Лучшее за год 2006: Научная фантастика, космический боевик, киберпанк - Гарднер Дозуа

Я спросила:

— Какая теория нравится тебе?

— Ни одна из них. — И вдруг со свойственной ему непредсказуемостью полностью переключил свое внимание на меня: — С тобой все в порядке, Тирза? Я знаю, для тебя наша экспедиция должна быть очень скучной. На управление кораблем уходит совсем немного времени, даже на меня не так уж много.

Я громко рассмеялась, а Кейн, не понимая причины моего смеха, нахмурился. Как типично для него сказать такое! Неожиданно проявить заботу и тут же снова напрочь забыть о человеке. И ни слова об Аджите, словно для меня существует только он, Кейн. Полное игнорирование того факта, что я все время сглаживаю их столь натянутые отношения, провожу столько времени с каждым в отдельности, чтобы успокоить и умиротворить этих двоих мужчин, больше похожих на звезды бескрайнего космоса, чем на людей. Яркие, горячие, мощные и очень нестабильные. Но ни один из них этого, конечно, не признает.

— Со мной все в порядке, Кейн. Я наслаждаюсь жизнью.

— Ну и отлично, — ответил он, и я поняла, что он тут же позабыл обо мне и принялся снова размышлять о своих теориях.

Ни Кейн, ни Аджит не знают о том, что я люблю Кейна. Аджита я не люблю. Трудно сказать, как в наших сердцах зарождается любовь. С Кейном я счастлива, во мне просыпается желание и появляется полнота жизни, от которой все вокруг начинает светиться — и все только потому, что он, сложный, неугомонный, полный энергии и жизни Кейн, является частью этого мира. С Аджитом ничего подобного во мне не происходит, и он в этом не виноват.

О моих чувствах они так никогда и не узнают. Мои чувства не имеют сейчас никакого значения. Я командир корабля.

— Черт побери! — в восторге воскликнул Кейн. — Только посмотри!

Аджит повел себя так, будто Кейн обращался к нему, хотя это было не так. Он просто думал вслух. Я отложила вышивание в сторону и подошла к их терминалам.

Аджит сказал:

— Показания приборов, должно быть, неверны. Видимо, сенсоры все-таки повреждены — либо при гиперпрыжке, либо под действием радиации.

Кейн ничего не ответил; мне кажется, он даже не услышал слов Аджита. Он просто спросил:

— Что же это такое?

Ответил ему Аджит:

— Показания массы неверны. Слишком высокая плотность вещества в некоторых пустых областях космического пространства.

Я спросила:

— Может, именно там и зарождаются новые звезды?

Мне не ответил даже Аджит; значит, я сморозила страшную глупость. Но мне все равно. Я ведь не ученый; самое главное сейчас, чтобы они не замыкались в себе, а продолжали разговаривать.

Аджит сказал:

— Было бы удивительно, если бы приборы не пострадали после прыжка в условиях такой радиации.

— Кейн? — окликнула я.

— Дело не в приборах, — пробормотал он. Значит, слышит, о чем мы говорим. — Суперсимметрия.

Аджит тут же принялся возражать, но я ничего не поняла. Как можно понять их спор, когда я даже слов таких не знаю. Я и не пыталась разобраться; со стороны — самая обыкновенная научная дискуссия, оживленная, но без обид и оскорблений, на личности никто не переходит.

Когда оживление немного спало, я спросила:

— Мини-капсула на «Кеплер» отправлена? Они очень ждут предварительных данных, а на прыжок и так уйдет несколько дней. Вы не забыли записать и отправить показания?

Они посмотрели на меня так, будто не сразу вспомнили, кто я такая и что тут делаю. Впервые оба стали похожи друг на друга.

— Я послал капсулу, — ответил наконец Аджит. — Первые данные ушли на «Кеплер». Кейн…

И они снова погрузились в спор.

3. Корабль

Игра в го не задалась.

Я видела, что проблема в Аджите. Он играл намного лучше Кейна — у него и интуиция лучше, и опыта больше. Кейна это нисколько не трогало, ему нравилось решать сложные задачи. Но Аджит с трудом переносил свое превосходство.

— Игра окончена. — Он выиграл третью партию за вечер. В голосе его прозвучали странные нотки, и я подняла голову от рукоделия.

— Черт побери, — в сердцах выругался Кейн. — Давай еще.

— Нет, я лучше пойду отпраздную свои победы с Тирзой.

Вообще-то эта ночь по очереди принадлежала Кейну, но нам до сих пор удавалось сглаживать острые углы в подобных ситуациях. Потому что я всегда начеку; в мои обязанности входит внушать обоим, что стоит им только пожелать, и я в их полном распоряжении. Конечно, я не даю делу пойти на самотек; существует масса способов, с помощью которых я могу незаметно влиять на их желания и выбор. Я занимаюсь любовью с тем из них, кто в данный момент особо нуждается в моем внимании. И сейчас, когда Аджит открыто высказал свои требования, я удивилась — это что-то новенькое.

