Боевая эвтаназия - Сергей Васильевич Самаров

В условиях гор ориентироваться только на звук было довольно сложно для определения самого места взрыва. Его не было видно даже в бинокль с тепловизором. Однако результат минометного обстрела был налицо.

По крайней мере, он заставил старшего сержанта Шкадникова выйти на связь.

– Товарищ старший лейтенант! – напрямую, минуя майора Феофилактова, обратился старший сержант к командиру роты, привычно считая его своим начальником, хотя Собакин и передал бразды правления ротой майору Феофилактову.

– Слушаю тебя, Сережа, – сразу ответил старший лейтенант. – Рад, что у тебя все в порядке. Вы живы?

– Все живы, товарищ старший лейтенант. Только вот со связью перебои. Вы сквозь какой-то треск говорите. Я с трудом слова разбираю. У всех нас то же самое. Я вначале подумал, что это у меня что-то с КРУСом случилось или с наушниками. Но нет, все в порядке. Не может же связь одновременно у всех вырубиться по какой-то технической причине.

Старший лейтенант Собакин без труда понял, что снайпер не знал, как отреагирует командир на невыполнение приказа майора Феофилактова, которому он передал командование ротой. Поэтому парень просто перестраховывался, выдумывал несуществующие помехи. Это была маленькая, но вполне естественная и простительная хитрость.

– Так что ты, Сережа, сообщить хотел?

– Мы на позиции, под скалой, на самом верху перевала. Имеем возможность бандитский заслон уничтожить.

– Так в чем вопрос? Уничтожайте. Ты командование группой на себя принял?

– Так точно! Сразу, как только бандиты наверх полезли.

– И правильно сделал. Распоряжайся, работай. Как там Максаков?

– Он просчитывает корректировку минометного огня.

– Так пусть передает по квадратам, пока связь есть. Лейтенант сам все просчитает.

– Понял, – ответил Шкадников.

Наушники старшего лейтенанта тут же уловили выстрел снайпера.

– Сколько их там осталось? – спросил Собакин.

– Теперь ровно десяток.

После этой фразы последовал новый выстрел. Шкадников работал прицельно и точно. Командир роты отлично знал, как старший сержант умеет стрелять. Поэтому такое резкое сокращение бандитского прикрытия не стало для него откровением.

Тут наушники донесли до командира роты и слова рядового Максакова. Тот вышел на связь и давал корректировку лейтенанту Котенкову. Он поочередно сообщал свои математические выкладки на все четыре миномета взвода. Расчет корректировщика оказался предельно точным.

Об этом можно было судить хотя бы по тому, как отреагировал на стрельбу минометного взвода командир «Сигмы».

– Вот это точность! Прямо в их линию все четыре мины легли, – заявил он.

Но, видимо, кто-то из бандитов все-таки остался живым, потому что последовала еще одна автоматная очередь.

После нее снова раздался выстрел старшего сержанта Шкадникова, а потом прозвучал и его голос:

– Товарищ майор, ваше приказание выполнено. Можете спокойно подниматься на перевал. Противника здесь больше нет. По крайней мере, живого.

– Какое приказание? – возмутился Феофилактов. – Что я тебе приказывал? Сидеть и не высовываться!

Майор, судя по всему, принялся за старое.

Старший лейтенант Собакин опасался услышать какую-то дерзость от старшего сержанта и поспешил вмешаться с разговор:

– Все нормально, Шкадников, спасибо тебе. Хорошо отработал. Лейтенанту Котенкову тоже спасибо. Точное попадание в линию окопа. Такое редко получается.

– Это все точные расчеты корректировщика, – ответил командир взвода минометной поддержки, готовый разделить славу победителя со своим солдатом.

Майор Феофилактов решил не терять время на воспитательную беседу и выговор за прямое нарушение приказа, тем более что командир разведроты был в данном случае на стороне своего старшего сержанта.

Вместо этого он просто скомандовал в микрофон:

– Все вперед! На перевал!

После чего наступила тишина. Видимо, Фео– филактов снял шлем от «Ратника» и надел свой, чтобы повторить команду для спецназа погранвойск.

Старший лейтенант Собакин ожидал атаки отчаяния от бандитов.

Он вызвал на связь старшего лейтенанта Корытина и спросил:

– Саша, ты сейчас где?

– Мы половину подъема преодолели. Спешим.

– Ждем с нетерпением! Выручайте!

После этого Собакин снова приложил к глазам бинокль с тепловизором.

Темнота уже готовилась уйти, уступить место быстрому горному рассвету. Он в горах всегда наступает стремительно, стоит только солнцу выглянуть из-за дальнего хребта.

Похоже было на то, что бандиты тоже рассчитывали на дневной свет. Он лишит спецназовцев преимущества, не позволит им использовать тепловизоры. Но они не учитывали того факта, что своим ожиданием давали возможность группе майора Феофилактова подняться на перевал и ударить им в спину. Взвод старшего лейтенанта Корытина сможет завершить подъем и станет весомым подкреплением для своих товарищей по оружию. Или же боевики надеялись на то, что заслон, выставленный на перевале, еще жив и не допустит такой атаки.

Снова разнеслось над горами эхо от выстрела «Корда». Снайпер уничтожил еще кого-то из бандитов.

«Как же не хватает нам пулемета с тем же названием, – подумал Виктор Алексеевич. – Будь он на вооружении моей роты, мы с гораздо большими потерями для противника отбили бы первую, самую мощную атаку банды, тогда еще не потерявшей силу и многократное преимущество в численности.

Этот пулемет очень пригодился бы нам и сейчас. Вскоре бандиты соберутся в большую толпу на гребне хребта. Их легко можно было бы попросту сбросить оттуда несколькими длинными очередями. Они даже не успели бы разбежаться в стороны. Тогда не было бы никакой атаки отчаяния, не возникло бы условий для прорыва банды, пока еще, к сожалению, вполне возможного.

Пулемет есть у первого взвода, который сейчас на подходе. Правда, не крупнокалиберный, а ручной, обыкновенный пулемет Калашникова. Однако и он способен сильно облегчить задачу третьего взвода. Особенно если разместить его на одной из столбовых скал, сразу названной старшим лейтенантом Хромовыми воротами, ведущими на перевал. Сейчас там сидят только четыре автоматчика, по два на каждой скале.

Но автомат неспособен давать такие длинные очереди, как пулемет. Поэтому он неспособен заставить врагов, бегущих в атаку, залечь и не поднимать головы из опасения, что даже шальная пуля в состоянии смертельно ужалить».

Старший лейтенант Собакин сразу же по– думал, что хорошо бы роте на будущее иметь такой вот крупнокалиберный пулемет. Он решил, что будет этого добиваться.

При этом Виктор Алексеевич на какой-то миг совсем забыл, что только несколько минут назад думал о том, что по возвращении с этой операции напишет рапорт и ляжет в госпиталь на обследование. Однако привычка проводить анализ своих мыслей и состояний тут же напомнила ему о несоответствии мыслей разного уровня. Но он решил успокоить себя тем непреложным фактом, что судьба бойцов роты ему небезразлична. У него есть возможность просто высказать свое мнение насчет пулемета преемнику. Таковым Собакин видел старшего лейтенанта Корытина, своего товарища и давнего сослуживца.

Вспомнив о недавнем желании написать рапорт о невозможности из-за перманентных приступов изнуряющей боли руководить ротой, старший