Невеста для босса. Куплю тебе новую жизнь - Полина Довлатова

— Ааааа, так вы у нас любитель халявы, значит?

— Ну а кто ж её не любит, Елизавета Алексеевна, — подмигиваю. — Не зря же говорят, на халяву и уксус сладкий.

— У вас нервный тик? — спрашивает безэмоционально.

— Почему?

— Ну у вас за те пять минут, что мы разговариваем, уже второй раз глаз дёргается. И, судя по тому, что со вторым при этом всё нормально, вы точно не моргаете. Вот я и предположила.

Гадина какая.

— Нет, Елизавета Алексеевна, нервный тик — это непроизвольное, постоянно повторяющееся сокращение мышцы. Смею тебя успокоить, глаз и все остальные части тела у меня дёргаются исключительно на тебя.

Ловлю неподдельный кайф, от того, что щёки курносой в этот же момент вспыхивают как красные стяги.

— Так… знаете, что, Кирилл Сергеевич. Если вы приехали сюда сыпать своими пошлыми шуточками, то лучше сразу разворачивайтесь. Потому что мне, знаете ли, как-то не до этого! Смею заметить, что я сейчас не у вас в офисе. И распоряжается моим временем совсем другой мужчина. И зарплату он мне платит не за пустую болтовню. Так что прошу меня простить, но мне надо работать! — выпаливает на одном дыхании.

Резко разворачивается и собирается направиться к другому столику, откуда на неё глазеет трое уже пошатывающихся мужиков, которые в этот момент тут же оживляются.

— Стоять, — встав со стула, перегибаюсь через столик и ловлю курносую за локоть. — Не так быстро, Елизавета Алексеевна. Я, кажется, ещё не сделал заказ.

— Вы серьёзно? — закатывает глаза.

— Более чем. Давай, Лизок. Хочу три порции текилы и четвёртую в подарок. И ты ещё, кажется, что-то говорила про соль, — шлёпаю на стол пятитысячную купюру. — Только давай всё по красоте сделай.

У курносой крылья носа раздуваются так, что кажется она на них сейчас улетит. И судя по её выражению лица я сейчас чётко представил в каких эпитетах и в какие места она меня мысленно посылает.

Похрен. К трём алкашам за соседним столиком она не пойдёт задницей крутить.

— Давай, давай, Елизавета Алексеевна. А то босс сейчас заметит, что ты халявишь, и зарплаты лишит. Боссы они такие…

Глава 18

Лиза

— Давай, давай, Елизавета Алексеевна. А то босс сейчас заметит, что ты халявишь, и зарплаты лишит. Боссы они такие… — дёрнув молнию, Горский расстёгивает кожаную куртку, тем самым давая понять, что остаться он тут собрался надолго.

Выпить он пришёл. Как же… Так трубы горели, что аж на другой конец города поехал…

Понятно же, что он сюда притащился из-за меня, а не из-за четвёртой бесплатной порции текилы. И мне до зуда в теле хочется взять и обломать ему кайф. Чтоб не улыбался тут своей кобелиной улыбкой.

Красивой кобелиной улыбкой. Что бесит вдвойне…

Только вот осёл Ослопович следит. И в случае чего обязательно доложит хозяину бара. Тогда не видать мне дополнительных денег, как Деда Мороза африканским детям.

— Добрый вечер. Добро пожаловать в бар «розовая выдра». У вас всё хорошо?

Поворачиваю голову, когда слышу за своей спиной голос управляющего, смотрящего на Горского заискивающим взглядом.

Блин, помяни чёрта. Вспомнишь заразу, явится сразу…

Вот же слизняк. Везде всё видит и слышит.

— Я могу вам чем-то помочь? Может, позвать другую официантку? — косится на меня недовольно, что явно не предвещает мне ничего хорошего.

Чёрт… если Осёлович нажалуется хозяину, что я накосячила с клиентом, то меня лишат чаевых…

— У нас с Елизаветой Алексеевной всё в полном порядке. Она как раз рассказывала мне про вашу чудесную акцию на текилу. Правда, Елизавета Алексеевна?

— Конечно, Кирилл Сергеевич, — растягиваю рот в настолько приторной улыбке, что даже меня саму начинает тошнить.

Достаю из кармашка кожаного ремня четыре стопки, ловко прокручиваю бутылку в руке и, не отрываясь, разливаю текилу разом на четыре шота.

Боковым зрением отмечаю, что Ослопович, одобрительно кивнув, сваливает терроризировать других сотрудников.

— Лайм и соль изволите?

— Естественно, Елизавета Алексеевна. Где ж ты видела, чтобы текилу пили без соли и лайма.

Специалист хренов.

Достаю маленький складной ножик и нарезаю лайм на четыре дольки, исподтишка разглядывая Горского.

Выглядит он, надо сказать, необычно. Хотя, может, мне так кажется, потому что прежде я видела его только в офисной одежде.

Сейчас же босс сидит передо мной в чёрных джинсах, чёрной футболке и кожаной куртке с заклёпками.

Непривычно. Но, как бы мне не хотелось признавать, ему это всё очень идёт.

Вот сейчас он как будто стал похож на самого себя. Как будто эта одежда его на все сто. Потому что она ему идеально подходит. С его этими постоянно взъерошенными волосами, вечной небритостью, морским одеколоном и наглым выражением лица.

Наверняка, женщины от него с ума сходят. Интересно, у Горского есть девушка? Хотя, в его случае, наверно уместнее сказать женщина.

Да. Почему-то рядом с ним я представляю именно взрослую женщину. Красивую и уверенную в себе, как и он сам. Холёную прожжёную стерву!

Чёрт… что-то куда-то не туда меня понесло…

— Елизавета Алексеевна, если ты хочешь на меня посмотреть, то посмотри нормально, а то ты сейчас окосеешь уже.

— Я не на вас смотрю, а на лайм, — опускаю взгляд, моментально покраснев.

Не хватало ещё, чтобы этот гад решил, что я на него пялилась.

— Ну тогда, не хочется тебя расстраивать, но ты уже окосела. Потому что ты смотришь на лайм, а твои зрачки на меня.

Гад! Щетинистая сволочь!

— А вы что сюда на мотоцикле приехали? — спрашиваю с как можно более безразличным выражением лица.

— Слушай, ты так быстро темы разговора меняешь, что я не успеваю за твоим ходом мыслей, — усмехается. — Нет, Стрельникова, я сюда приехал не на мотоцикле. Почему ты так решила?

— Потому что у вас вид, как у пристарелого байкера, — киваю на его куртку.

— Пристарелого? Лизок, мне всего тридцать два, рановато ты меня в пенсионеры записала.

— Ну не знаю, не знаю… — пожимаю плечами. — Мне в мои двадцать, все мужчины старше двадцати пяти кажутся пенсионерами.

— Так значит, Карим твой сопля зелёная, я правильно понимаю? — выгибает бровь.

Поджимаю губы, пытаясь справиться с раздражением, но ничерта не выходит! Нет, ну какой же он всё-таки гад проклятый! Специально мне постоянно этим Каримом в рожу тычет. Понятно же, что не верит.

— Марк, а не Карим. И он не сопля. Он молодой, крепкий и очень сильный!

Без предупреждения хватаю Горского за руку и сыплю ему соль.

— Приятного аппетита. Смотрите, не накушайтесь, а то в вашем возрасте это опасно для здоровья. Давление