Последнее сияние света (СИ) - Воронков Влад

Да, это был, пожалуй, самый правильный вопрос. Как он мог сделать из собственного ребенка монстра? Какое он имел право? И сейчас, смотря на директора, Ники понял, что смотрит на него совершенно по-другому. Хорон является не просто директором, он приобрел более, если не самый высокий статус — отец. Глядя в его сторону, парень осознал, что теперь все картины прошлого приобрели четкость. Теперь есть лицо, которое он так долго не мог вспомнить, та улыбка… Да, все это теперь есть, но от этого стало только тяжелее. Раньше Ники думал, что это облегчит его существование. И только сейчас, в этот самый момент, он понял: лицо ничего не значит. Да, вместо смазанного воспоминания образовалась четкая фотография тех коротких немногочисленных моментов, но это такая мелочь в сравнении со всем остальным. Четкость воспоминания в данном случае значит не больше, чем факт о силе парня. Ему важнее поступки, действия. Именно это он в себе всегда воспитывал: минимум слов, максимум дела. Ты можешь быть идеалом на словах, но какой в них смысл, если каждое твое действие говорит об обратном? Телекинетик не помнил ничего значительного, что сделал ему Хорон. Возможно, потом он их увидит, но сейчас, одержимый ненавистью, он не замечает ничего хорошего. И именно по действиям Ники давно уже выяснил его отношение к себе. Но сейчас это неважно. Важен единственный пункт, который всегда волновал парня. За что с ним поступили так? Чем он мог еще в несмышлёном возрасте насолить директору?

— Ты был идеален по всем пунктам. Невероятно редкий экземпляр. Мы боялись тебя потерять, только по этой причине ты был в конце очереди. Ты начал оправдывать надежды с самого начала, и для нас было шоком, когда ты ушел. Тебя боялись. Абсолютно все. Только по этой причине с тобой старались не контактировать, они не хотели, чтобы твоя сила вышла из-под контроля.

— Создатели боятся своего творения. — ухмыльнулся парень. — Это что же нужно было намешать в мою кровь, чтобы довести до такого?

— Ты не помнишь? — удивился Хорон.

— Я не помнил твоего лица! Неужели ты думаешь, что я вспомню это?

— В тебе кровь тех двадцати ребят. Мы понемногу прививали тебе сопротивление к эффектам. Только потом ты получил полную власть над телекинезом, когда мы убедились, что с тобой не повторится тот ужас, который произошел с ними. Я ответил на твой вопрос?

Ники уже не смотрел на него. Он не хотел больше ничего знать. За последние дни он узнал слишком много противоречивой информации, которую, как назло, никто не мог подтвердить. Кому верить? Судя по своей силе, Аристарху, но кто может сказать точно, что это не результат бесконечных опытов с его кровью? Может, он никакой и не фундаментал, а своеобразный катализатор, который совместил несколько способностей и создал что-то новое? И какова вероятность, что в нем откроется, например, способность льда, которой обладал Боря? И откроется ли? Ради какой цели, почему именно он был избран и зачем все это было надо — его уже не интересовало. Слишком много информации, которую необходимо обдумать и принять. Да, именно принять, и хотя Ники всячески противился этому, в глубине души он понимал, что принятие действительности — единственный правильный и взрослый поступок. И, смотря на проходящих людей и тайно завидуя их мимолетным проблемам, он старался смириться с тем фактом, что даже собственный родитель может быть предателем.

Глава 10

В Ньюреле творился хаос. Системы слежения все время зависали, постоянно кричала сигнализация и пожарная тревога. Люди не могли понять, что происходит с техникой. Ответ же был более, чем очевиден — Зигмунд приступил к тренировкам. Только в этот раз он выбрал не свое обычное тренировочное место — стеклянную комнату, а обычную, железную. Только на тренировках он успокаивался, на них он мог выпустить всю злость и горечь. И именно на них он был уверен, что от его действий никто не пострадает. Роботы все продолжали нападать, Зигмунд же выводил их из строя своей способностью. Последние дни его не покидала мысль, что сейчас, за все эти несколько недель, он, играя в поистине высшей лиге, занимает чуть ли не последнее место. Конечно, его сила не имела границ, как он искренне считает, однако на фоне умений того же Антона или Богдана, он, Зигмунд, выглядит как штатный сотрудник. Сначала он бесился от этой мысли и, веря, что злость только усиливает его, поддерживал это состояние. Однако после встречи с Аристархом пришло осознание: злость совершенно не играет никакой роли. Играют способности, ловкость, умения и удары, и злость, которая должна, согласно логической цепочки, усиливать все это, только мешает, отвлекает и практически лишает боевого настроя.

