Ах, эта волшебная ночь! - Алина Кускова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 10
НИКАКАЯ ОНА НЕ МИЛЛИОНЕРША, А ТАК, МИМО ПРОХОДИЛА
Константин Бенедиктович вышагивал по гостиной, воодушевленно напевая под нос:
– Мальбрук в поход собрался, уселся на коня… Клементина! Мне надеть смокинг или парадный костюм? В приглашении ничего не указано! Как легко в армии, там за тебя все решают начальники, на гражданке ломать голову приходится самому.
– Костя, разве ты не останешься на ужин? – поразилась Клементина, протиравшая тарелки, приготовленные для праздничного стола. – Приедет Аделаида!
– А что Аделаида? – саркастически заметил Пародонтов. – Ей до меня нет никакого дела. Миллионера из меня не получилось.
– Перестань каркать раньше времени! Я уверена, что тебе она окажет особое внимание.
– Клима, если она окажет это внимание, то только если пойдет со мной на ужин в мэрию. Это грандиозное событие я не готов пропустить из-за женской юбки!
– Костя! В карманах этой юбки полно денег!
– Клима, с каких это пор ты стала такой меркантильной? Помнится, ты выходила замуж за нищего студента. И я, кстати, был против вашего скоропалительного брака.
– Мы любили друг друга, – пробормотала Климентина.
– И где теперь ваша любовь? Вот смысл жизни: в ней нет ничего вечного, кроме политики. Политика, дорогая моя, занимает главное место в нашем бренном существовании. Между прочим, я написал речь на эту тему. Хочешь послушать?
– Нет!
– Ну и ладно. Так что же мне надеть: смокинг или костюм?
– Костюм. Будешь выглядеть демократичнее.
– Демократичнее? Очень хорошо! Значит, костюм. С белой рубашкой? Понял. Ухожу. Мальбрук в поход собрался, уселся на коня…
После Константина Бенедиктовича в гостиную зашел хмурый Сережа. Мальчик многозначительно посмотрел на стол, накрытый праздничной скатертью, и громко хмыкнул.
– Да, Сережа, – Клементина постаралась говорить с мальчиком строго, но не резко, – сегодня к нам приедет тетя Аделаида. И ты должен быть хорошим мальчиком и слушаться взрослых.
Сережа подошел к телевизору, взял диск с фильмом «Здравствуйте, я ваша тетя!», вставил его в видеомагнитофон и начал смотреть.
– Нельзя постоянно смотреть одно и то же, – нахмурилась Клементина. – Сюжет этого фильма мне что-то напоминает.
Сережа громко рассмеялся.
– Так, где этот стул?!
В комнату вбежал Евгений с книгой под мышкой. Он схватил лежавший на столе нож и принялся кромсать зашитую обивку стула.
– Евгений! Что ты творишь?! – возмутилась тетка.
– Тут должна быть табличка с именем Гамбса!
– С чего ты взял? Прекрати портить стул! Сейчас к нам приедет Аделаида, нужно будет на чем-то сидеть за праздничным столом.
– Фиг с ней, с Аделаидой. Она меня обманула и отвергла.
– Это она тебе рассказала про гамбсовские стулья? – Клементина рухнула на диван, закрыла лицо руками и залилась истерическим смехом. – Боже мой, какое отсталое поколение геймеров! Знают высшую математику и не знают «Двенадцать стульев»!
– Знаю теперь, – сварливо заметил студент и показал тете книгу. – Только огня без дыма не бывает. А вдруг?!
– Дыма без огня, – поправила его Клементина. – Это не гамбсовский гарнитур, уверяю тебя.
– Да, похоже на то, таблички нет, – разочарованно сказал студент, еще раз тщательно проверив внутренности сиденья. – Что за фигню ты, Серж, смотришь? – Евгений, выходя, бросил взгляд на экран. – А, это про придурков, что родную тетку не узнали? Смешно, смешно. Со мной такого бы никогда не случилось… Так, парочка стульев стоит на кухне.
– Не смей портить мебель!
– Как не найду табличку, так и перестану. Не волнуйся, тетя, я сам зашью сиденья. Кстати, сходи посмотри, какие огромные розы сегодня утром привез Аполлинарий! Он тайком протащил их в дом и поставил в своей комнате. Я уверен, что сегодня он сделает Аделаиде предложение.
– Что? – изумилась Клементина. – Розы? Предложение? Мне казалось, ему нравилась ее подруга.
– Всем нравятся подруги, – останавливаясь в дверях, выразительно сказал студент, – только женятся на других. На тех, кто побогаче. Серж, ты готов принять мачеху-миллионершу?
– Не травмируй мальчика домыслами!
Сережа насупился и уставился в экран.
– Не готов, – резюмировал Евгений, скрываясь, – о детях не думают…
– Он пошутил, – осторожно начала Клементина. – Но, милый, когда-нибудь это случится. Твоему папе нужна хорошая женщина, одинокие мужчины мало живут и много болеют. Не молчи, скажи хоть что-нибудь!
