Та, что разучилась мечтать - Юлия Владимировна Монакова

Саня моментально протрезвела. Чеба не успел даже опомниться, как она, высвободившись из его объятий, бросилась к мобильнику и поднесла его к глазам, жадно пожирая глазами текст прилетевшего сообщения.

Бывший муж ошалело наблюдал за её действиями, всё ещё прерывисто дыша и не понимая, что происходит. Тем временем на Санином лице последовательно отразилась целая гамма эмоций: бешеная надежда, недоумение, а затем – неприкрытое разочарование и тоска.

Это было сообщение от её мобильного оператора: списалась плата по тарифу – столько-то рублей, все пакеты обновились и так далее… Саня, не моргая, таращилась в экран телефона, гипнотизируя его взглядом. Словно надеялась, что сейчас волшебным образом всё исчезнет, а вместо этого появится эсэмэска от Вика: “Прости, что заставил тебя волноваться. Ты нужна мне. Всё в силе, давай встретимся в субботу!”

– Ну, что там? – бывший муж сделал попытку снова притянуть её к себе, но Саня отскочила от него как ошпаренная. – Да в чём дело-то, Санчес? – с искренним недоумением подивился он. – Всё ж хорошо было…

– Нет, – она замотала головой. – Ничего не было. Вернее… то, что было – ошибка. Прости, тебе лучше уехать сейчас.

– Не понял? – нахмурился Чеба. – Что это за игры из серии “возбудим и не дадим”?

– Я же сказала, – резко отозвалась Саня, на глазах перевоплощаясь из умирающей от возбуждения кошки в злобно рычащую тигрицу. – Не нужно было этого делать. Прости, мне жаль. Я… не хочу. Просто уезжай, ладно?

– Ну, знаешь ли… – на этот раз Чеба, похоже, обиделся не на шутку. – Я себя тоже не на помойке нашёл. Хочу – не хочу, уйди – приди…

Она сжала виски пальцами и зажмурилась, чтобы не завизжать от отчаяния. Не было ни сил, ни желания попытаться как-то сгладить свою резкость.

– И тебе вот не стыдно сейчас? – сделал бывший муж последнюю попытку её усовестить, уже обуваясь в коридоре.

Саня помотала головой.

– Совершенно не стыдно.

– Ясно.

Чеба вымелся из квартиры и демонстративно шарахнул дверью. Позёр!

Саня обессиленно сползла на пол и изо всей силы прикусила указательный палец, чтобы перебить душевную боль – физической.

***

…Неделя закончилась. Завершился срок, который Саня определила Виктору на “подумать”. Однако он так и не позвонил.

ЧАСТЬ II

Мир тяжёлый, она сутулится,

Нужно как-то его таскать.

Стала реже ходить на улицу,

И с балкона весь мир видать.

Он тяжёлый, но очень маленький,

Можно сцапать одной рукой.

И тогда она шепчет шарику:

“Прилетай, поиграй со мной”.

(Мальвина Матрасова)

Январь

Новый год благополучно наступил, но никаких счастливых перемен в Саниной жизни не намечалось. Не то, чтобы она как дурочка верила: “Ах, ровно в полночь – когда пробьют куранты – всё волшебным образом изменится и наладится”, но… чёрт возьми, хотелось если не ожидания чуда, то хотя бы отблеска того новогоднего настроения из детства. И непоколебимой уверенности в том, что все заветные мечты непременно сбудутся…

Да ни фига мечты не сбываются, всё это чушь собачья, мрачно думала Саня. Во всяком случае, ей точно ничего не светит. Счастье поманило пальчиком из-за угла, а затем показало язык, гаденько захихикало и смылось, приговаривая: “Обманули дурочку на четыре булочки!”

Она тщетно убеждала себя в том, что вовсе не строила иллюзий насчёт Виктора. В конце концов, всё, что говорила ей недавно мама по поводу отношения мужчин к чужим – а тем более особенным – детям, было истинной правдой. И всё-таки её здорово подкосило то, что он не позвонил и даже не написал ей.

И хотя Саня сама заверила Вика, что молчание с его стороны она расценит как однозначное “нет” и отнесётся к этому с пониманием, без претензий и выяснения отношений, всё равно почему-то казалось, что даже “нет” Вик предпочтёт сказать ей открытым текстом, в лицо или хотя бы по телефону. Он же просто пропал… Смылся по-английски, не попрощавшись.

Впрочем, может, это было и к лучшему? Что дали бы ей его прощальные слова? Ещё больнее было бы смотреть в его глаза и слышать собственными ушами, что она не нужна ему. А с другой стороны… с другой стороны, зато она перестала бы тешить себя напрасными надеждами. Вот и сейчас – несмотря на всю очевидность ситуации, Саня нет-нет, да и задумывалась на предмет того: “А может быть, что-то помешало ему позвонить?” Угу, наверное, оторвало руки или язык отсох, безжалостно и ехидно иронизировал внутренний голос, но Саня ещё долго – непростительно долго! – загоралась надеждой при звуке каждой прилетевшей эсэмэски и вздрагивала от входящих звонков.

Он ничего ей не обещал. Между ними ничего не было – всего лишь мимолётное знакомство и многозначительные взгляды… всю многозначительность которых она сама себе, пожалуй, и придумала. Чужой, совершенно посторонний человек, случайный попутчик… Какие у неё могут быть обиды и претензии к нему? И всё-таки было больно. Больно потому, что для неё Вик уже успел стать кем-то более близким, чем просто случайным попутчиком.

Новый год встречали у Саниных родителей. Посидели тихо, по-семейному, втроём… Лялька не в счёт, она начала клевать носом уже в десять часов вечера, пришлось вести её спать. Саня уложила дочку на своей старой кровати – в комнате, где ничегошеньки не изменилось с тех пор, как она переехала сразу после замужества. Те же книжки стояли на полках: Астрид Линдгрен и Алан Милн соседствовали с Джоан Роулинг, а Стивен Кинг – с Чеховым и Достоевским… Раньше Саня очень много читала. Сейчас же, стыдно признаться, она даже не смогла бы вспомнить, когда в последний раз держала в руках книгу.

Саня задумчиво провела ладонью по разноцветным, чуть запылившимся корешкам. Она уже привыкла к мысли, что её дочь никогда не прочтёт всех этих книг, не посмеётся над проделками несносного Карлсона, не содрогнется от ужаса, знакомясь с историей танцующего клоуна Пеннивайза… Привыкла, но всякий раз эта мысль отдавалась где-то в глубине души слабой застарелой болью.

– Санюша, ты чего там застряла? – шёпотом поинтересовалась заглянувшая в комнату мать. – Лялька уснула? Пойдём, пора за стол садиться.

Вздохнув, Саня подоткнула дочери одеяло и вышла из комнаты, тихонько притворив за собой дверь.

А сразу после наступления Нового года на неё навалилась хандра – такая, что хоть волком вой. В целом мире одна только Майка была способна поднять Сане настроение и хотя бы чуть-чуть разогнать гнетущую тоску, но о том, чтобы снова поехать в Питер, не могло быть и речи. Она же только что вернулась…

В