Скрытый Тибет. История независимости и оккупации - Сергей Кузьмин

После того, как Сонам Гьяцо, лама школы Гэлуг, получил от своего монгольского покровителя Алтан-хана титул Далай-ламы, два его предыдущих перерождения: Гэдун Гьяцо (1475—1542) и ученик Цонкапы Гэдундуб (1391—1447) получили этот титул ретроспективно. Соответственно Сонам Гьяцо — это Далай-лама III. Далай-ламы являются земными воплощениями бодхисаттвы Авалокитешвары. Его проявление в Далай-ламах можно сравнить с отражением солнца в каплях воды. Но каждый Далай-лама — перерожденец своего предшественника, а не непосредственно Авалокитешвары. Эта линия перерождений уходит в глубокую древность. Согласно традиции, в ней 45-м был Домтонпа, а 51-м — Гэдун Дуб. В 1582 г., по дороге в ставку монгольского хана, Сонам Гьяцо основал монастырь Кумбум на месте рождения Цонкапы. Кумбум стал одним из главных монастырей школы Гэлуг.

Далай-лама IV, как указано выше (глава 2), был найден в Монголии и увезен в Тибет. Его учитель Лобсанг Чойгьен из монастыря Ташилунпо получил титул Панчен-лама. Панчен-ламы являются земными воплощениями Будды Амитабхи — духовного «отца» бодхисаттвы Авалокитешвары. Но это не значит, что Панчен-лама «главнее» Далай-ламы. Традиционно тот из них, кто старше, являлся наставником того, кто моложе. Согласно линии перерождений, Панчен-ламой I объявили монаха Кедуб Пэлсанга (1385—1438), ученика Цонкапы. Вторым и третьим перерожденцами были признаны соответственно Сонам Чоглан (1439—1504) и Лобсанг Дондуб (1505—1566). Соответственно получилось, что Лобсанг Чойгьен — это Панчен-лама IV. При этом, как уже указывалось, в тибетской традиции, где признается данная линия перерождений, все же счет Панчен-лам начинают именно с него. Главным монастырем Панчен-лам стал Ташилунпо у г. Шигацзе.

Как говорилось выше (см. главу 2), в средние века в Тибете междоусобная борьба иногда принимала религиозную окраску. Это часто обозначают как борьбу разных «сект» тибетского буддизма. В действительности цели этой клановой борьбы были чисто земными — типичными для времен феодальной раздробленности. Здесь можно увидеть внешнюю аналогию с религиозными войнами средневековой Европы, что лишний раз показывает, что люди ухитряются оправдывать свою алчность и насилие, даже считая себя приверженцами самых мирных религий.

Буддизм распространялся к северу от Тибета — в Монголии. Его принимали всё новые племена. В 1587 г. был освящен крупнейший монастырь Халхи — Эрдэни-Дзу. Далее число буддийских храмов и монастырей стало быстро увеличиваться. В начале XVII в. буддизм приняли ойраты. В середине XVII в. на их землях началась просветительская деятельность знаменитого Зая-пандиты, получившего образование в Тибете. Учение Гэлуг распространилось и среди монгольских народов, живущих в России: калмыков, бурятов и тувинцев. За несколько столетий, подобно любой другой религии, буддизм в России обогатился местными чертами, но не изменился ни доктринально, ни канонически.

Буддизм, официально признанный одной из традиционных религий Российской Федерации, — это именно тибетский буддизм, а не какое-то местное и отличное от него направление.

Вернемся к Тибету. Там период XVII—XVIII вв. ознаменовался становлением теократической власти Далай-лам и возвышением школы Гэлуг. Развитие буддийской веры стало одной из главных задач государства. Правительство подчинялось Далай-ламам, большое значение в управлении страной принимали высшие ламы, в первую очередь — «трех великих монастырей» этой школы: Гандена, Дрепунга и Сэра. Глубокая религиозность тибетского народа сохраняется до сих пор.

Эта книга не ставит целью излагать учение тибетского буддизма. Но надо отметить некоторые его важные черты. Лучший источник — аутентичный. Поэтому я приведу их по широко известным книгам Далай-ламы XIV.{424}

Религии можно разделить на две группы: теистические, которые утверждают существование Бога как Создателя мира, и нетеистические — которые этого не утверждают. К первым, например, относятся христианство, ислам, иудаизм, индуизм, ко вторым — буддизм и джайнизм. Отличительная черта буддизма — утверждение анатмана, то есть отсутствия единой и неизменной души.

