Любимый грубиян - Марджори Уорби

Джоанна с радостью согласилась… потеря пятнадцати шиллингов нисколько не расстроила ее. Это была слишком маленькая плата за такую неожиданную удачу!

Они въехали в маленький городок с узкими улочками и старыми домами и остановились у розового здания, крытого красной черепицей, с цветущей геранью и лобелией на окнах.

— Встретимся здесь через полчаса и выпьем что-нибудь, — сказал он. — Возможно, тебе прямо сейчас нужна чашечка кофе. Это падение могло оказать на тебя большее воздействие, чем ты думаешь.

Джоанна возразила, что с ней все в порядке. Он не сделал ни одного движения, чтобы вылезти из машины, а она сидела рядом с ним и тоже не шевелилась.

— Бабушка ведет разговоры о финансировании поездки Ларри в Австралию, — неожиданно произнес он. — Ты в курсе?

— Он упоминал об этом во время одного из танцев.

— Полагаю, в значительной степени это твоя заслуга.

— Я боялась, что она никогда не простит меня. И ты тоже, — сказала девушка.

— Да нет, — возразил Джейк. — Я просто хотел объяснить, что меня возмущают всякие попытки с твоей стороны убедить бабушку сделать что-то для меня. Ларри — другое дело. Все, что ему надо, это полные руки денег. Легко приходят, легко уходят. Но я не нуждаюсь в благосклонности ни бабушки, ни кого-то еще. Понимаешь?

— Понимаю и восхищаюсь тобой, — воскликнула она. — Я чувствую то же самое.

Мрачное выражение его лица смягчилось, и он засмеялся.

— И тем не менее, что именно ты сказала старушке?

Девушка заколебалась, пытаясь припомнить.

— Твоя бабушка говорила, что ее красота давала ей власть над людьми, когда она была молода. Теперь она утратила молодость и красоту, но сохранила деньги, поэтому может заставить других людей плясать под свою дудку. Я сказала, что мне бы это не понравилось.

— Что именно?

— Использовать деньги в качестве хлыста дрессировщика в цирке.

— А потом?

— Ах, Джейк, неужели так важно, что именно я сказала?

— Для меня, да.

Она нахмурилась и постаралась припомнить.

— Сказала, что если бы я была на ее месте, то предпочла бы видеть моих внуков пользующимися какой-то частью наследства еще при моей жизни и радующимися этому. И вдруг она пришла в ярость и обвинила меня в том, что я охочусь за тобой и за ее деньгами.

— Из того, что я видел во время танцев, — сухо заметил Джейк, — ясно, что тебе нет необходимости охотиться за кем-либо. Твой приятель снова увивается вокруг тебя, и братец Ларри также. Ощущение власти тебе должно быть известно по собственному опыту. Пьянящее ощущение, не правда ли?

— Ты смеешься надо мной.

— Напротив, ты великолепно проводила время.

— Так это выглядело?

— Уверен, так оно было на самом деле.

— Однажды ты сказал мне, что если понравившаяся тебе девушка не хочет встречаться с тобой, ты готов довольствоваться Мэвис.

— При чем тут это?

— Ты ни разу не пригласил меня танцевать. Поэтому я вынуждена была танцевать с другими.

Лицо мужчины стало задумчивым.

— Ты хорошо танцуешь, а я нет.

— Мог бы пригласить меня из вежливости, — настаивала она.

— Я не так уж много танцевал.

— Уверена, ты получал удовольствие и не танцуя. — Джоанна была уже не рада, что затеяла этот разговор, грозивший перейти в очередную ссору. У нее не было никакого права упрекать его за то, что он сделал или не сделал.

— Во время танцев я выходил в сад покурить.

— Но не один! — не удержалась девушка.

Он расхохотался, взял ее рукой за подбородок и повернул лицом к себе.

— Что это? Только не говори, что ты ревновала. Я польщен. В высшей степени польщен! Итак, Дональда и Ларри тебе недостаточно. Твое тщеславие требует, чтобы я тоже присоединился к этой компании. Прелесть власти опьяняет и тебя. Не так ли?

— Нет, не так. Ты наговорил мне много жестокого и обидного в «Яблоневом саду». Я понимаю, ты не знал истинного положения вещей. Но, может быть, ты спросил меня, как обстояло дело? О нет! Гордость Хадсонов, темперамент Хадсонов взяли верх. Не было никакой договоренности с Ларри о встрече. Мне нравится твой брат, но просто как друг. В тот вечер я пришла к вам исключительно по просьбе Кристины.

— Знаю, — произнес он. — Она потом сказала мне. Извини меня.

— Прекрасно. — Глаза ее засверкали от нахлынувших чувств. — Великолепно! Наконец-то последовало извинение от главы семейства Хадсонов. Это что-то! Тогда почему ты избегал меня вчера вечером, как будто я прокаженная?

— А ты не понимаешь?

— Я задаю вопрос тебе.

Джейк помолчал, барабаня длинными загорелыми пальцами по рулевому колесу. Потом сказал:

— Помнишь, мисс Смит предупреждала тебя относительно моей репутации: что у меня нет ни манер, ни моральных принципов?

— Помню, но не верю этому.

— Почему же?

— Потому что я достаточно хорошо тебя знаю, чтобы понимать, что у тебя довольно странное чувство юмора. Тебе нравится заставлять людей считать тебя хуже, чем ты есть. Шокировать таких простодушных людей, как мисс Смит. Но со мной это не проходит.

Он снова замолчал, барабаня по рулю, как бы подыскивая слова, которые должен был сказать.

— Я рад, что для тебя все обернулось как нельзя лучше, Джоанна, — наконец проговорил он.

— Что ты имеешь в виду?

— Возвращение твоего приятеля.

— Да, конечно, — вздохнула девушка.

— Не говори так печально.

— Все не так просто, как кажется. Понимаешь, я уже не та, что была.

— Похоже, он порядочный парень, — твердо продолжал Джейк. — Прекрасный кандидат в мужья. Почему ты колеблешься?

Девушка посмотрела ему в глаза.

— Ты советуешь мне выйти замуж за Дональда?

— Это хорошая мысль.

— Понимаю, — каким-то чужим голосом произнесла она.

— Нет, — сказал он с неожиданной страстью в голосе, его голубые глаза засверкали, — ты ничего не понимаешь, но это единственный выход…

— …Удержать меня от надоедания тебе? Я всегда знала, что ты самонадеянный и нахальный, но это уже предел всему! Пойду выпью кофе… — Она повернулась лицом к дверце машины, любящая и ненавидящая его в одно и то же время.

— Привет! — раздался веселый голос, и Мэвис Блэкстон сунула головку в окно со стороны Джейка, с любопытством оглядывая их обоих.

Джейк, похоже, был рад ее появлению.

— Позаботься, пожалуйста, о Джоанне, Мэвис. Она упала с велосипеда и чувствует легкое недомогание. Я угощу вас обеих чем-нибудь, когда вернусь…

— Бедняжка, — ворковала Мэвис, идя вместе с девушкой к гостинице. — У тебя такой расстроенный вид. Что произошло? — В голосе ее звучало искреннее сочувствие, она казалась неожиданно милой и дружелюбной.