Большая игра. Война СССР в Афганистане - Грегори Фейфер

Мохаммед Джан — впечатлительный молодой человек с грустными глазами, ученик средней школы из провинции Логар к югу от Кабула — был одним из первых добровольцев этой группировки. Он вступил в «Исламское общество Афганистана» по примеру своего двоюродного брата, командира моджахедов, но еще больше под влиянием одного из своих учителей — ярого исламиста, который яростно критиковал советское вторжение и тайно распространял копии одной из публикаций повстанцев — «Послания моджахедов к учащимся».

После вторжения Афганская армия намеревалась использовать школу, в которой учился Джан, в качестве военного контрольно-пропускного пункта. Но вскоре школа подверглась нападению моджахедов. Джан бежал в Пакистан, откуда вернулся только после весенней оттепели, и так продолжалось каждый год. Подобно многим афганцам он уверовал в то, что Советы оккупировали его страну отчасти потому, что не могли допустить даже мысли о существовании исламского государства у своих южных границ. Он также верил, что Москва вела имперскую экспансию с целью приобретения портов в южных водах. Он чувствовал, что его обязанность — защищать свою родную землю.

В 1981 году, после года службы простым бойцом-пехотинцем в отряде мятежников, Джан стал командиром моджахедов, подобно своему кузену. Он начал сам организовывать засады в окрестностях своей деревни, что было наиболее распространенным видом операций против советских войск. Его селение лежало как раз в густонаселенной области вдоль плоской плодородной долины к югу от Кабула, где находится много небольших поселков и отдельных ферм, жители которых заняты выращиванием кукурузы, пшеницы и других зерновых культур в тени возвышающихся с обеих сторон гор. По этой же долине проходила главная дорога, по которой от Кабула на юг шли многочисленные советские конвои, в основном — в сторону Гардеза и Хоста. Как только отряд Джана узнавал график следования советских конвоев, моджахеды рыли укрытия в песчаном грунте вблизи дороги. Услышав шум двигателей очередного приближающегося конвоя, мятежники пропускали вперед первые две машины, а затем открывали огонь по бензовозам из реактивных гранатометов. Потом шли в ход автоматы Калашникова, из которых моджахеды косили советских солдат, пытавшихся спастись от жестокого огня ниже по склону долины.

Другие банды моджахедов также предпринимали подобные нападения. В июле Советы нанесли ответный удар. 108-я мотострелковая дивизия уничтожила несколько баз моджахедов вдоль шоссе. Воздушные удары и высадка десанта с вертолетов помогли разгромить моджахедов и нанести тяжелые потери. Но группировка Джана успела уйти без потерь.

Из других районов Афганистана больше всего подобных налетов совершалось в Панджшерской долине, где молодой командир Масуд предпринимал все новые атаки против Ваграма, Чарикара и Салангского шоссе. В июне советская 5-я мотострелковая дивизия начала наступление в районе города Фарах, к югу от Герата, чтобы преследовать командира моджахедов Мохаммед Шаха. После начала основных столкновений, дивизия повернула на север в сторону Герата, где развернулись тяжелые бои.

Чувствуя себя авангардом сопротивления и на месте рассчитывая свои действия в ответ на советские операции, моджахеды изготавливали самодельные мины, с помощью которых им удалось остановить и внезапно атаковать несколько советских колонн. Иногда применялась и другая тактика: моджахеды устанавливали на дороге фальшивые взрывные устройства и затем ждали, когда подойдет очередная колонна бронетехники, чтобы уничтожить солдат, которые попытаются найти и обезвредить эти «мины».

В августе 1981 года в деревне Гульбахар, у входа в Панджшерскую долину, моджахеды устроили особенно кровавую расправу над несколькими десятками крестьян, сочувствовавших правительству. Эта казнь вызвала новое наступление советских войск, получившее на Западе условное название «Панджшер-4». Исходной позицией для него должна была стать верхняя часть долины. В качестве ответной меры против действий моджахедов в другом районе страны афганские вооруженные силы провели зачистку с целью поиска оружия в Герате. Правительство также предприняло крупное наступление в северной провинции Балх против группировки таджикского командира по имени Забиулла,[56] только начинавшего приобретать известность. Советские и афганские реактивные истребители провели несколько бомбардировок провинции, но Забиулла смог удержать свои позиции, вынудив Афганскую армию эвакуировать свои отряды на вертолетах.

