Наложницы. Тайная жизнь восточного гарема - Шапи Казиев

Пороки

Женские пороки, когда гаремные красавицы ими обладали, находили в сералях самую «благодатную» почву. «Они окружены роскошью и блеском, но в единственной радости, для которой они, казалось бы, были созданы – в любви, – им отказано, – писал Д. Дорис. – Это лишение, самое жестокое из всех возможных лишений для восточной женщины, этот придирчивый, постоянный унизительный надсмотр, сопровождающий их даже в заточении, эта атмосфера вялости и лени, в которой угасает их жизнь – все это повергает их в особое состояние души. В отсутствии Повелителя, одно имя которого заставляет их трепетать, они нервны, раздражительны, капризны и порочны.

Свидание. Художник Фредерик Артур Бриджмен

…Это монотонное, праздное и нездоровое существование часто толкает их к противоестественным порокам: многие из них предаются сапфизму – преступлению, строго наказуемому в серале. Иногда их греховная любовь остается платонической, но из опасения, что она перерастет в бурную страсть, подозрительные пары разлучают.

…Часто случается, что евнухи вносят еще больший беспорядок поддержкой той или иной стороны в этих ссорах, проникаясь к какой-нибудь из этих прекрасных женщин безнадежной страстью, которую из сострадания, из-за собственной порочности, или по любви – кто знает? – ни одна из невольных полудевственниц не могут насколько это было возможно, удовлетворить. Однако не всегда добровольно отдаются они ласкам евнухов, ибо часто последние выискивают свои жертвы среди тех девушек, которые, будучи представлены Повелителю, оказываются им отвергнуты: перенесенное оскорбление делает их объектом издевательств как со стороны остальных женщин, так и со стороны евнухов».

Наказания

Время от времени в гаремах происходила полная ревизия. Должностные лица, замеченные в явных нарушениях, понижались в должности, получали взыскания или отставку. На смену им приходили новые особы, успевшие себя хорошо зарекомендовать. После всеобщего переполоха прежние союзы распадались, и все на время успокаивалось. Затем образовывались новые партии с новыми предпочтениями, и все начиналось сначала.

В такие «революционные» периоды дисциплина в гареме усиливалась, но ненадолго. Даже авторитета Валиде-Султан или угроз главного евнуха было недостаточно, чтобы усмирить страсти, которые подспудно кипели, как лава в притихшем на время вулкане.

Наказание плетьми

Для поддержания хотя бы видимости порядка устраивались показательные репрессии. Приговоры приводили в исполнение евнухи.

Наказания варьировались от заключения в гаремную «гауптвахту» на определенный срок или назначения на черные работы до битья палкой по пяткам или полосования кнутом.

Иногда непокорных одалисок отправляли на «перевоспитание» к работорговцам.

«Абдулла был мавр из Марокко и с давних пор вел свою коммерцию в Константинополе, – писал Осман-Бей. – …Но репутацию свою он составил благодаря тонкому такту, с которым умел обращаться со своим товаром, и, в особенности, свойственной ему одному способностью укрощать строптивых рабов. Когда в каком-нибудь гареме не знали, как справиться с своенравной невольницей, то ее отдавали на выучку к Абдулле, который мастерски обуздывал ее нрав и из рук его она выходила шелковая. В обыкновенных случаях неповиновения, Гаджи-Абдулла наказывал строптивых на месте, но если дело шло об исправлении закоренелых пороков, то Абдулла брал пациентку к себе на дом, где имел всевозможные лекарства против хронических душевных недугов, вроде подпольных ям, инструментов для пытки и т. д. Одна из наших невольниц, прошедшая школу Абдуллы, не могла вспомнить о нем без содрогания. «Если б вы знали, – твердила она нам частенько, – что за злодей этот Абдулла. Он уже многих отправил на тот свет и хотел сделать то же самое со мною». Выражение, которое принимало при этом лицо несчастной женщины, давало понять, каков был с нею Абдулла».

Более суровые приговоры сулили расставание с жизнью самыми ужасными способами, включавшими удушение, утопление, отравление и прочие жестокости.

Некоторые дамы приказывали подкупленным евнухам приводить понравившихся им молодых людей, с которыми предавались откровенным оргиям. Сразу же после свидания, они, по примеру Клеопатры, умерщвляли своих любовников.

Позаботиться о том, чтобы гости унесли свои тайны в могилу, и скрыть следы преступных связей поручалось все тем же евнухам.

