Отряд особого назначения. Диверсанты морской пехоты - Макар Бабиков

Выходить в схватку с линейными силами союзников, не будучи основательно прикрытыми с воздуха, по-прежнему не рисковали. А воздушные силы отказались вести даже дальнюю морскую разведку: самолетов не хватало, фронты ненасытно пожирали и машины, и экипажи.

Конвой из Исландии готовился к выходу в северные советские порты. За ним стали внимательно наблюдать. Календарь отсчитывал первые дни декабря 1943 года. Конвой обнаружили, когда он шел курсом на северо-восток, намереваясь пройти возле Медвежьего.

Пять эсминцев вышли в море на разведку. «Шарнхорст» изготовили к выходу. В северных широтах стояла полярная ночь, светлого времени, в течение которого можно было бы вести артиллерийский бой, набегало не более 45 минут. Это очень узкое окошко и намеревались использовать немцы.

В море бушевал штормовой ветер. Самолеты с норвежских аэродромов взлететь не могли. И все же морское командование рискнуло на проведение операции. Рождественским вечером «Шарнхорст» в сопровождении эсминцев вышел из Альтен-фьорда.

Рано утром 26 декабря командир линкора контр-адмирал Бей послал эсминец в разведку. Но корабли конвоя, в их числе и три крейсера, вскоре обнаружили немецкий линкор на экранах своих локаторов, пошли на сближение. Как только стали рваться снаряды, линкор на всех парах бросился наутек. За ним погнались четыре эсминца, не отставали и крейсера.

Плывший в 125 милях юго-западнее английский линкор «Дьюк оф Йорк» в сопровождении крейсера и четырех эсминцев обнаружил «Шарнхорст» и кинулся ему наперерез.

Около пяти часов вечера он дал первый залп из 14-дюймовых орудий. «Шарнхорст» изменил курс и прибавил скорость. Казалось, он уходит. В седьмом часу вечера с корабля подали сообщение, что его обстреливают с расстояния 10 миль. Через шесть минут была отправлена прощальная радиограмма.

Линкор «Дьюк оф Йорк» сделал 77 залпов. Два крейсера и эсминец бросились в атаку, выпустили 55 торпед. Прошло еще полтора часа. Неподвижный линкор взорвался и затонул. Из 2000 человек экипажа спаслось 36.

Линейный немецкий флот понес еще одну невосполнимую потерю.

Глава десятая

Трюгве Эриксен после возвращения с задания чувствовал себя неважно. Сначала члены группы отчитались, написали докладные, подвели итоги своей двухмесячной вахты, потом им предоставили отпуска. Эриксен поехал в Москву, где ему вручили орден Красного Знамени, оттуда поездом отправился в Шадринск, навестил жившую в эвакуации семью.

Все это время его не оставляло какое-то недомогание. Ноющие боли в нижней части живота беспокоили не первый месяц. В Мурманске его отвезли в поликлинику, там определили застарелый, уже обострившийся аппендицит. Операцию сделали незамедлительно. Летние месяцы он выздоравливал, постепенно, день ото дня, ходил продолжительнее и дальше. Сам замечал, что силы прибывают. К концу лета стал готовиться к новой высадке в Норвегию.

Помощником ему назначили Харальда Утне. Он был чуть моложе своего командира, родом из Киберга. Осенью сорокового года вместе с единомышленниками покинул родину, а когда началась война, пришел во флотскую разведку. По профессии он шкипер, весьма недурно знал норвежские берега, особенно на севере. Поэтому несколько раз ходил на подводных лодках лоцманом.

Радистом шел Эйлиф Даль, ему было 23 года, родом из Киркенеса.

Группа отправлялась на задание на четыре месяца. Груза набиралось так много, что на малой подлодке разместить его было некуда, а выделить другую оказалось делом сложным, несколько «щук» и «декабристов» погибло, крейсерские несли дежурство значительно западнее, «ленинцы» и «эски» сопровождали конвои, ставили мины в дальних морях, дежурили на караванных путях возле Новой Земли, поэтому часть имущества забросили заранее с воздуха. Трюгве указал на карте основную и запасную точки, куда следует скинуть тюки.

Подводная лодка М-174, которой командовал капитан-лейтенант Егоров, 15 октября подошла к берегу Сан-фьорда. Разведчики и переправщик сидели в отсеке поблизости от центрального поста, ждали команды подниматься наверх. Лодка сначала всплыла под перископ, осмотрелась. Обозрение было подходящее, берег виделся довольно четко, белел в ночи заснеженными скалами, а над морем висела серая ночная мгла. Волны захлестывали перископ, опускали лодку в провалы между гребней, тогда из зоны видимости пропадали и берег, и горизонт. Продули цистерны, всплыли на поверхность. В рубку поднялись командир лодки Егоров и командир высадки старший лейтенант Ульянов. Лодку бросало между волн. О берег бился накат, вскидывая вверх потоки воды, пены и брызг, крутя водовороты между камней.

Высаживать было не просто рискованно, но и опасно, до берега шлюпки благополучно не дойдут, к суше спокойно не пристанут. А в задании было четко оговорено: доставить разведчиков и груз на берег непременно сухими. Егоров и Ульянов решили отказаться от высадки и повернули обратно.

Через десять дней разведчики снова вышли в море, на этот раз на подводной лодке М-172, которой командовал Герой Советского Союза капитан-лейтенант Фисанович. В группе произошла замена: радист Эйлиф Даль перед самым отъездом заболел, ему пришлось лечь в госпиталь.

Вместо него в операцию отправился молодой норвежец Лейф Утне, племянник Харальда; он прошел курс обучения на радиста, все практические передачи и приемы выполнил хорошо. В операцию его отправили наспех, район, куда шел, он изучить ни по картам, ни по фотопанорамам, ни по макетам, ни по описаниям не успел.

28 октября, около трех часов ночи, начали высадку в Сан-фьорде. До берега не дошли метров 200–250, ближе подплывать было рискованно.

В первой резиновой шлюпке ушли Трюгве Эриксен и Лейф Утне. Они взяли с собой немного груза, рюкзаки с аварийным запасом продовольствия и оружия. Радист держал в руках две радиостанции и батареи к ним, командир сидел на веслах.

На второй шлюпке Харальд Утне переправил около 650 килограммов груза. На третьей и четвертой шлюпках переправщики доставили чуть больше тонны, потом сделали еще рейс, перевезли остальной груз.

За полтора часа на берег выгрузили более 2,5 тонны имущества. Переправщики распрощались с разведчиками, вернулись на подлодку, оттуда просигналили оставшимся на берегу и ушли в море. И только тут краснофлотец доложил командиру высадки Ульянову, что на его подвесной койке осталась забытая разведчиками походная аптечка.

Так в Конгс-фьорде обосновалась новая группа разведчиков, и Берлевог, Тана-фьорд — место непременного плавания вражеских судов, а иногда и отстоя конвоев — вновь попало под их надзор.