Распутница - Розмари Роджерс

Почувствовав внезапный прилив уверенности в себе, я еще раз повернулась перед зеркалами и сказала Лилит: «Да неужели я?..» Подняв глаза, я почувствовала, что конец фразы застрял у меня в горле.

– Вы сегодня выглядите восхитительно, мисс Вильяреаль! – лениво протянул Блейз Давенант. – Но вы опаздываете на ужин – или вы уже обо всем забыли, рассматривая свое изображение в этих зеркалах? – добавил он, смерив меня дерзким взглядом, от которого мои щеки покрылись румянцем.

Глава 15

– Ваши глаза похожи на грозовое небо, с которого так и сыплются во все стороны молнии! – заметил Блейз с иронией, которую, казалось, берег специально для меня. – Возможно, вам стоит прикрыть их вашими длинными ресницами, которыми вы научились так замечательно хлопать, когда будете извиняться за опоздание. Вы ведь можете испугать людей, которые не любят бурь и штормов.

Если бы мне не пришлось опираться на его руку, пока мы спукались по лестнице, я бы показала Блейзу, что такое настоящий ураган. И еще могу показать, мстительно подумала я. Но я уже научилась тому, что давать волю гневу означает ставить себя же в невыгодное положение. Поэтому, опережая очередной выпад, я смерила Блейза презрительным взглядом и ледяным тоном сказала, что нисколько не нуждаюсь в советах и замечаниях по поводу своей внешности.

– И мне действительно хотелось бы испепелить вас, чтобы от вас осталась одна зола! – воскликнула я. – Вы, мистер Давенант, не только бессовестный и беспринципный человек, но и совершенно аморальный тип! И, простите меня за грубость, вы подлейший из подлых, что уже не раз доказали. Вы слизняк – вот вы кого мне напоминаете!

Допускаю, что я действительно погорячилась. Но вот для взрыва грубого смеха, заставившего нескольких человек, стоявших у подножия лестницы, прервать свою беседу и посмотреть в нашу сторону, не было никаких оправданий.

– Слизняк! – сдавленным голосом сказал Блейз. – Нет-нет, это слишком! Меня уже по-всякому называли, но так… О Боже! Слизняк! – И, усиливая мое гневное замешательство, он еще раз хрипло расхохотался. Краска бросилась мне в лицо. – Слизняк! – снова пробормотал Блейз, покачивая головой. В уголках его глаз все еще были заметны искорки смеха. – А вы совершенно уверены? Знаете ли: пыль, грязь, всякое такое…

– Достаточно! Может быть, вы сможете умерить свое веселье, – со сдерживаемой яростью сказала я, – вспомнив о том, что… что… Да черт вас возьми! – Не в силах больше подавлять свои чувства, я почти шипела. – Сейчас на нас все смотрят, и я стою спокойно, в то время как вы – вы устраиваете здесь целое представление и заставляете меня в нем участвовать!

– Думаю, они смотрят только потому, что сегодня вы – само воплощение красоты, мое скромное дитя! Но я бы рискнул… – Мне пришлось стоять смирно, пока Блейз делал вид, что поправляет цветы, которые Лилит только что приколола к моим волосам. – Вот! Вот теперь вы – само совершенство.

Мне показалось – да, конечно, только показалось, – что иронические нотки исчезли из голоса Блейза. Да нет, он никогда не говорил со мной серьезно! Он только всегда поддразнивал меня, чтобы посмотреть, как я выхожу из себя.

Почему я снова смотрю в его глаза? Почему мне внезапно вспомнились темно-зеленые воды, позолоченные лучами солнца? «Что за чепуха!» – сказала я себе. Просто из-за его постоянных провокаций я стала очень… неуравновешенной. Почему же тогда я шепчу ему дрожащим голосом: «Блейз… пожалуйста! Пожалуйста, не надо…» И почему я застыла на месте, чувствуя, как он приподнимает рукой мой подбородок, как будто собирается поцеловать? На середине последнего лестничного марша, на виду у десятков заинтересованных глаз!

Какое это было облегчение! В последний момент Блейз все же опомнился. Он сделал вид, что рассматривает мое лицо под всеми возможными углами, наклоняя его то так, то этак, и в конце концов торжественно заявил:

– Ах, мисс Вильяреаль! Вы в самом деле само воплощение красоты! Я буду считать себя счастливейшим человеком на земле, если вы снизойдете до того, чтобы позволить мне сделать жалкую попытку запечатлеть на холсте ваш головокружительный образ! Смею ли я просить, чтобы вы по крайней мере подумали об этом? Могу ли я хотя бы надеяться?..

Блейз снова начал свои игры, и я с радостью вернулась к действительности, со злостью оттолкнув его руку, как будто ее прикосновение меня обжигало… Нет, ни секунды больше!

Я плохо помню то, что было потом. Кажется, Блейз повел меня через внезапно показавшийся нескончаемым зал, растянувшийся чуть ли не на целые мили. По дороге мне пришлось останавливаться: с кем-то просто необходимо было немедленно познакомиться, а кто-то страстно жаждал быть представленным мне. Смутно припоминаю, что пришлось выслушать слишком много нелепых комплиментов и слишком много раз подставлять руку для поцелуя, прежде чем я начала понемногу приходить в себя. Я почувствовала, как очистительный гнев горячей волной растекается по моим жилам, и поняла, что вот-вот взорвусь, как вулкан, – может быть, даже в следующую минуту, если меня станут еще с кем-нибудь знакомить. И пусть тогда он выкручивается, пусть ищет оправдания моему безрассудному поведению – если сможет!

Как раз в этот момент Фарленд снова пришел мне на выручку. Я все еще вижу перед собой тот насмешливый, немного удивленный взгляд, которым он удостоил меня, когда я с преувеличенным энтузиазмом поспешила его приветствовать.

– Фарленд! Пожалуйста, скажите, что меня ищете. Если бы вы знали, как я рада вас видеть! Теперь наконец-то я буду не одна под этими любопытными взглядами! – Говоря это, я обеими руками ухватилась за руку Фарленда, как бы забыв обо всем на свете. – И наконец, я могу освободить мистера Давенанта от его обязанностей.

– Да? – протянул Фарленд, приподняв одну бровь. – Ну значит, нет необходимости вызывать мистера Давенанта на дуэль. Но возможно, я должен вызвать кого-то другого? В конце концов, вас не было так долго, что все уже начали беспокоиться, как бы вы не забыли дорогу!

Насколько это было игрой? Думаю, тогда я впервые поняла, что, хотя мы с Фарлендом знаем, что наша «помолвка» не настоящая, чувство гордости и понятие чести заставляют его считать себя обязанным защищать мое имя от малейшего намека на оскорбление. Именно это он имел в виду, когда спросил, не должен ли кого-нибудь вызвать на дуэль. Такое направление наших отношений напугало меня. Некоторое время я ни о чем другом не могла и думать, пока Блейз своим лицедейством снова не заставил меня кипеть от злости. Он изображал из себя фатоватого, даже несколько женоподобного любителя живописи, время от времени марающего краской холст. Он будто издевался над всеми, кто позволял себя одурачить, – как это было низко, как отвратительно! Я почти жалела, что помешала Фарленду вызвать его на дуэль. Конечно, надо принимать во внимание и чувства тети Чэрити: что она ощутила бы, если бы ее поклонник был убит на дуэли из-за меня? Как бы то ни было, гнев не отпускал меня.