Русская Православная Церковь за границей в 20-е годы XX века - Денис Владимирович Хмыров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Русская православная эмиграция, вынужденная покинуть советскую Россию, и за ее пределами не могла чувствовать себя в безопасности.
С установлением советского режима на КВЖД на православную церковь оказывали давление не только советские органы, агенты ОГПУ, коммунистические и комсомольские организации, но и китайские красные партизаны, хунхузы, – пишет В. Ф. Печерица. – Арестовывались и похищались священники, закрывались приходы, разграблялось имущество храмов. Одним словом, гонения, которым подвергалась церковь на Родине, продолжались и здесь, только в иных масштабах… Были арестованы и высланы в СССР и осуждены сотни священников из Дайрена, Мукдена, Харбина и других мест Маньчжурии[447].
В вопросах церковного управления Архиерейский Синод, как и всегда, был верен соблюдению канонических правил. Такой подход выразился и в следующем случае. В июне 1923 года архиепископ Харбинский и Маньчжурский Мефодий (Герасимов) просил Синод о включении в сферу юрисдикции Харбинского Епархиального Управления церковных православных общин, находящихся в пределах внутреннего Китая, вне полосы отчуждения Китайской Восточной железной дороги. Однако поскольку эти территории входили в каноническое подчинение Начальника Российской Духовной Миссии в Китае, возглавляемой архиепископом Иннокентием, то Синод постановил по этому вопросу запросить отзыв последнего[448].
Начиная с 1924 года Синод регулярно рассматривал внутреннюю жизнь Харбинской епархии. В журнале № 51 упоминается о нестроениях в данной епархии, в связи с чем было назначено расследование. Член Харбинского Епархиального Совета профессор Н. И. Миролюбов докладывал о положении дел в епархии[449]. Архиепископ Харбинский и Манчжурский
Мефодий (Герасимов) оповещал Синод: 1) по вопросам, затронутым расследованием дела о нестроении в Харбинской епархии; 2) о взаимоотношении прав епископа и Епархиального Совета; 3) по вопросу о совершении Таинства венчания на святках; 4) об отношении Китайской Восточной ж. дороги к делам Харбинской епархии. Перед вынесением решений по данным вопросам Синод передал их на рецензию Синодальному члену епископу Михаилу[450]. Телеграммой от 25 сентября архиепископ Мефодий (Герасимов) извещал:
Мирно совершив перевыборы Членов Епархиального Совета, делегаты Собрания, вновь избранные Члены почтительно приветствуют Священный Синод, свидетельствуя свое послушание ему, и просят молитв и благословения.
В свою очередь Синод благодарил владыку Мефодия (Герасимова), членов Харбинского Собрания и Епархиальный Совет за приветствие[451]. В 1925 году бывший член Харбинского Епархиального Совета прот. П. Рождественский докладывал о положении дел в Харбинской епархии[452]. В 1925 году Совет Дальневосточного Монархического Общества сообщал информацию о положении Церкви в полосе отчуждения Китайской Восточной железной дороги. Синод постановил просить архиепископа Харбинского и Маньчжурского Мефодия сообщить отзыв по содержанию сведений о положении Церкви в полосе отчуждения Китайской Восточной железной дороги и обратить внимание на содержание храмов и принтов по линии названной железной дороги, «коим по этим сведениям угрожает закрытие и переход к [ж]ивцам»[453].
В 1926 году епископ Камчатский и Петропавловский Нестор прислал переписку о возникших у него с Начальником Российской Духовной Миссии в Китае, Высокопреосвященным архиепископом Иннокентием, недоразумениях на почве посещения местностей Китайской епархии. В связи с данным спором председатель Архиерейского Синода митрополит Антоний дал соответствующие указания архиепископу Иннокентию и епископу Нестору[454].
В 1926 году архиепископ Харбинский и Маньчжурский Мефодий обратился в Синод об утверждении Харбинской епархии в качестве постоянно действующей и определении ее границ. Данное обращение было передано на рассмотрение члену Синода Преосвященному Гермогену[455].
Проблеме разногласий, существовавших между архиепископами Иннокентием и Мефодием, в связи с неопределенным разграничением границ их епархий посвящены несколько дел, рассмотренных Архиерейским Синодом в 1927 году. Так, были заслушаны: рапорт архиепископа Иннокентия, в котором тот выражал жалобу на осуществляемые архиепископом Мефодием назначения священнослужителей в пределах Китайской епархии и рапорт архиепископа Мефодия, в связи с вопросом духовного окормления русских воинских частей Мукденской армии и включении Трехречья в состав Харбинской епархии. Синод предложил архиепископу Мефодию не назначать священнослужителей в пределах Китайской епархии и ограничить свою юрисдикцию пределами бывшей полосы отчуждения Китайской Восточной железной дороги
той именно частью, которая была изъята из ведения Владивостокского Епархиального Начальства для образования Харбинской епархии и при посещении пределов Китайской епархии испрашивать благословение Архиепископа Иннокентия на совершение богослужения и просить последнего не отказывать в таковом[456].
Также Архиерейский Синод определил, что русские воинские части, находившиеся на территории Китайской епархии, должны окормляться китайским епархиальным архиереем – архиепископом Иннокентием, и
ожидать заключения разграничительной Комиссии, имеющей быть назначенной Архиепископами Иннокентием и Мефодием[457].
Сделаем здесь небольшое отступление об этой многострадальной территории – Трехречье. В 1929 г. советские войска на Дальнем Востоке вторглись в пределы Китая, в Трехречье (на территорию автономной Внутренней Монголии в Маньчжурии), преследуя русских беженцев из Сибири и белогвардейцев. По поводу зверств большевиков в Трехречье митрополит Антоний отозвался обращением ко всем народам мира:
Душу раздирающие сведения идут с Дальнего Востока. Красные отряды вторглись в пределы Китая и со всей своей жестокостью обрушились на русских беженцев – выходцев из России, нашедших в гостеприимной китайской стране прибежище от красного зверя. Уничтожаются целые поселки русских, истребляется все мужское население, насилуются и убиваются дети, женщины. Нет пощады ни возрасту, ни полу, ни слабым, ни больным. Все русское население, безоружное, на китайской территории Трехречья умерщвляется, расстреливается с ужасающей жестокостью и с безумными пытками[458].
Волна русских беженцев хлынула в Харбин, где все они получили кров и пищу, и лишь к 1930 г. стали возвращаться в Трехречье.
В качестве окончательного решения проблемы Архиерейский Синод предложил архиепископам Иннокентию и Мефодию назначить Комиссию для определения границ своих епархий и представить в Архиерейский Синод заключение этой Комиссии вместе со своими мнениями[459].
Тем не менее, поток взаимных жалоб обоих иерархов друг на друга не прекращался. Архиепископ Мефодий жаловался на Начальника Российской Духовной Миссии в Китае по поводу границ их епархий, а последний – на архиепископа Мефодия по поводу вмешательства в церковные дела Китайской епархии.
Синод же ожидал заключения Комиссии, которая определит границы Китайской и Харбинской епархий[460].
В рапорте архиепископа Иннокентия от 17 марта 1927 года отчетливо выражена его позиция по вопросу территориального разграничения обеих епархий.
Согласно Высочайше утвержденного доклада, от 6 апреля 1902 года, на Начальника Пекинской
