Еще один Фэнтезийный мир. V2.0 - Александр Зотов

Пауза затягивалась. Похоже, Фамбер решил дать время Шусу для того, чтобы переварить новую информацию, чего на самом деле не требовалось. Шусу показалось, что он и сам откуда-то это знал. Его волновало другое: учитель так и не ответил на волновавший Шуса вопрос. Наконец, когда по внутренним часам Шуса прошло часа четыре, хотя солнце и не думало закатываться, он решился спросить:

— Простите, учитель. Все-таки почему вы взяли меня в ученики?

— Шус, тебе не кажется, что костер почти затух? Можешь принести еще дров, — произнес Фамбер, как будто бы Шус его ни о чем не спрашивал, и сам он пару минут назад ничего не обещал.

Шус уже было хотел вскочить и обвиняющее указав перстом на этого подлого колдунишку, потребовать чтобы тот открыл эту страшную тайну, какой бы пугающей она не была. Его остановило лишь сознание того, что они до сих пор находятся посреди стоянки демонов, а подобное поведение вполне может оказаться предлогом для насаживания Шуса на одно из их длинных копий.

Так ничего и не сказав, Шус, мрачно вздохнув, отправился на поиски сушеных корней, задавая себе один и тот же вопрос: «Зачем учитель поведал это, пусть и довольно занимательное, но абсолютно бесполезное знание».

Вернувшись, Шус обнаружил, что Фамбер сполз на землю и, прижав свой посох к груди, как любимого плюшевого мишку, заснул, положив голову на корзину. По всему выходило, что он все-таки тоже занимался дипломатией, хотя, по-видимому, сбежал в самом начале пьянки.

В животе у Шуса заурчало, что было и неудивительно, учитывая, что с прошлого вечера он ничего не ел.

Дело в том, что когда этим утром Шус проснулся, оказалось что Холдар и Фамбер уже поели, а ждать его они, естественно, не собирались. Когда же возмущенный Шус поинтересовался, почему его не разбудили раньше, учитель ответил, что он так улыбался во сне, что у него просто не хватило сил прерывать столь чудный сон. Несмотря на то, что Шус был уверен, что колдун подло врет, он не смог найти хоть одного веского аргумента, чтобы это доказать, а даже если бы и нашел, все равно это вряд ли бы изменило хоть что-нибудь. Весь же трагизм ситуации заключался в том, что голодать ему придется, как минимум, до завтра. Ведь их лошадей с провизией отвели в неизвестном направлении, учитель заснул, а самому обращаться к кочевникам Шус бы не согласился даже за годовой бюджет всего халифата. Так и не придумав, где раздобыть еду, Шус, стащив шкуру от соседнего костра, лег на нее и уставился в безоблачное небо, пытаясь найти красное солнце, которое, если он ничего не перепутал колдун называл Просимой. Нашел он его только после того, как желтое солнце, Эридана, полностью скрылось за горизонтом, позволив младшему светилу окрасить степь в тусклый кроваво-красный цвет.

Утро Шуса пугающе напоминало предыдущее. Нет, окружение поменялось, но разбудивший его Фамбер снова сообщил Шусу, что последний пропустил завтрак. На этот раз Шус уже ничего не спрашивал, только подумал, что, по всей видимости, учитель все-таки решил от него избавиться, заморив голодом. Он даже был готов предположить, что в этом и состоял коварный план колдуна. Откуда ему знать, может, для производства магических зелий нужно чтобы будущий ингредиент умер естественной смертью.

К удивлению голодного и поэтому не слишком дружелюбного Шуса их лошади были накормлены и даже причесаны. Можно было подумать, что настоящие почетные гости — это как раз копытные, а посол, проведший ночь на голой земле — всего лишь приложение к лошади.

Вскоре обнаружилось, что их лошади теперь уже не совсем их. Как объяснил Холдар, лошади «варварских земель», именно так называли кочевники все, что не являлось степью, не предназначены для поездок и вождь согласился подарить почетным гостям трех коней степей. Что же касается их лошадей, то вождь обещал приглядеть за ними, до тех пор, пока гости не вернутся. Впрочем, Шус не питал иллюзий по поводу возможности возвращения их лошадей. Ничем иным, кроме как обменом это быть не могло, да и обмен никак нельзя было назвать равноценным. Не говоря уже о том, что при всем желании и более чем неглубоких познаниях в арифметике, Шус никак не мог поставить знак равенства между тремя и четырьмя, их новые скакуны были чуть ли в два раза меньше их прежних лошадей и поросли какой-то чрезмерно густой грязно-рыжей шерстью с редкими серыми пятнами. По всему выходило, что их надули, однако Холдар, утверждал, что им крайне повезло.

Наконец, после того как вождь распрощался с каждым из дорогих гостей, не забыв даже Шуса, они отправились в путь, в сопровождении или под конвоем, Шус так и смог разобраться, 25 всадников с непроницаемыми лицами.

Этот день, как и еще одиннадцать похожих на него как братья-близнецы дней, нельзя было назвать насыщенными событиями. До заката, в течении часов десяти, они скакали на достаточно приличной скорости. Конечно, они не переходили на галоп, но скорость их движения была раза в два выше той, с которой они

двигались раньше, по крайней мере так показалось Шусу. Виновниками подобной спешки были их сопровождающие, по всей видимости, просто неспособные двигаться медленнее. Как только они останавливались, обессиливший Шус только что не сваливался прямо с лошади. Впрочем Фамбер, очевидно, тоже не привык к подобным марш-броскам.

Единственным, кто не проявлял признаков усталости из их троицы, был Холдар. Немного отдохнув Шус принимался за приготовление еды, разжигая костер все теми же высушенными корнями, которые кочевники предусмотрительно прихватили с собой. Готовил он только для себя, учителя и Холдара. Сопровождающие их воины народа Кивари ели только свою еду, приготовленную на своем огне и только после того как «очень важные люди», коих им и приходилось сопровождать, закончат свою трапезу. Если верить Холдару, этого требовали их обычаи и представления о дисциплине.

После чего Шус довольно быстро засыпал под одну из сказок Холдара или же лекцию учителя, которые, впрочем, тоже вполне походили на сказку. Правда, каждый раз он был настолько измотан дорогой, что из всего, что рассказывал Фамбер, он отчетливо помнил лишь историю о звездочете, решившем отправиться к звездам.

Это бедолага работал в каком-то «Лендальском университете». Шус так до конца и не разобрался, что это такое. Однажды он, рассматривая небо в специальную трубу, увидел мир, или планету, как ее назвал волшебник, на которой, как подумал звездочет, могла быть жизнь. Правда, это планета существенно отличалась как от той, на которой жили они, так и от всех остальных. Обычно, если конечно верить Фамберу, что Шусу зачастую давалось с трудом, планеты шарообразны, эту же никак нельзя было назвать шаром, даже при самых широких границах этого слова.