Тонкий вкус съедаемых заживо. История лжи и подлости - Евгений Горбунов

В пятницу с утра Андрей Леванченко был в хорошем настроении. В субботу наметили боулинг с друзьями. Потом – любовница. Очень красивая и страшно глупая моделька. Хороший восемнадцатилетний виски. Деньги есть, и всё у твоих ног. Придя на работу, загрузил автомобильный форум, почитал.

Интересные отзывы об автомобилях прервала пришедшая Дайнеко своими глупыми вопросами. Стандартные ответы. Пошел на перекур. Из курилки открывался вид на банковскую автостоянку. Как на ладони. Порадовал взгляд собственный джип. Помыть бы его надо. Это – завтра с утра. Зазвонил телефон. Стас. Будет, как и договорились. До встречи остался час с небольшим…

Без пяти двенадцать Леванченко вышел из банка и подошел к своему джипу. Машина мигнула сигнализацией. Он сел на водительское сиденье. Через пару минут заметил знакомый «Фольксваген», который припарковался на дороге напротив его машины. Мелькнула спортивная фигура с большущей барсеткой подмышкой. Правая дверь открылась, и на переднее сиденье уселся Стас.

– Привет!

– Привет, Стас, как делишки?

– Да нормально… Работаем… Всё к вам за денюжкой ездим, всё к вам… Стас открыл барсетку и достал внушительного вида сверток:

– Держи, Андрей, тут сорок одна штука, тридцать тысяч – зелеными, остальное – в евро по курсу.

– Так… Сорок одна, – Андрей начал разворачивать сверток.

– Не доверяешь, – улыбнулся Стас.

– И доверяю, и проверяю… – глухо произнес Леванченко.

Гулко шуршал пакет. Показались четыре, перетянутые разноцветными резинками пачки денег. Андрей пальцем с треском пролистал одну из них. Неожиданно резинка, скрепляющая деньги, лопнула, и он еле-еле удержал разъехавшуюся пачку в руках. Несколько купюр упали на автомобильный коврик.

– Бля… – Леванченко нагнулся и начал шарить рукой по полу. Тут он почувствовал что-то под сиденьем. Пакет на ощупь, полиэтиленовый пакет.

– А это что? – он правой рукой извлек странный пакет из-под сиденья.

Тут из припаркованного в двадцати метрах слева на дороге микроавтобуса начали выскакивать люди в черном камуфляже. Справа тоже мелькнули какие-то черные маски.

– А-а, сука… – выдохнул Стас, рывком выхватывая из барсетки пистолет.

Он выскочил из джипа, громко ударив дверцей соседнюю машину. Сразу же прозвучало три выстрела. Один из подбегавших к джипу людей упал. В этот миг дверца около Андрея распахнулась, кто-то схватил его за волосы и сильно дернул. Он вылетел из машины и сразу же получил мощнейший удар в лицо. Сознание помутилось. Послышался еще один выстрел. Его перевернули лицом к асфальту.

– Руки-ноги расставил быстро!

Леванченко попытался как можно быстрее выполнить команду. Он не понимал, что происходит. Непонимание усилил болезненный удар в спину. Потом его кто-то больно ткнул носом в асфальт:

– Головой не вертеть!

Вокруг ходили люди. Невдалеке послышался стон. У лежащего с заломанными руками Стаса на плече расползалось красное пятно. Рядом валялась открытая барсетка, несколько пачек денег. Молодой парень в черном камуфляже прихрамывал, держась за бедро:

– Вот, сука… влепил прямо в мышцу… падла…

– Благодари бога, что у него травматика с резинкой… – подошедший коллега протянул ему сигарету.

– Сука… – парень трясущимися руками зачиркал зажигалкой…

Через несколько дней на имя Председателя Правления пришло из милиции письмо. Он глянул на него, прочитал несколько строк, нахмурился, расписал его на зампреда по безопасности и с неприязнью отодвинул. Он всё знал практически с самого начала. Непонятно было только одно – зачем начальнику департамента казначейства, высокооплачиваемому менеджеру, связываться с какими-то цыганами, убийствами, возить в машине гранату и обрез? Или это ошибка из разряда чудовищных, или…

Он по прямому телефону вызвал Дайнеко. Не прошло и минуты, как она зашла в его кабинет.

– Что по Леванченко?

– По Леванченко… – в глазах Дайнеко был страх, – оказался он двуличным…

– А конфликты с коллегами… – Председатель обжег ее взглядом, – может, подставили… непонятна мотивация.

– У нас в казначействе команда, конфликтов нет, – отчеканила Дайнеко, – не думаю.

