Записки отдыхающего - Юрий Валентинович Дрождинин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Все, едем домой, – сказал я жене.
Она как-то грустно улыбнулась, не отрывая взгляда от оранжевого лунного круга. Мы проезжали вдоль набережной Феодосии, пересекли трассу E-97, которая отдаляясь, светилась тонкой ниточкой на горизонте.
Через полчаса мы остановились во Владиславовке. Так как из Феодосии нас вез тепловоз, то кондиционеры не работали, и по спине у меня текли ручьи пота. Мы разобрали постели. Жена сразу же улеглась. Я вышел на улицу охладиться. Там и, правда, было прохладней, но зато жестко кусались комары. Похоже, я вспотел еще больше, отбиваясь от летающих гадов.
После отправления я тоже лег и даже задремал. Вскоре моя спина явно почувствовала потоки кондиционируемого воздуха. Я взглянул на табло. Температура в вагоне упала всего на один градус. По ощущениям спины на все пять. Соседский парень лежал в постели, но все еще в бейсболке.
На станции «Семь колодцев» напротив нашей двушки нижние места заняли интеллигентного вида бабушка с внуком. Затем поезд постоял немного в Керчи. Не спалось. Я вглядывался в темноту. Крымский мост издали искрился, как добротный бриллиант. Вскоре поехали по мосту. Изнутри он был не так красив. Фонари и фонари. На железнодорожной части белые, холодные, а на автомобильной – теплые, желтые. Я разбудил жену, когда мы подъезжали к арке. Подсветка была великолепной. Мы поахали, и жена легла спать. Я продолжал считать фонари до самой Тамани. Даже заметил, что один автомобильный фонарь был белым. Но с чем это связано, осталось загадкой. После того как пара курильщиков пробежала в Тамани туда и обратно, обдавая меня никотиновым дыханием, я уснул.
Снился мне страшный сон. О том, как меня хотят убить и это неизбежно. Убивать меня было не за что: ни денег, ни товара не было, но преступник не хотел меня слушать и целил из пистолета прямо в лоб. А меня сковал такой страх, что я не мог пошевелиться…
Проснулся я от собственного храпа. Так бывает иногда. Тут же понял, что подзамерз, натянул простыню до шеи и повернулся на другой бок.
Сутки № 19
В пять часов организм по привычке проснулся. Оглядел свое состояние, состояние соседей по плацкарту и снова задремал. Следующий час вагон на российских железных дорогах мотало из стороны в сторону так, что я бился то в окно, то в ограничитель полки.
В семь часов я все-таки решил, что валятся дальше неприлично. Бабушка с внуком тихонько резались в дурака. Я глянул вниз. Жены не было. Слез. Мозг пока плохо включался. Пришла жена, дала мне в руку пасту с щеткой:
– Иди, давай! – указала она мне направление в конец вагона.
– Ща, я еще просыпаюсь, – промямлил я.
После процедур мы свернули нижнюю постель и, закинув ее наверх, сели пить кофе. Жена достала плавленый сырок и огурец. Я почистил яйца. Все это мы скушали с наивкуснейшим мягким хлебом, купленным вчера в Феодосии. Народ потихоньку просыпался. Девчонка Эля напротив так и скакала вверх вниз, чуть не съездив жене ногой по лбу. Вместо наставлений жена ее подбодрила:
– Очень классно у тебя получается!
– Это меня давно подруга научила. Я теперь понимаю для чего эти штуки, – ответила Эля, показывая на подставки для ног.
Парень за стенкой тоже встал. В бейсболке! Он спал в ней!!! Это уже слишком. Либо она приклеена к голове, либо там деньги или товар, либо лысина.
В Ростове жена решила «немного освежиться», но через пять минут вернулась:
– Не фига я не освежилась! Там просто курилка какая-то. Как будто в непроветриваемом помещении. Некоторые курят сразу несколько подряд!
Я понимающе кивнул, когда-то сам был таким:
– Сейчас три часа не будет остановок, надо накуриться как следует!
После Ростова мы проехались вдоль Волго-Донского канала. Между огромными баржами, ожидающими погрузки, сновали маленькие рыбацкие лодочки.
В начале десятого в вагоне разразился скандал. Женщине с маленьким ребенком, который без конца кричал и визжал, было еще до этого сделано много замечаний и просьб «успокоить свое чадо». На что были даны достаточно грубые ответы, приводить которые я здесь не хочу. И вот одна из женщин решила поговорить с мамашей серьезно и пригрозила полицией и даже органами опеки. И разрослась словесная баталия на повышенных тонах, в которую потихоньку вовлекались новые действующие лица. Мнения жителей вагона поделились на три части. Одни поддерживали обвинительную сторону. К ним примкнула и моя жена, восклицая: «Да сколько можно?!» Другие говорили, что никто не имеет права учить, как воспитывать чужого ребенка. А третьи, к которым принадлежал я, держали нейтралитет, но с интересом наблюдали за развитием событий. Конечно, чтобы жена чувствовала мою поддержку, я что-то ляпнул типа: «Надо было ехать им в купе…». Там, кстати, целая семья занимала плацкартный бокс. Но украдкой наблюдал за молодым проводником-стажером, который оказался между молотом и наковальней. Самое интересное, что отец семейства, испещренный наколками, выражал полное безразличие к происходящему.
Вскоре наша бабушка решила проверить какое-то научное выступление своего внука, и мы выслушали целую лекцию о сибирской чуме, Роберте Кохе, Луи Пастере и зарождении вакцинации. Голос у внучка оказался достаточно громким и звонким. А рассказ – убедительным. Жена, пытающаяся решить сканворд в журнале, морщилась от информации о дохлых коровах и мышах и от визгливого голоса молодого оратора. Эля, не вслушиваясь в выступление, то и дело прыгала вверх и вниз, крутилась на многочисленных держателях, пиная меня в плечо. Уже за половину десятого прошел мужик с «Дошираком», чем породил ценную реакцию в вагоне. Конфликт мгновенно иссяк. Как говорится, война – войной, а есть охота. Мы перекусили овощами и заварили чай. Жена хлебала суп-пюре с сухариками со вкусом курицы. Я закусывал чай французским крекером с кунжутом. Вагон наполнился специфическим запахом глюканата натрия. Даже чумной внучок вдруг замолк и сообщил бабуле, что проголодался.
Эля познакомилась с мальчиком из соседнего плацкарта, и они стали мерятся друг с другом, что у кого есть, что кто видел и все такое в подобном роде. Кричащая у мамаши маленькая девочка тоже успокоилась и тихонько играла в куклы. Вагон поел, все взрослые утихомирено уткнулись кто в смартфоны, кто в сканворды, кто в подушки. Лишь только неугомонные дети затеяли по вагону игру в прятки и ошалело носились под цыканье родителей и