В провинции Логар было проведено еще несколько ответных операций против группировки Мохаммеда Джана. Советское командование бросило в бой пехоту, чтобы атаковать базы мятежников, но все атаки были отражены после ожесточенного боя. Несколько месяцев спустя база Джана подверглась более серьезной атаке. Наступление началось, когда передовые отряды пехоты вторглись в район Пули Алам, контролируемый Джаном. Впереди шли переводчики с мегафонами, которые призывали мятежников сдаться. «Это — конец! — кричали они мятежникам. — Вы умрете, если не сложите оружие!»

Джан к тому времени уже получил донесение о планировавшемся наступлении. На рассвете следующего дня он увидел, как советские танковые колонны двинулись на юг. Они поднимали огромные клубы пыли, с грохотом спускаясь вниз по склону долины. Джан послал около тридцати бойцов, чтобы занять зигзагообразную позицию вдоль реки рядом с дорогой. Позади них тянулась открытая пустынная местность. Им было приказано подпустить советских солдат поближе, на расстояние до тридцати футов от их позиции, а затем открыть огонь. Чтобы не перестрелять друг друга в ближнем бою, каждый должен был стрелять во врага только непосредственно видя его перед собой.

Джан насчитал в небе четыре реактивных истребителя. Они осуществляли поддержку основных наземных сил с воздуха вместе с шестью вертолетами Ми-8, которые начали бомбить долину в восемь часов. Вслед за бомбардировкой вперед двинулись танки, которые должны были окружить залегших около дороги бойцов Джана. Но те применили в ответ реактивные гранатометы и быстро вывели из строя четыре танка. Начался жестокий бой, когда следовавшие за танками советские пехотинцы приблизились к позициям афганцев. Стрельба велась на таком близком расстоянии, что бойцы часто были не в состоянии определить, где свои, а где чужие позиции. В этом и заключалась цель Джана, ради которой он разместил своих бойцов зигзагом вдоль дороги.

К вечеру склон долины был повсюду усеян телами убитых, но бой продолжался. Так как мятежники не могли подойти достаточно близко, чтобы убедиться, убиты или ранены их товарищи, они при помощи веревок захватывали тела и вытягивали их из зоны обстрела. Джан отправил своих раненых, которых оказалось всего трое, в ближайшую деревню. Между тем, местные женщины тайком принесли оттуда оставшимся бойцам дюжину коробок с боеприпасами (по 750 патронов в каждой), когда их запасы стали подходить к концу в ходе боя.

Бой ненадолго прекратился, обе стороны получили передышку до четырех утра, когда на помощь группе Джана подошел другой отряд моджахедов из группировки, возглавляемой фундаменталистом Гульбеддином Хекматьяром. Вместе они отбили атаки советских войск, которые были вынуждены отступить, оставив семьдесят убитых. Хотя многие из людей Джана были ранены, убитых было немного. Добыча включала тридцать советских автоматов Калашникова, два гранатомета и две рации.

На следующий день советское командование снова обратилось к повстанцам через громкоговорители, пригрозив начать новую бомбардировку, если тела советских солдат не будут собраны и переданы Советам. Чтобы подтвердить серьезность этой угрозы, вертолеты и реактивные самолеты сбросили на долину приблизительно 350 бомб. Моджахеды подчинились сразу, все тела погибших были сложены на грузовики и доставлены к местному военному штабу.

Победа отряда Джана обошлась ценой бесчисленных сожженных домов и деревьев. В своем стремлении покончить с постоянными нападениями моджахедов на движущиеся на юг конвои, Советы огнем из танков и гранатометов превратили цветущую зеленую долину в выжженную пустыню. Все, что могло служить транспортным средством, включая ишаков и рогатый скот, было уничтожено. Части Красной Армии угоняли сельских жителей; многих из них убивали по подозрению в том, что они являлись экстремистами. Иногда для того, чтобы припугнуть других, беспомощных людей обливали горючим и сжигали заживо. Но хотя целые поселения медленно или быстро исчезли, моджахеды продолжали устраивать нападения на советские автоколонны. Вокруг дороги громоздились остовы разбитых танков, бронетранспортеров и грузовиков…

Осторожность Вашингтона в отношении открытой поддержки сопротивления советскому вторжению в значительной степени была обусловлена американской оппозицией, которая открыто высказывала свое неодобрение. В 1980 году прямая помощь группировкам мятежников составляла лишь около 30 миллионов долларов. Но если в течение следующих четырех лет первого срока правления Рональда Рейгана эта незначительная сумма оставалась неизменной, другие заинтересованные страны меньше колебались в вопросе о поддержке моджахедов.