Убежать от заклятья или Моя чужая жизнь (СИ) - Литера Элина

С трудом сдерживая смех я присмотрелась к прическе Профа и уверилась, что мэтр носит парик. Видимо, решил, что те, кто его ищет по описанию, должны обмануться. Похоже, Проф скрывается. Наверно, за эту неделю мэтр Марко уже добрался до Лаганио, взял стражу и выгнал Профа из его логова в замке. То-то Проф такой злой. Я хихикнула, чем заслужила удивленный взгляд. — Чему вы радуетесь, госпожа Малинио? — Тому, что пока еще жива.

Проф фыркнул, но ничего не ответил. Я поглядывала на мага и пыталась разглядеть признаки безумия. Но нет, ничего подозрительного, кроме цепкого, очень цепкого взгляда и легкого, еле заметного напряжения в лице. Заклятие тоже пока никак себя не проявляло.

***

Когда мы входили в ресторацию, Проф галантно открыл мне двери, а распорядитель принял накидку (которая еще недавно лежала замызганная у старьевщика — я едва сдержала смешок). Я на мгновение почувствовала себя в той прежней жизни, где я была уважаемой госпожой Малинио. Собственно, я и сейчас — уважаемая госпожа Малинио. Смех рвался наружу, и Проф поглядывал на меня с беспокойством. Кажется, он считает меня ненормальной. Он — меня. Я вцепилась в бокал с холодной водой, чтоб не рассмеяться в голос.

Тем временем, мэтр Болдини, он же Проф, он же сумасшедший отщепенец поправил парик и заказал бутылку Боржойского. — Мне придется уезжать, — сказал он, когда официант отошел. — Когда еще доберусь до приличной ресторации... Беспалый, конечно, идиот, но дело знает.

Я пригубила вино и огляделась. Просторный зал, мебель хорошего дерева, гладко отштукатуренные стены украшены картинами и нишами, в которых устроились вазы с цветами из разноцветной материи. Я вспомнила "Алые розы" и хмыкнула. — Что-то не так? — Проф решил разыграть галантного кавалера перед смертницей. У меня уже не было сомнений, что так или иначе, но он обойдет клятву и постарается меня пристукнуть. Интересно только, как. — Нет-нет, все хорошо. — Вы уверены?

Вот ведь. И не отвяжется. Я окинула зал взглядом. — Все замечательно. Только странно, что вот эта картина висит чуть криво, вам не кажется? — я показала на морской пейзаж, где волны набегали на берег чуть круче, чем задумывал художник.

Проф обернулся: — И правда. Странная небрежность для Беспалого. А вот и он.

В сопровождении официанта, который поставил на стол закуски и исчез, к нам подошел человек с очень, очень гладкой прической, будто чем-то мажет волосы. Они с Профом посмотрели друг на друга — точь-в-точь два паука, чьи паутины оказались переплетены, и теперь они выясняют, как делить мух.

— Позволите? — Пф, Беспалый, хватит разводить политесы. Садись, — Проф махнул рукой на стул. — Давай сразу перейдем к сути: у меня пергамента нет. Мою часть украли точно так же, как и твою. Больше ничего не знаю. Того типа, кто к тебе приходил, мне описали, его я тоже не знаю. Если ты мне не веришь, готов поклястья на магии.

При последних словах Беспалый (у него и правда не было двух пальцев на левой руке) тяжело вздохнул. Видимо, слова про клятву его убедили.  — Ладно. И Воробья не ты подучил?  — Это кто? — Был у меня разносчиком. Он и убил вымогателя, думал перехватить пергамент. — Что сказал? — Ничего. Что Гравер ни делал, Воробей все твердил, что пергамента не нашел.

Пауки вздохнули.  — Есть будешь? Сегодня восхитительный поросенок. — Беспалый посмотрел на меня с сомнением, стоит ли тратить на меня такое блюдо. И то правда, я же смертница. Вот и ответ: Беспалый не принимает приказов от Профа, он обо всем догадается сам. Стоит тому намекнуть... — Не жмоться, пусть будет у девочки радость...

... последняя — этого Проф не произнес, но Беспалый и так понял.  — Не наша? — Нет.

Вот и намек. Ну что, Арабелла, как будем выкручиваться? Я забегала глазами по сторонам, почему-то все время возвращаясь картине, которая кренилась одной стороной вниз. Прямо как моя жизнь в последние полгода.

