Журнал «Вокруг Света» №03 за 1986 год - Вокруг Света

Я чуть не задохнулся.

— Этот жалкий мистер Хед сильно недооценивает меня. Уж не считает ли он, что я убью себя только из-за того, что он распустил слух о своем намерении украсть мой корабль и стать пиратом?

— Я слышал, — сказал Сэм, — как он убеждал других, что вы в любом случае покончите с собой. Он не понимает ваших действий.

Что-то в голосе Сэма заставило меня задуматься. Наконец я тихо сказал:

— И ты тоже.

— Адмирал?

— Ты тоже не понимаешь моих действий, Сэм. А знаешь ли ты меня? И понимал ли ты меня когда-нибудь вообще?

Мой старый друг закрыл глаза. Я увидел, что он плачет.

— Я знаю вас со времени нашего похода во Францию. Лучшего человека я не встречал. Но я не понимаю вас. Да, сэр. Признаю. Не понимаю вас и думаю, что вы сами не понимаете. Вы плывете навстречу смерти. Вы возвращаетесь на плаху. — Он открыл глаза. В них блеснула решительность. — Я пойду за вами. До конца. И не потому, что вы спасли мне жизнь, когда потонул мой «Храбрец». Вы это хорошо знаете. У меня нет выбора. Вы мой друг. Вы приняли решение, и я ему подчиняюсь. Но если бы у меня был выбор... если бы я мог влиять на ваши решения...

— Ты бы присоединился к мистеру Хеду?

Я пожалел об этих глупых словах еще до того, как они сорвались у меня с языка.

Ни один мускул не дрогнул на лице Сэма. Он спокойно смотрел на меня.

— Я бы спас вас от вашего собственного безрассудства, — хрипло прошептал он.

Я не мог смотреть в его честные глаза. Молча сидел, уставившись в свои морские карты. Потом вытащил кинжал и провел черту по океану до берегов Англии.

— Это наш курс. Мистер Хед не остановит меня. И ты меня не остановишь. И сам я, судя по всему, себя не остановлю. Я дал слово. И сдержу его. Кроме того, ты слишком быстро отчаиваешься. Это тревожит меня. Ты никогда не был паникером. Должно быть, мозги у тебя немного отсырели во время купания в шторм. Секретарь Уинвуд...

— Целый лес уинвудов не спасет вас от короля Якова! Он твердо решил погубить вас!

— Вы так думаете, капитан?

— Я это знаю, адмирал. И вы тоже.

Я воткнул острие кинжала в сердце Англии.

15 апреля

Сегодня на рассвете слева по курсу появилось побережье Ньюфаундленда, по моей команде горнист протрубил сбор, и все выстроились на шканцах. Справа от меня, положив руку на рукоять меча, стоял Сэм Кинг, слева — мистер Барвик. Было прохладно. Чтобы не дрожать от холода, я попросил Робина приготовить мне две рубашки. Не хватало, чтобы они подумали, будто я боюсь.

Не теряя времени даром, я сразу перешел к делу:

— Джентльмены, наши планы изменились. Я решил плыть домой, в Англию, не пополняя запасы и не ремонтируя корабль в гавани Сент-Джона.

Все на мгновение затаили дыхание, раздалось несколько неодобрительных возгласов, потом наступила тишина. Взглянув на негодяев, сгрудившихся вокруг Ричарда Хеда, я заметил: они поняли, что я предупрежден об их намерении стать пиратами.

Сам Хед лениво опирался на бочку для дождевой воды. Маленьким кривым ножом он ковырял в зубах. Солнце, отражаясь от воды, бросало блики на черную повязку на лбу, отчего она казалась третьим мигающим злобным глазом.

— Есть ли вопросы, джентльмены? — поинтересовался я.

Большинство подлецов косилось на своего вожака. Хед молчал. Он продолжал ковырять в зубах блестящим лезвием.

Тишину нарушил наш оружейный мастер Уильям Герден. Он вышел вперед, сложив руки на могучей груди.

— Адмирал, — сказал он, — я не обсуждаю ваше решение. Но я хотел бы знать причину. Почему надо сразу плыть в Англию, когда вы обещали, что мы отдохнем в Сент-Джоне?

Я кивнул.

— Я скажу почему, мистер Герден, хотя это и не доставляет мне удовольствия. У нас на борту есть джентльмены, столь мало заботящиеся о моем благополучии и собственной выгоде, что они готовы помешать моему возвращению в Англию. Они составили заговор с целью захватить мой корабль, как только я приведу его в гавань Сент-Джона. Меня они собираются оставить на мели, то есть на Ньюфаундленде, а «Судьбу» превратить в пиратское судно. Но, по моему мнению, те, кто замыслил такое предприятие, не додумали его до конца. Меня освободили из Тауэра по велению короля. Я возвращусь в Англию и отдам себя на его милость. Любой из вас, кто препятствует мне, не только делается пиратом — он становится между мной и королем. Если этого человека не убью я, его, надо думать, убьет король Яков. — Я замолчал. Внимательно посмотрел на каждого из тех, кто окружал Ричарда Хеда. Увидел, что мои слова произвели на них впечатление. — У меня же осталась только моя честь, и я постою за нее, — продолжал я спокойно. — Если кто-то из вас действительно хочет лишить меня права умереть благородной смертью, пусть выйдет вперед и постарается свершить свое подлое дело.

