Враг с планеты Земля - Владимир Анатольевич Тимофеев

— Принято, экселенц. Готовим два ретранслятора. Ждём…

«Дырку» в защите я расширил через изнанку. Это оказалось легко, существенно легче, чем перемещаться в пространстве и времени. Шаттл вошёл в разрыв без проблем, и в то же мгновение вид на планету словно подёрнулся дымкой. Барьерная защита продолжала работать, и это внушало уверенность, что никакой супостат просто так на Флору не попадёт.

В шлюз крейсера мы заходить не стали. Пристыковались к ближайшему от ходовой рубки стыковочному узлу.

— Ты точно решил, что останешься? — спросил я у Гаса.

— Точно, камрад. Мой дом теперь там, на Флоре, — без тени сомнений ответил «третий».

— Ну, значит, до встречи, — протянул я на прощание руку.

— До встречи… Надеюсь, мы с вами ещё увидимся, экселенса, — повернулся он к герцогине.

— Я тоже на это надеюсь, капитан Гастуд, — улыбнулась Анцилла…

Отправленные на стационар ретрансляторы мы запустили спустя полтора часа после того, как челнок с загруженным в него устройством спецсвязи скрылся под окружающей Флору защитной дымкой.

— Третий-Двенадцатому. Как слышно? — бросил я в микрофон.

— Слышу тебя хорошо, — раздался в наушниках голос приятеля.

— Гиперсвязь в норме?

— В норме. Сигнал двусторонний. Шифрование по протоколу четырнадцать-десять.

— Отлично. Будем на месте, свяжемся.

— Удачи, камрад…

Глава 11

Мегадеи «Аврора» достигла через восемь часов. Потребовалось всего четыре прыжка, и командир УБК даже выразил благодарность всему составу навигаторской группы за точный расчёт. Обычно столь дальний полёт занимал гораздо большее время, но, во-первых, штурманы из БЧ-1 действительно отработали профессионально, а во-вторых (и об этом я решил никому не рассказывать), мне пришлось им немного помочь. Вышел на пару минут в шестимерность и заранее «осмотрел» все возможные трассы на предмет разного рода случайностей — комет, блуждающих астероидов, скоплений космической пыли и прочих центров гиперпространственного притяжения, из-за которых корабль мог попросту вывалиться на полпути в привычную 3d-метрику.

Так или иначе, до первого пункта назначения мы добрались без происшествий.

На планету вместе с Анциллой я спускаться не стал. Когда прибывший за ней с поверхности шаттл вошёл в шлюз, экселенса лишь чмокнула меня на прощание и тихо спросила:

— Когда тебя ждать?

— Не позже, чем через неделю. Как только с нашими умниками по пункту приёма детали обговорю, так сразу к тебе.

— Договорились. Неделя, — кивнула Анцилла…

Перелёт до Тарса занял пять с лишним часов и два прыжка через гипер. При наличии действующих в системе Мегадеи ворот и наезженной трассы, можно было бы и быстрее, но я специально попросил Карстена не торопиться. Хотелось, прежде чем мы доберёмся до своей вотчины, чуток поразмыслить, причём, в одиночестве, не отвлекаясь.

Кстати, когда мы впервые летели по этому маршруту (только в обратную сторону), времени ушло в два раза больше. Но по-другому не получалось. Связка из трёх кораблей и громадной боевой станции быстрее двигаться не могла, так что даже такой результат выглядел тогда истинным чудом…

Из подпространства мы вывалились чуть ниже эклиптики на расстоянии около ста миллионов тин от планеты. Конечно, с такой дистанции Тарс не увидишь, про находящиеся на орбите объекты и говорить нечего, но голосфера над пультом всего через двадцать секунд услужливо высветила всю картину. После привычного запроса и отклика «свой-чужой» расположенные в системе градарные станции передали на борт необходимую информацию.

Формально меня здесь не было не так уж и долго, но по ощущениям словно бы целая жизнь пролетела. Флора, мир-без-времени, Земля, опять Флора… И каждый раз в каждом месте во мне будто что-то менялось, делая чуть другим, открывая иные возможности. Даже родную для меня Землю я уже воспринимал несколько отстранённо, как дом, где родился и вырос и который готов защищать, но уже переставший быть главным. Это примерно как для пацана, ушедшего во взрослую жизнь и оставившего за спиной воспоминания детства, пусть даже самые лучшие…

Станция Тарс-секунда, не участвовавшая во второй битве у Мегадеи и потому сохранившаяся, висела теперь над столицей и базой. Орбитальные верфи и доки функционировали в нормальном режиме. Около них вились уже не только военные, но и гражданские корабли. После наших геройств во имя Империи заказы на производство продукции поступали к нам изо всех уголков державы. Имперский патриотизм и раньше являлся одной из основных составляющих местной политики, а нынче и вовсе стал едва ли не единственным маркером для отличия, кому доверять можно, а кому не только можно, но и нужно. И Тарсу в этом разрезе повезло практически так же как Мегадее и всему дому Ван Тиль… Хотя почему Ван Тиль? Теперь его уже вполне официально называли Ван Румий, а по-старому именовали лишь по привычке — ведь, как гласили архивы, за четыреста с лишним лет существования Великой Империи Бохав, правящие дома меняли свои имена трижды, и последнее такое событие случилось два века назад.

Не хуже верфей и доков работали горнорудные фабрики в астероидном поясе. Доставшиеся от ФСПшников, новенькие, можно сказать, с пылу с жару, они сейчас вовсю приносили прибыль новым хозяевам. Формально — компаниям «уважаемых сибатуев», а по факту — мне и через меня дому Ван Румий. Местные получали с добычи десять процентов и прыгали от подобной удачи до потолка. Ведь предыдущие владельцы заводов с ними вообще делиться не собирались. Мне же такая схема позволяла обходить санкции стопланетников и Лану, введённые после войны лично на барона Румия за его «бесчеловечные методы ведения боевых действий».

Смешно, но эти «ужасные» санкции вполне допускали участие стопланетных предпринимателей в подсанкционном бизнесе с Тарсом через так называемые «прокладки». Большинство из них, к слову, были созданы моими знакомыми «хоббитами» — Жлобенем и Браменем.

На посреднические услуги уходило ещё примерно десять процентов, но я об этом ничуть не жалел. Мало кому во Вселенной удавалось добиться столь тесных и, что ещё важнее, выгодных отношений с командорами Лиги. Ещё совсем недавно я пытался понять, почему эти прожжённые и довольно циничные торгаши относятся ко мне едва ли не с пиететом. Ведь даже победа в недавней войне — это вовсе не