Сережа встал и вышел из гостиной. А Клементина побежала к Аполлинарию. Она ворвалась в его комнату и застыла перед вазой с огромными белыми розами. Аполлинарий, надевавший сорочку, изумленно уставился на тетку.
– Ты решился, – смахнула Клементина слезу, – наконец-то ты решился! Я так рада, так рада!
– Решился, – подтвердил, очнувшись, Аполлинарий и принялся застегивать пуговицы. – Юля такая неземная, такая необыкновенная…
– Юля? Я думала, ты собираешься делать предложение Аделаиде!
– Ни в коем случае, – мотнул головой племянник, – она мне не нравится как женщина.
– И как миллионерша она тебе не нравится?!
– Деньги пасуют перед любовью.
– Что?! Ужас! Вот это семейка! Все мужчины отказались от миллионерши! Мне что, самой на ней жениться?!
Клементина грозно фыркнула и выскочила из комнаты племянника. Она остановилась возле лестницы и повернула обратно.
– Поговори с сыном! – и хлопнула дверью.
Аполлинарий, задумавшись, направился к Сереже. Сын лежал на кровати и смотрел в потолок. На столе возле окна сиротливо чернел компьютерный монитор. Аполлинарию стало неудобно делиться счастьем. Потому отец пообещал, что завтра непременно поговорит с Клементиной и потребует назад провода от системного блока. Сережа кисло улыбнулся. Аполлинарий пошел дальше и пообещал, что завтра они вернутся в городскую квартиру, где есть родной компьютер и никто не в праве прятать от него провода. В глазах сына загорелся огонек надежды. Только после этого Аполлинарий перешел к рассказу о своих отношениях с Юлей и желании возвести ее в ранг законной супруги. Сережа нахмурился, но продолжал слушать отца. А тот, забывшись, принялся описывать достоинства невесты, ее чуткий нрав, хороший характер и внешнюю привлекательность.
– А какая у нее нежная душа! – хватая сына за руку, продолжал Аполлинарий. – Я сразу почувствовал, что мы единое целое…
Первый раз в жизни Аполлинарий нашел благодарного слушателя, благо тот не перебивал, молчал (потому что не говорил из принципа). Разговор был совершенно антипедагогичным. Далекий от благоразумия отец так витал в облаках, что Сережа испугался за его психическое состояние. Но затем, вспомнив, что так же вел себя его друг Денька Корешков, влюбившийся в отличницу Ленку Протасову, решил быть снисходительным. Он встал, дружелюбно похлопал Аполлинария по плечу и показал большой палец.
– Это в смысле «будь спок»? – обеспокоенно заметил Аполлинарий.
Сережа кивнул.
– Спасибо, сын! – Аполлинарий кинулся обнимать его.
Клементина тем временем помогала одеться отцу. Она настолько тщательно выбирала ему рубашку и галстук, что старик забеспокоился.
– Что, дочка, – хмыкнул Бенедикт Аполлинарьевич, – я ваш последний шанс? Миллионерша всех отвергла?
– Папа, сегодня Рождество! Большой праздник.
– Меня всю жизнь учили чтить другие большие праздники: Первое мая, день международной солидарности трудящихся, Седьмое ноября, день победы революции, Новый год, еще куда ни шло…
– Папа, жизнь изменилась.
– А я остался прежним.
– Не капризничай, одеться нужно прилично.
– Прилично, прилично… Странно, что сегодня ты про меня не забыла. Наверняка возлагаешь надежды.
– И что с того? Чем черт не шутит? А вдруг, как говорит наш Евгений.
– Тебе бы, Клементина, о себе подумать. Осунулась в последнее время.
– Я худею, папа, сижу на особой диете.
– Не ври. Без мужа ты сидишь. Нехорошо это.
– Клементина! Клементина! – позвал из коридора Константин Бенедиктович. – Будь добра, открой дверь! Адочка уже приехала, а я еще не одет!
– Приехала! – восторженно вскрикнула Клементина и побежала открывать.
На пороге дома стоял мужчина. Его лицо заслонял большой букет розовых лилий, моментально окутавших Клементину своим одуряющим ароматом. Правую руку (а Клементина сразу обратила на это внимание) украшало обручальное кольцо. Простой, без современных наворотов, золотой ободок советского производства. Клементина смотрела на это кольцо, не отрываясь. Она его узнала и потеряла дар речи! Совсем как Сережа, только по другой причине. И тут эта причина заговорила.
– Не пустишь? – тоскливо поинтересовался Аркадий. – Я не вовремя?
– Это ты? – всхлипнула Клементина, вырывая у него из рук цветы. – Только ты мог купить мне лилии! Ты знаешь, как я их обожаю. Это ты, – произнесла она тише, увидев наконец-то лицо гостя.