— Зигмунд. — окликнули его. Парень резко атаковал в сторону звука. Инна посторонилась в самый последний момент. — Эй, я не Ники!

— Прости. — только произнес он. — Что ты здесь делаешь? — парень дал знак прервать тренировку.

— Вообще-то я одна из вас. — пожала плечами девушка. — И всегда ею была.

— И давно ты нас знаешь? — удивился Зигмунд. — Потому что я, признаться, вижу тебя всего третий раз.

— Ты видел меня гораздо чаще, просто я стерла об этом воспоминания. — ухмыльнулась она. — Да и какая разница, сколько я вас знаю? Важно, что я делаю.

— Ты права. — согласился он. — Зачем ты нас сдала?

— Потому что так надо. Неужели ты так ничего не понял? Хотя о каком понимании я говорю…

— Я понял, что ты предательница. Хотя другого от тебя я, признаться, не ждал. Ты мне сразу не понравилась.

— Как мы смело заговорили. — ухмыльнулась девушка. — Теперь я понимаю, почему они так легко тобой манипулировали, ты такой идиот.

— Да, я идиот! — закричал он. — И стал им тогда, когда узнал о своей способности! Тебе этого мало? — гнев переполнял его. Сейчас он уже не контролировал свою силу, и разряды молнии стреляли в разные стороны.

— Тихо, тихо. — попыталась успокоить его Инна. — Ты же не на улице!

— Оно и к лучшему! — продолжал бушевать Зигмунд. — Я вообще могу уничтожить весь город!

— Пойми, если ты будешь мало знать — ты идеально сыграешь свою роль! Все давно было продумано!

— Что ты несешь?

— Я говорю о заговоре, где тебе отведена одна из главных ролей!

Зигмунд остановился. Сейчас он перестал понимать абсолютно все. Какой заговор? Против кого? Какая роль?

— Позволь тебе все прояснить. — она вплотную подошла к нему. — В Ньюреле скоро произойдут изменения, точнее, крах корпорации. Я давно знаю Ники, и именно я внушила ему мысль, что нужно провернуть это дело. Правда потом я испугалась, что он расскажет это Хорону, поэтому внушила, что разговора не было, однако оставила мысль о развале фирмы.

— Так вот как нами манипулировали… — медленно произнес Зигмунд. — Используя твою способность.

— Именно. И мне надоело, что я являюсь центром управления, а не человеком. Ты посмотри на легионеров — это ходячие марионетки без собственного мнения. Разве это нормально?

— Нет. Но зачем…

— Скажем так: аферы — это моя страсть. У меня было много времени, чтобы продумать абсолютно все. Тебе не кажется, что Ники, человек, за которым следили сутками как минимум пять человек, совершенно спокойно обошел охрану и все камеры слежения? Это была я. — Инна ожидала восхищения, однако, посмотрев на каменное лицо Зигмунда, поняла, что ждать реакции не стоит, и продолжила. — Дальше все гораздо проще: внушила Хорону, что отправить надо именно вас с Артемом. Вы же оказались простаками, велись на мельчайшие намеки. Мне не составило труда заставить вас атаковать Ньюрел. С Артемом, правда, неприятно получилось, но оно оказалось даже лучше, чем я планировала. Ники должен был узнать правду, абсолютно всю. Правда, я кое-чего так и не поняла…

— Чего же? — скептически спросил Зигмунд. После услышанного он не хотел верить ни единому ее слову.

— Хорон очень привязан к Ники. Это не просто беспокойство о создании, это что-то другое… Да и история с фундаментальностью звучит маразмом, ни он, ни Ари ими не являются, если ты понимаешь, о чем я.