Кейн, как обычно, даже ухом не повел и сказал:

— Ладно. Как бы я хотел, чтобы побыстрее прилетела мини-капсула! Мне нужны данные!

Игра закончилась, и он опять не находил себе места. Вот он встал и принялся ходить взад-вперед по кают-компании.

— Я, пожалуй, поднимусь в обсерваторию. Хотите со мной?

Он уже забыл, что мы с Аджитом собирались уединиться.

Я заметила, как Аджит замер на месте. Вроде бы мелочь, но Аджита очень задело то, что Кейн остался равнодушен к его победам, к тому, что он уводит меня, словно некий приз. Другой мужчина был бы уязвлен, но потом забыл бы об этом. Не таков Аджит. Или Кейн. Стабильные мужчины добровольно в такие экспедиции не летают.

Я другое дело, я выросла в космосе. Ученые же нет.

Я отложила в сторону рукоделие, взяла Аджита за руку и прижалась к нему. С Кейном пока все в порядке. Желание как можно быстрее получить данные вполне нормальное и естественное в данной ситуации. Аджиту же сейчас нужно мое внимание.

Это я предложила им поиграть в го. Хорошие командиры не должны допускать подобных ошибок. Значит, и исправлять ее должна я сама.

Перед прибытием мини-капсулы ситуация еще ухудшилась.

Они продолжали играть в го, причем оба полностью отдавались игре. Сначала играли шесть-семь раз в день, потом девять-десять, а под конец — все свободное время. Большей частью выигрывал Аджит, но не всегда. Кейн весь свой могучий интеллект посвятил разработке новых стратегий игры; к тому же он спокойно относился к проигрышам, что давало ему известное преимущество. Да, он играл увлеченно, но я видела, что стоит ему найти более интересное занятие, и он легко оставит игру.

Аджит все больше и больше отдавался игре. Ему, как никогда, хотелось выигрывать, а он, наоборот, начинал проигрывать. От этого он еще больше радовался каждой новой победе. Он бросал последнюю, выигрышную фишку на доску жестом, в котором я читала одновременно и презрение и страх.

Я перепробовала все, что могла придумать, чтобы их отвлечь. Вспомнила свой вековой опыт. Ничто не помогало. Занятия любовью лишь усугубляли конфликт. Для Аджита секс был наградой за выигрыш, для Кейна — временным отдыхом, после которого он готов был к новой игре.

Однажды ночью Аджит принес и поставил на стол в кают-компании статую Шивы. Она заняла почти весь стол целиком. Четырехрукий танцор в металлическом кольце пламени.

— Это что такое? — Кейн оторвался, от доски. — Боже мой, какое-то божество!

Я быстро ответила ему:

— Это интеллектуальный символ. Поток космической энергии во Вселенной.

Кейн рассмеялся. В его смехе не было ничего обидного, но у Аджита глаза моментально вспыхнули, и он произнес:

— Я хочу, чтобы он стоял здесь.

Кейн пожал плечами:

— Я не против. Твой ход, Аджит.

Беда, беда. Аджит хотел раздразнить Кейна, хотел, чтобы тот возражал против статуи. Он жаждал конфликта, всеми силами добивался его. Ему нужно было дать выход копившемуся в нем раздражению на Кейна, раз от раза игравшего все лучше и лучше. Аджиту нужно было излить свой гнев, ведь он всегда злился на Кейна — и все из-за того, что тот был умнее, талантливее. Статуэтка должна была расставить точки над «i»; дать пощечину Кейну. «Вот она, я! Я занимаю почти весь стол. Обрати на меня внимание!»

А вместо этого Кейн просто пожал плечами. Он практически и не взглянул на статую.

Я попросила:

— Аджит, расскажи мне еще раз про Натараджу. Что означает кольцо пламени?

Аджит спокойно ответил:

— Это пламя, которое разрушает мир.

Кейн промолвил:

— Твой ход, Аджит.

Вот и все; но где-то внутри меня зародился страх.

Кажется, я теряю контроль над ситуацией.

В тот самый момент прибыла первая мини-капсула с данными.

4. Зонд

Аналоги разумных существ остаются разумными существами. Это не просто компьютерные программы, загруженные в удаленный компьютер. Аналоги не обременены биологическими механизмами сна, голода, похоти, но и они не свободны от привычек. По сути дела, аналоги и существуют в большой степени благодаря привычкам и обратной связи с миром разумных существ. В мои обязанности на зонде как раз и входило поддерживать эти привычки. Самая надежная мера предосторожности при работе с такими гениями.