– Вы не думаете, а какие-то расчеты с Леванченко производили валютные оптовики, – Председатель чуть повысил голос, – наличкой… Это, по-вашему, команда? Я предупреждаю вас, Людмила Николаевна! Необходимо работать с кадрами! Вы должны знать всё! Слышите – всё! В любом случае этот Леванченко зарвался. Оргвыводы по нему уже сделаны. Возьмите участок с валютообменом пока под свое прямое руководство, а там посмотрим, кого поставить. Еще раз напоминаю – плохих новостей из казначейства быть не должно. И еще – если в ком-то есть сомнения – за борт.

– Хорошо, я все п-поняла, – пропищала Дайнеко дрожащим голосом, – будет сделано.

– Тогда всё.

Председатель смотрел вслед уходящей руководительнице казначейства. «Для женщины – казначейство, наверное, слишком тяжелая ноша», – подумал он. И через мгновение продолжил рассматривать деловую корреспонденцию.

После всего что произошло, после этой ужасной бойни на цыганской «малине», он почувствовал эти изменения. Изменения в сознании, в собственном «я». Открылись какие-то внутренние силы, способные перемалывать, разрушать. И одновременно дающие спокойную уверенность – надо сделать ТО, что надо сделать.

Больше всего он боялся страхов и кошмаров. Будто убиенные им в упор кучерявые смуглолицые парни будут приходить во сне и вопрошать о справедливости. Пару раз так и случилось. Но страха не было. Так же палец жал на курок, и стреляные гильзы падали в черную кровь. Игнатьев думал, что жалость вернется, и его замучает совесть. Но совесть, вырвавшись из алкогольного плена, молчаливо кивнула ему и возвратилась в бьющий пульсом дом где-то глубоко внутри. Единственное – не останавливаться. Идти до конца. Иначе, зачем это все? Не останавливаться…

Однажды, проходя мимо музыкального магазина, он услышал её. Странную, рвущую воздух на части песню. Ритм и грохот смешивались в завораживающий свирепый вихрь. И голос, низкий, сиплый волчий голос.

Голос ярости, голос, который поднимает в атаку, в последний бой…

I saw the millions, the naked and the dead,I saw the city streets running bloody red,I saw a thousand bombers circle in the sky,I saw the firestorm fifty stories high…

Эта музыка не знала пощады ни к себе, ни к другим. Война есть война…

I was at Moscow, burning in my tank,I was at Shiloh, marching in the ranks,I was a Sturmbannfuhrer fighting in Berlin,I was a Russian hero dying for Stalin,

Death or Glory, Death or Glory,March forever in the sound and fury,Death or Glory, Death or Glory,Blood and iron it's the same old story…

Игнатьев зашел в магазин. Неформального вида парнишка-продавец блестел железными каплями поколотой губы, носа и бровей:

– Что это за музыка?

– Это «Motorhead», одна из лучших тяжелых групп, – парнишка блеснул проколотым языком, – ее лидер, бас гитарист Лемми Килл…

– Не надо объяснений. Дайте все концерты, которые есть.

Через несколько минут продавец-неформал принес с десяток дисков.

– Может, еще и «Iron maiden» возьмете, они тоже…

– Нет, только это…

Игнатьев взял пакет с дисками и пошел домой. План действий был построен и ждал своего воплощения. И музыка, которую он только что купил, должна была настроить его на борьбу. На подлую, убивающую своим ничтожеством и грязью борьбу за жизнь.

После выбивания Леванченко основной целью стала женщина-царица по фамилии Дайнеко. Властная, амбициозная и жестокая хищная птица. Но даже самый высокий полет может оборваться с ржавым звуком дверцы той клетки, что построена одиноким охотником, которому нечего терять.

По-летнему жаркий день начала сентября подходил к концу. Почта – и бумажная, и электронная расписана. Документы рассмотрены. Есть еще ряд вопросов, но на них уже просто нет ни сил, ни желания. Пятнадцать минут девятого на маленьких, инкрустированных микроскопическими бриллиантами часах.

Людмила Николаевна устало откинулась назад в дорогом кожаном кресле. Она наметила где-то в конце сентября отдохнуть с мужем и сыном на Кипре. Но теперь, после этой неприятной истории с Леванченко об отпуске можно было забыть по крайней мере до зимы. Надо во что бы то ни стало поднимать собственный рейтинг в глазах Председателя. Хотелось «закрутить» что-то сногсшибательное, гениальное. Но все, что можно было придумать в межбанковском бизнесе, было уже придумано. Да и вокруг все придурки и идиоты. Как можно с ними работать?! Придурки…

Она вызвала водителя. Через пять минут он подъехал. Дайнеко спустилась вниз и устало плюхнулась на заднее сиденье служебного «мерседеса».

Поехали. По пути домой заскочили в супермаркет. Людмила Николаевна важно, с недовольным видом обходила полки со всякой всячиной. Выбор пал на свежайшее филе семги, телячью вырезку, консервированных крабов.