Побеги

Несмотря на бдительную охрану и смертельную опасность, скандальные побеги невольниц из гаремов случались довольно часто.

Одну из таких историй приводит в своих воспоминаниях Мелек-Ханум: «Утром Назиб-Ханум взяла карету принцессы и мы отправились. Две маленькие невольницы следовали за нами верхом на лошадях. Вскоре мы увидали приближавшегося к нам молодого джентльмена, который, поравнявшись с нами, бросил в нашу карету цветы и записку. Молодая черкешенка вся вспыхнула, сказала ему украдкой несколько слов и незаметным образом всунула ему в руку письмо. Мужчина этот был греческий купец, в которого Назиб была влюблена. Он был незнатен и не богат, и, очевидно, рассчитывал на выгодный брак с придворной особой. Надо заметить, что Назиб играла в опасную игру. Выбрав себе женихом христианина, она рисковала быть брошенной в волны Босфора, в мешке с ядром.

Несколько времени спустя, разнесся слух, что она бежала, и этот побег ее спас. Она написала к своему возлюбленному, чтобы он приехал к ней в назначенный день, в лодке, и остановился бы против дворца, со стороны, ближайшей к морю. С помощью греческих женщин, допускаемых в гаремы для выполнения различных обязанностей, она достала себе европейское платье и густую вуаль, и взяла с собою несколько бриллиантов и других драгоценных вещей, составлявших часть ее приданного, подаренного ей Эссемах-Султаншей, которая имела намерение в скором времени выдать ее замуж. Для своего побега, она воспользовалась тем временем, когда европейские дамы приезжают с визитами во дворцы, а мужья их дожидаются на улице: быстро пройдя мимо стражи, заметившей однако между собою, что эта дама похожа на приемную дочь султанской сестры, и подав руку тому, кто ее ожидал, она отправилась в лодке к кораблю, готовившемуся сняться с якоря, и таким образом покинула Константинополь и Турцию.

На следующий день Эссемах-Султанша приказала позвать свою воспитанницу, чтобы ехать вмести с нею с поздравлением к султану Абдул-Меджиду, ее племяннику, только что вступившему тогда на престол. Все поиски были, конечно, тщетны. Молодой черкешенки нигде не нашли. И только спустя несколько времени узнали, что она вышла замуж в Галаце за своего возлюбленного, похитившего ее.

Вечер. Художник Фредерик Артур Бриджмен

Вступив в супружество с греком, Назиб-Ханум много за свою жизнь испытала превратностей судьбы. Муж ее бежал со всеми ее сокровищами и кончил свою карьеру банкротством. Наконец, бедная женщина осталась вдовой с двенадцатью детьми. Невозможность существовать с таким огромным семейством заставила Назиб-Ханум прибегнуть к прежним своим повелителям. Она вернулась в Константинополь старухой и в лохмотьях. Турки, оставив всякие упреки за ее поведение, приняли ее ласково и снабжают ее средствами для существования до настоящего времени».

Можно вспомнить и о том, что Д. Байрон в «Гяуре» описывает печаль, охватившую повелителя, от которого бежала его любимая.

Гаремная кулинария

Лучшие турецкие и иностранные повара трудились не покладая рук, являя обитателям сералей произведения непревзойденного кулинарного искусства. Рецепты их творений передавались по наследству и ревностно охранялись.

Со временем многие блюда гаремной кухни стали весьма популярны не только в Турции, но и далеко за ее пределами. Примечательно, что когда турецкие войска оставляли завоеванные территории, блюда турецкой кухни оставались. К примеру, на Балканах, турецкие блюда в большом ходу и сегодня. Вместе с тем, некоторые блюда, считающиеся исконно турецкими, были, в свою очередь, позаимствованы у сопредельных народов. Порой ценители восточных деликатесов и не подозревают, откуда «произошло» то или иное блюдо, кажущееся им обычным для современного меню.

В преемственности кулинарных традиций довелось убедиться и автору, когда, по случаю визита президента Турции на международный исторический конгресс, была устроена дегустация османской кухни, состоявшая из нескольких сотен кулинарных шедевров. Большинство из этих необыкновенных блюд было представлено в виде изящных миниатюрных произведений, не имевших равных по вкусовой насыщенности. И только физические пределы организма не позволили участникам конгресса отведать все эти яства до последнего. Эту фантастическую дегустацию сопровождал оркестр янычар, оригинальная музыка которых, как нам казалось, весьма способствовала усвоению деликатесов.