Смертельный лабиринт - Максим Леонов

– Да верю я тебе, – поморщился Роман. – Я же говорю, официальная версия. Но мы кое-что проверили и выяснили, что вечером, перед смертью, она встречалась с Пятаком. Он, конечно, обставился по полной, но вот Ира особо не таилась. Так что мы вычислили, что к тому ресторанчику, куда приезжала Смолина, незадолго до этого подъезжала служебная машина Пятлина. Он же, кроме своего «мерса», никакие машины не признает. И хотя подъехал с другой стороны и зашел с черного хода, его машину кое-кто заметил. Так что накануне вечером твоя Ирина, скорее всего, встречалась именно с ним. А на следующий день через несколько минут после звонка тебе, когда она назначила тебе встречу на «Ваське», Смолиной звонили с некоего телефона из ГУВД. Кто именно ей звонил, нам выяснить не удалось. Но буквально через минуту она села в машину и поехала на Красную Гвардию. Где позже ее и обнаружили уже мертвой. Она и не думала с тобой встречаться. Но, видимо, ей очень надо было, чтобы ты там оказался. Извини, но говорю как есть.

На этот раз Сергей молчал довольно долго. На душе было скверно. Журналист признавался себе, что он не любил Ирину, но готов был влюбиться. Он вспомнил тот вечер в книжном магазине, когда отдавал ей ключи. Она тогда спросила: «Это предложение жить вместе?» А он ответил уклончиво, потому что после первого брака предпочитал отношения необременительные и свободные. Но, когда ехал в Пушкин, невольно задумался о вопросе Ирины. И понял, что отнюдь не против такого оборота. А потому сейчас было очень скверно думать, что он ошибся и чуть не связал жизнь с той, которая так легко предала его.

И тут Сергей осознал, что Смолиной больше нет. И злость ушла, осталась лишь пустота и сожаление. А потом пришел врач, выгнал Романа, осмотрел Сергея, задавая вопросы на очень неплохом русском. Якушев отвлекся, а потом ему опять что-то вкололи, и он уснул. Не потерял сознания, а именно уснул и какой-то сон видел. И даже чувствовал, что, пока он спит, с его телом что-то делают. Вполне возможно, его перевязывали. Но никаких болезненных ощущений не было: видимо, опять что-то вкололи.

В следующий раз Сергей пришел в себя утром. Врач появился почти сразу после его пробуждения.

– Вы уже знаете, что сегодня вас забирают? Я бы посоветовал вам еще некоторое время полежать в клинике, но мне заявили, что там, куда вас увезут, уход будет соответствующий. А пока давайте попробуем немного поесть. Пора уже переходить с внутривенного питания на естественное.

Похлебав жидкого супа-пюре, Сергей опять уснул. Проснулся только с приходом Романа. Тот явился не один, а в сопровождении моложавого мужчины лет сорока пяти и девушки лет тридцати весьма приятной наружности. Но вид молодой женщины опять навел Сергея на грустные мысли об Ирине. Так что его даже не особо интересовало, куда его везут. Впрочем, вряд ли ему что-то сказало бы название того места. Но, когда они приехали и Сергей смог немного осмотреться, пока его извлекали из машины, он вынужден был признать, что здесь ему ужасно нравится.

Дом стоял на самом берегу озера, вокруг был лес. Никаких других домов поблизости не наблюдалось. Сергей не удержался и глубоко вдохнул чистый воздух. И едва не вскрикнул от боли в боку. Медсестра отреагировала мгновенно. Сергей даже не заметил, когда она успела достать шприц, почувствовал лишь укол. Вскоре у него зашумело в голове, а еще через некоторое время он опять уснул.

Следующие несколько дней ничем особым не отличались. Сергей стал понемногу вставать и выходить на крыльцо. Он по-прежнему не видел своего лица, да особо и не настаивал. Медсестра Наталья, которая меняла ему повязки, сообщала, что синяки у него пока еще не сошли. А еще с каждым днем он ел все больше и больше. Дело явно шло на поправку стремительными темпами.

Через две недели Сергей уже свободно бродил по лесу и рыбачил с Романом. Он уже успел ознакомиться со всем, что писали по поводу его смерти. И его очень забавляла мысль о том, как же все удивятся, когда он оживет. Но «оживать», как утверждал Роман, пока было рановато, и Сергей пользовался случаем, чтобы хорошенько отдохнуть. Какое-то время после снятия швов Сергей забавлялся тем, что пытался рассмотреть в новом лице черты старого. Никакого особого дискомфорта от того, что в зеркале он видит кого-то незнакомого (к удивлению не только врача, но и самого Сергея), не испытал. А когда синяки совсем прошли, даже признал, что, несмотря на едва заметные (но все же заметные) шрамы, выглядит вполне нормально. Ну а шрамы даже придавали лицу больше мужественности.

Но отдых стал затягиваться и перевалил за второй месяц. Сергею стало надоедать безделье. А когда через полтора месяца в Питер отозвали Романа, Якушев окончательно захандрил. Он даже попытался было завести интрижку с медсестрой, которая продолжала жить в коттедже вместе с двумя крепкими парнями, Михаилом и Александром. Но если парни явно были из некоего спецподразделения и, скорее всего, охраняли Сергея, то девушка, когда повязки были окончательно забыты, в основном занималась хозяйством. Конечно, журналист понимал, что случайных людей здесь быть не может. Но думал, что добиться взаимности будет не очень трудно.

Наталью Якушев подкараулил возле озера. Он уже успел заметить, что в это место девушка приходит довольно часто. Расположившись прямо на траве, Наталья либо читала книгу, либо просто смотрела на озеро, о чем-то думая.

– Прошу прощения, что нарушаю ваше одиночество, – произнес Сергей, тихо подойдя и остановившись метрах в трех, – но мне просто жизненно необходимо с вами поговорить.

– Насколько я помню, сегодня утром вы на здоровье не жаловались. Если вам нужно что-то особенное на ужин, то скажите об этом Михаилу, – не оборачиваясь ответила Наталья. Михаил занимался покупками, раз в два-три дня уезжая в ближайший город. – А если решили завести интрижку, то предупреждаю сразу, зря потратите время.

– Вы замужем и любите мужа? – Сергей был раздосадован столь быстрым вычислением его намерений, но постарался взять себя в руки.

– Нет, я не замужем. Однако вы, господин журналист, абсолютно не в моем вкусе. Более того, могу сообщить, что мне просто противны такие, как вы. Избравшие своей профессией разгребание чужого дерьма. Я ясно выразилась?

Сергей был по-настоящему уязвлен. Он никак не считал себя «разгребателем дерьма». Хотя не мог не признать, что какая-то