— А жаль, — Беспалый окинул меня таким взгдядом, что все внутри сжалось. — Пф, ты не смотри, что она нафуфырилась, — рассмеялся мэтр. — Все женщины — сплошной обман. Вчера такой серой мышкой была, а сегодня будто в театр вырядилась. Вот потому-то я никогда и не собирался жениться, что не поймешь, где у них своё, а где маскарад. — Ну, у этой-то все свое, — он еще раз оглядел меня, будто корову на рынке и, наконец, посмотрел в глаза. — Госпожа, велите подавать поросенка? — Беспалый то ли кривлялся, то ли вернулся в личину достойного ресторатора.

Я постаралась удержать лицо, хоть от мысли, что я буду резать мясо там, где "работает" загадочный Гравер, меня затошнило. Где-то на задворках проскакала галопом мысль, что Проф, по крайней мере, не жених Селии, и набрасываться на меня не будет. Он меня всего-лишь убьет, как женщину, которая слишком много знает, или посадит на цепь, как парня с редким металлом.

Аппетит пропал совсем.

— Благодарю, я не голодна, — ответила я в тон ему. — Вы, должно быть, хотите меня оскорбить. — Тон шутливый, но во взгляде Беспалого читался вопрос, как я хочу умереть, быстро или медленно. Паук изволит играть с мушкой. Быструю смерть еще предстоит заслужить. Я могла только догадываться, откуда у Гравера такое примечательное имя, и эти догадки не прибавили мне оптимизма.

— Нет ли у вас десертов? — Пудинг с карамелью нашему повару удается особенно хорошо. Вот и покойный его заказал, — он мотнул головой в сторону пьяного пейзажа. — Жаль, доесть не успел. — Он сидел там, под кривой картиной?

Антонии удалось заразить меня дознавательским духом, и мне показалось, что все три вещи связаны. Очень и очень связаны. — Кривой? И правда. Скажу Граверу, чтоб поправил.

Надо ж, какой мастер на все руки у них имеется.

Я встала и направилась к указанному столику, который, на счастье, пустовал. Ощупав раму сзади по свисающей вниз стороне, под изумленными взглядами немногочисленных посетителей я сняла картину и вернулась с ней к "паукам". Молча я перевернула ее задником вверх и продемонстировала приклеенный к одной из сторон бумажный сверток. Пауки уставились на сверток, потом на меня и друг на друга. — Карамель — липкая, — пояснила я очевидное. — Ну что, господа хорошие, достойна ли я помилования?

Беспалый вопросительно посмотрел... нет, не на меня. На Профа. Тот дернул бровью: — Ладно, живи. А пергамент, Беспалый, пусть у тебя будет. Мне уезжать завтра, мало ли... — Зря резали только, — пробурчал тот.

Я допила вино под пудинг, решив не оскорблять никого из присутствующих. Авось доживу до утра? Кажется, на пути назад я висла на руке сумасшедшего мага и глупо хихикала.

В том, что он сумасшедший, я больше не сомневалась. Все-таки не должен нормальный человек решать вопрос жизни или смерти других людей движением брови. Ненормально это. Неправильно.   ***

Утром, еще не будучи увереной, что все еще жива, я растолкала мальчишку, которого устроили на паре одеял на полу, и отправила его вниз завтракать. Спала я в чепце, чтоб ребенок не сболтнул лишнего, нарушив весь план. А чего не знаешь — того не сболтнешь.

Я вновь нацепила букли и шиньон, немного осветлила кожу белилами, чуть подвела глаза и губы, румянами подправила овал лица и надела "особое" платье. Если образованный мэтр ничего не заметил, простые бандиты тем более ничего не знают о женских хитростях. Разодетая барышня в одиночестве, наверно, смотрелась в селянской телеге странно, но мало ли, кому пришлось покинуть город. Даже если меня примут за веселую девку, которая меняет место работы, сейчас мне это только на руку. У меня давно не краснеют уши от скабрезностей, а подручные сумасшедшего мага ищут парня. Вспомнив, как вчера мы ходили с магом под ручку, я передернула плечами.

Селяне усадили нас с мальчиком в опустевшую телегу и двинулись к выезду из города. Когда каменные дома сменились небольшими деревянными, телегу остановил разъезд стражи. Из-за спин вояк выехал некий малоприятный тип без униформы. Он кинул взгляд на каждого из попутчиков, а сына возницы заставил выйти из телеги и выпрямиться в полный рост. — Ну что? — поинтересовался страхник. — Нету. Либо пешком ушел на радость волкам, либо где-то в городе прячется. — И чего же он такого наворовал, что его уже неделю ищут? — Не твоего ума дело. Поехали дальше.