в отъезде, и неважно, что в прошлом член этой семьи меня оскорбил.

Более я не возражала. И посему не прошло и часа, как наша четверка погрузилась в карету сквайра и выехала по направлению к Пембрук-холлу.

Глава 17

— Приехали! — возвестил мистер Мортон, когда мы свернули на дорогу, вьющуюся по опушке обширного лесопарка. — Вы видите пред собой лишь малую часть лесов Пембрука, которые состоят из столь прекрасных деревьев, что человеческие хвалы не в силах воздать им должное.

По пути я говорила себе, что Пембрук-холл и его окрестности не могут превосходить поместье моего брата в Годмершеме и все прочие богатые дома, которые я повидала. Но по мере приближения к месту назначения я впервые после знакомства с мистером Мортоном поняла, что его восторги недалеки от истины. Леса, через которые мы проезжали, излучали удивительно царственную и гармоничную красоту. Они так услаждали мой взор, что я против воли восхищалась живописными пейзажами.

Через некоторое время леса закончились, и мы достигли вершины холма, с которой впервые узрели вдалеке Пембрук-холл. Я услышала вздох Алетии, да и сама застыла в изумлении — всякая предвзятость оставила меня. Вид, расстилавшийся передо мной, был намного величественнее всего, что я могла вообразить. Под нами лежала широкая долина, усеянная деревьями, а между ними петлял широкий ручей, над которым изящно выгнулся каменный мостик. Вдали возвышалось необъятное строение из блестящего белого камня в античном стиле. За домом вздымался поросший лесом крутой склон холма.

— Господь всемогущий, в жизни не видывала такого огромного дома! — воскликнула Алетия.

— О да! Прекрасный памятник архитектуры, — согласился сквайр.

— Никогда в своей жизни, — сказала я, — я не встречала места, где красота природы столь замечательно сочеталась бы с рукотворными творениями.

Наблюдения мистера Мортона, которые я повторять не стану, оказались несколько более многословными.

Мы спустились в долину, проехали по мосту и приблизились к главному входу, где попросили разрешения осмотреть дом. Нас пригласили в вестибюль, куда, после краткого ожидания, вышла домоправительница. То была седовласая респектабельная особа безукоризненного вида, которая встретила нас весьма приветливо и без малейший чванливости.

— Прошу оказать любезность последовать за мной, — сказала она.

Сама мысль, что я стою в доме мистера Эшфорда и что это, несомненно, весьма богатый дом, заставила меня задрожать от волнения, вызванного смятением и болью. Когда мы прошли по северному коридору в большой, роскошно декорированный зал, у меня перехватило дыхание от изумления. Замысловатая мраморная мозаика покрывала пол, изысканные фрески украшали высокие стены и потолок. Длинная мраморная лестница с золочеными перилами, застеленная красным ковром, вела в жилые комнаты наверху.

Неожиданно мне в голову пришла мысль, и я застыла как вкопанная, почти не сознавая, что домоправительница начала рассказ.

«Этот дом, — думала я с возбуждением, — именно такой, в каком должен жить мистер Дарси!»

Разумеется, я имела в виду «Первые впечатления», где несколько раз упоминала поместье Дарси, Истем-парк, в Кенте. Он пригласил туда Элизабет, когда она навешала тетушку и дядюшку Гардинеров. Я описала приятный дом, приличествующий статусу своего владельца, — так, по крайней мере, мне казалось раньше. Но теперь я видела, что ошибалась.

«Мистеру Дарси вообще не следует жить в графстве Кент, — размышляла я, бурно радуясь, что приехала сюда, — Он обязан обитать в Дербишире, и его богатое поместье ни в коем случае не должно носить такое скучное и прозаичное название, как Истем-парк. Я назову его… я назову его…» Я бросила взгляд на герб Эшфордов над арочным дверным проемом, мраморный с золотой надписью: «Пембрук-холл, 1626 г.» — и улыбнулась. «Я назову его Пемберли».[39]

— Сэр Реджинальд Эшфорд построил этот дом в тысяча шестьсот двадцать шестом году…

Голос домоправительницы ворвался в мои мысли. С сердцем, продолжающим колотиться от возбуждения и вдохновения, я поспешила присоединиться к своим спутникам и проводнице, которая повела нас вверх по лестнице. Глаза мои наслаждались прекрасным зрелищем, и я была преисполнена решимости запомнить все детали, чтобы впоследствии их записать.

— Он нашел проект столь прекрасным, — продолжала домоправительница, — что не прекращал строительства еще тридцать пять лет, до самой своей смерти. Каждое последующее поколение вносило изменения и улучшения, пока не появился тот чудесный дом, который вы видите сегодня. Когда моя госпожа Джорджиана Эшфорд была жива, дом день и ночь заполняли друзья и родственники, поскольку они с моим господином любили развлечения. Именно она пожелала, чтобы дом всегда оставался открытым для осмотра, круглый год.

Мы шли через анфиладу роскошных, величественных комнат, чьи высокие стены и потолки покрывали фрески и замысловатая резьба. Была там и гигантская библиотека, уставленная книгами от пола до потолка, и прекрасная мраморная часовня, и просторная столовая, и прелестная музыкальная комната, и череда милых спален. Обстановка каждой комнаты соответствовала богатству своего владельца, однако не казалась ни излишне броской, ни бессмысленно вычурной.

«Она отражает, — подумала я, — исключительно утонченный вкус».

— Мой господин сэр Томас Эшфорд, — объяснила домоправительница, — нанял талантливого архитектора, чтобы построить длинное северное крыло, и посвятил жизнь собиранию всевозможных предметов, способных у красить дом. Он приобрел две полные библиотеки, множество картин и скульптур, не говоря уже обо всем остальном.

Она остановилась у высокого окна, выходившего на бескрайние сады внизу.

— Покойная леди Эшфорд, — добавила она, — так любила журчание воды, что господин построил для нее фонтаны, каскад и длинный канал, которые вы видите там.

— Какая красота! Какая пышность! Какое зрелище! — вскричал мистер Мортон. — Полагаю, это стоило целое состояние.

— Сэр Томас никогда не скупился, когда дело касалось желаний его жены, поскольку преданно любил ее. — Домоправительница печально покачала головой. — Конечно, ее уход стал для него жестоким ударом. Он так и не оправился с тех пор.

Как бы я ни была поражена открывшимся мне великолепием, ко мне пришло твердое осознание: мистер Эшфорд однажды унаследует все это. Теперь я поняла, что любое будущее с этим джентльменом существовало лишь в моем воображении. Неважно, что он, вероятно, восхищался мной какое-то время. Совершенно ясно, почему он предпочел видеть своей нареченной Изабеллу. Богатство и положение семьи вынуждают его жениться на женщине своего круга, а не на дочери священника без денег и связей. Это, однако, никоим образом не оправдывало поведения мистера Эшфорда: он должен был объявить мне о своей помолвке. И все же меня больше не унижал его выбор.