Учение Будды Шакьямуни представляет собой сочетание Сутры и Тантры. Достигнув Просветления, Будда дал три больших цикла учений. Это называют тремя поворотами колеса Учения: в первый период Будда повернул колесо Учения, изложив доктрину о Четырех благородных истинах; в средний период — доктрину об отсутствии самосущего бытия всех явлений; в последний период — доктрину о разграничении того, что существует истинно и не истинно.

Будда также явил себя в облике Ваджрадхары (тантрическом облике) и изложил учения Тантры — системы методов, позволяющих быстрее продвигаться по пути просветления. Записанные учениками слова Будды положили начало своду сутр. В тибетском переводе они составили многотомный «Кангьюр» (монг.: «Ганжур»). Тибетский буддизм — не что иное, как индийское учение в его чистом виде. Он сочетает в себе традиции обоих главных направлений буддизма — Хинаяну и, преимущественно, Махаяну (включая Ваджраяну, или Тантраяну).

Отличительная черта Махаяны — стремление достигнуть Просветления не ради себя, а ради того, чтобы освободить других от страданий. Будды не могут передать прозрений из своего потока сознания другим. Живые существа освобождаются от всех страданий благодаря учениям об истинной природе явлений. Существ можно освободить, научив их, что надлежит принять, а что — отвергнуть. Но, чтобы учить, прежде нужно самому это узнать и понять, а это может только Будда. Поэтому условием достижения цели — блага всех существ будет достижение состояния Будды.

Четыре благородные истины, которым учил Будда, — страдания, их источники, их прекращение и благородный восьмеричный путь прекращения страданий. Сознание представляет собой поток, который не прерывает смерть. Поэтому есть перерождение. Дурные деяния накапливаются из-за недисциплинированности ума, что закладывает в потоке сознания потенции перерождения в том или ином мире. Источников страданий два: омрачения и омраченные действия.

Омрачения определяются как периферийные факторы сознания. Они возникают в силу безначальной обусловленности сознания, держащегося за истинное существование — то есть за самобытие «я» и окружающего мира. Главных омрачений шесть: привязанность, враждебность, гордыня, неведение, сомнение, ложные воззрения. Они являются причинами кармических видений. Такое коллективное видение составляет один из миров сансары, в котором перерождается сознание:{425} миры богов,[9] полубогов, людей, голодных духов, животных и адов. В буддийской иконографии этот круговорот изображается композицией «Колесо бытия». Здесь рисуются шесть (иногда пять) миров сансары, три главных омрачения (неведение, ненависть и страсть), двенадцать звеньев зависимого происхождения (то есть причинно-следственных факторов существования в сансаре) и путь выхода за пределы сансары. Существование в сансаре всегда связано со страданиями, но в разных мирах они различаются.

Устранив омрачения, можно достичь Освобождения или Нирваны архата, а затем и состояния Будды: полностью реализовать истинную природу сознания. Необходимо подчеркнуть: нирвана не есть небытие, как часто пишут. Далай-лама XIV указывает:{426} «Нирвана буквально означает состояние за пределами страданий и относится к состоянию свободы от круговорота бытия». Описать ее нельзя, так как любые понятия и обозначения существуют лишь в сансаре.

Действия (санскр.: карма) и их последствия бывают благими и неблагими. Закон кармы — это закон причин и следствий. Если свести на нет омраченные совокупности (санскр.: скандха), то исчезнут связанные с ними страдания, и осуществится Освобождение. Без религиозной практики невозможно очистить свое сознание и прервать цикл перерождений. Будды когда-то были такими же существами, как остальные. Будда Шакья-муни — один из них.

Прибежище — это Три Драгоценности: Будда, Дхарма (Учение)[10] и Сангха (Духовное Сообщество). Без них невозможен путь Освобождения. Для Освобождения необходимо ввести Учение в собственный поток скандх — элементов, объединенных по принципу психофизической деятельности, которые составляют личность. Для этого все физические и словесные действия надо согласовать с практикой. Без этого, сколько бы человек ни медитировал, сколько бы ни начитывал писания, сколько бы ни проводил жизнь в храме, — все это не поможет. Для практики важен именно ум. Аморальный образ жизни несовместим с религиозной практикой. Поскольку все возникает от причин и условий, надо в потоке своего сознания обрести причины, родственные Драгоценности Учения, подлинному Прибежищу.