Я вынул меч из ножен и ждал целых две минуты. Никто не вышел. Они стояли не шелохнувшись. Некоторые смотрели на Хеда. Но Хед закрыл глаза.

Высоко на вантах я заметил индейца. Он бесстрастно взирал на нас сверху. Не знаю, что из происходящего он понимал. Сейчас мне кажется, все и так было понятно.

— Хорошо, — сказал я. — Очень хорошо. Кажется, среди нас нет настоящих бунтовщиков. Меня это радует, джентльмены; радуюсь и за вас и за себя. Нас и так слишком мало для перехода через Атлантику, не хватало еще лишиться нескольких дюжих мужчин, которых пришлось бы вздернуть на рее. Вы согласны?

Они закивали головами.

Но я спрашивал только одного из них:

— Вы согласны, мистер Хед?

Хед, нахмурившись, рассматривал острие ножа. На мгновение показалось, что сейчас он метнет его в меня. Губы его сжались. Лицо почернело.

— Мистер Хед!

Негодяй поднял глаза.

— Вы согласны, мистер Хед? Вы согласны, что никакого бунта нет?

Хед смотрел на меня не мигая. Он задыхался.

— Правильный ответ, — сказал я тихо, — «да, сэр».

Хед ничего не ответил.

— Да, сэр, — повторил я. — Скажите «да, сэр», если вас не затруднит, мистер Хед.

Хед плюнул на лезвие ножа.

А затем:

— Да, сэр, — пробурчал он.

— Громче!

— Да, да сэр! — заорал Хед.

Я кивнул. Вложил меч в ножны.

— А теперь, мистер Хед, выбросьте ваш нож за борт.

Внешне незначительный, но очень важный момент истины, Кэрью. Если Сэм Кинг прав — а у меня нет оснований ему не верить — и три четверти моей команды были готовы поддержать этого негодяя и предателя, то для него настал момент заявить о себе. Теперь все зависело от правильности моего суждения об этом человеке. Если черная повязка на лбу действительно скрывала — как то утверждал Хед — рану, полученную в бою с турками, то мне конец.

Сын, сейчас я совершенно уверен, что Ричард Хед никогда в своей жизни не скрещивал мечей ни с одним турком. Он даже не осмелился принять вызов престарелого английского джентльмена, которому холодным апрельским утром требуются две теплые рубашки, чтобы удержать съежившееся тело от лихорадочной дрожи.

Потому что...

Потому что Ричард Хед помедлил, переминаясь с ноги на ногу, а потом забормотал:

— Но это подарок отца.

Первым засмеялся Сэм Кинг. За ним мистер Барвик. Затем его преподобие мистер Джоунз, мужчина нервный, который смеется ослиным смехом, да и то нечасто. Смех распространялся, как пожар в сухом лесу. Напряжение тяжелой сцены таяло, как струйки тумана с заиндевелых палуб под лучами восходящего солнца.

Я не засмеялся. Я даже не улыбнулся.

— За борт, мистер Хед. Либо вы, либо нож вашего отца. Мне все равно.

Ричард Хед закрыл глаза. Я заметил, как на его грязной шее дергается нерв. Его дружки замерли.

И тут с гримасой трусливого повиновения негодяй размахнулся и швырнул нож за борт. Он дугой сверкнул в солнечных лучах и упал в воду. Тишина стояла такая, что я услышал едва различимый всплеск.

— Благодарю вас, — сказал я.

Несколько матросов захлопали в ладоши и затопали ногами. Совершенно опозоренный Хед низко опустил голову и отвернулся. Но самое главное было еще впереди.

Наш корабельный кок Симон Тавернер, толстый коротышка с хитрыми глазками, первый заговорил об этом. Он неуклюже вышел вперед.

— Адмирал, — сказал он, — вы забыли одну вещь.

— Попридержи язык, — рявкнул капитан Кинг, к которому вернулась уверенность.

Сдерживая Сэма, я положил ему на плечо руку:

— Давайте послушаем новости камбуза. Нам еще потребуются соленая говядина и свинина мистера Тавернера. А также сушеный горох и бобы, не говоря уже о заплесневелых галетах. У нас впереди еще тысяча восемьсот миль океана. Преодолеем мы их или нет, во многом зависит от сытости наших желудков.

Кок откашлялся.

— Сэр Уолтер, я за вас. Не бунтовщик. Никогда им не был. Но если я вернусь в Англию, меня ждет виселица.