Рось квадратная, изначальная - Сергей Зайцев

– Да ты не напрягайся так, – доброжелательно сказала Минута, заметив его умственные усилия, но неверно оценив направление. – Идея Думовины настолько новаторская, что даже лучшие умы храмовника никак не могут её ни понять, ни принять. А у некоторых вообще крыша съехала! – И девица весело рассмеялась.

У Благуши чуток отлегло от сердца. Оказывается, он ещё не самый тупой. Оно и правда, раз самостоятельно осилить то, что придумал Бова Конструктор, дано не каждому, пусть даже просто из-за недостатка образования, то пусть елсы с анчутками этим занимаются, а ему ещё своя голова дорога. И всё же ему почти нестерпимо хотелось сказать что-нибудь умное, но в голову так ничего и не пришло.

– Вот сделаешь свои дела, – ласково продолжала Минута, – захочешь разобраться во всей этой махинерии, понять её – милости просим к нам! Для начала в качестве ученика монаду-другую повозишь тачку с битами, покажешь себя, а там и на разборку использованной информации поставят. Дело нехитрое, но ответственное, не дай Предок спутать раскладываемые биты по видам, многим людям работу испортишь. Ежели и здесь зарекомендуешь себя положительно, то начнёшь трудиться шнековщиком на винтах долговременной памяти. И так далее! Может быть, в конце концов и до программеров доберёшься, личных подручных самого Бовы – большая честь, между прочим, и заработок хороший.

Благуша молча внимал, ошарашенный перспективой такой головокружительной карьеры. Вспомнив в эту минуту про «Апофегмы», он извлёк сборник из кармана и раскрыл наугад, сгорая от желания увидеть, что же тот ему скажет на этот раз. «Часто крыша над головой мешает людям расти», – прочёл Благуша и недоумённо нахмурился. Да что же это такое? Даже книжица над ним издевается! Он с досадой захлопнул сборник. И обнаружил, что подъём наконец заканчивается – край пандуса обрывался у широкой прорези люка, ведущего на последний, потолочный ярус. Одолев последние шаги, они оказались в одной из рабочих секций весьма просторного чердака, сплошь загромождённой какими-то коробами разной высоты, со встроенными в стенки приборами – на манер приборной доски на Махине Ухаря. Перед коробами сидели послушники и внимательно следили за движением стрелок на циферблатах. Здесь Минута задерживаться не стала, прошла дальше. Следующая секция оказалась ещё просторнее первой, а загромождена была куда меньше – треть площади занимал какой-то прокатный стан, на котором здоровенные мускулистые парни пробойными молотами кернили гибкие металлические ленты, выбивая различные комбинации дырочек. После чего эти ленты скатывались в тяжёлые рулоны и с заметной натугой уносились служками из помещения, вероятно, для дальнейшего использования в других секциях. Работой руководил черноволосый здоровяк-слав с седой не по возрасту бородой, который время от времени выхватывал молот у какого-нибудь работника и с азартным уханьем курочил железо собственноручно.

– А где Бова? – шёпотом поинтересовался Благуша.

– Вон там, среди программеров, тот здоровяк с седой бородкой… вон, видишь, опять за молот взялся, учит новичков. – И со знанием дела добавила: – Программеры – элита обслуживающего персонала Думовины, её мозг!

– А что это они делают, эти программеры? Какие-то дырки в железе бьют…

– Как – что? Это они таким способом информационные блоки составляют, которые потом будут загружены в Думовину. Думовина их прочтёт и перепишет на свои байты, а после будет использовать в расчётах. В таком виде, на стальных лентах, информация может храниться практически вечно и использоваться снова и снова, ежели потребуется, что, естественно, упрощает работу при решении схожих задач.

Тут Минута приметила парочку стульев возле стенки и без промедления заняла ближайший.

– Присаживайся, подъём был нелёгкий. Подождём, пока Бова освободится.

– Слушай, а для чего всё это нужно? – решился наконец спросить слав, с готовностью опускаясь рядом с девицей. – Что она вычисляет, эта Думовина?

– Я уж думала, ты никогда так и не спросишь, – насмешливо, но всё равно по-доброму улыбнулась девица. – Ладно, слушай. Как известно, оставшиеся от Неведомых Предков вычислители Порталов рассчитывают движение доменов только на ход вперёд. Бова же задался целью научиться предугадывать смещения вперёд аж на несколько ходов, и у него уже начинает получаться. Это имеет огромное практическое значение! Вот, например, ежели бы ты совершенно точно знал, что на третий день твой домен Рось снова вернётся к домену Простор, то стал бы ты предпринимать это утомительное путешествие? Конечно же нет! А как бы оживилась торговля между конами благодаря предварительным прогнозам!

– Понял, понял! – радостно воскликнул Благуша, когда до него наконец хоть что-то дошло из услышанного и увиденного за этот вечер. – Ежели бы я заранее знал, когда какой домен появится, то мог бы с большой выгодой для себя планировать, что и в каких количествах закупать для последующей продажи! А то когда не знаешь, какой кон принесёт после смещения, то и с закупками осторожничаешь, кошель, чай, не безразмерный! Помню, как-то аж три раза подряд горные домены выносило, а им всегда требуется долголёд и древесина, так что ты думаешь? Все запасы этого добра кончились уже на второй день, и на третий торговать было уже нечем. Ни мы им ничего не могли предложить, ни они нам – мы ведь у них тоже, сколько смогли, добра купили – руды, металлы, строительный камень, изделия из обсидиана. И что особенно обидно – именно перед горными доменами был снежный! Знал бы заранее, так закупился бы как следует и не считал бы целый день трепыхал в небесах!

– Я не сомневалась, что ты поймёшь, – похвалила Минута. – Ум у тебя живой, я это ещё в Махине отметила.

– Спасибо, оторви и выбрось, – Слав слегка покраснел, чувствуя непривычное волнение от элементарной похвалы. Возможно, именно потому, что исходила она от девицы, которая ему, видит Смотрящий, нравилась уже не меньше Милки, а то и больше. – Ты тоже… ничего. Смекалистая. И боевая! Как ты ловко этого засранца бандюка уложила, до сих пор забыть не могу! Мне бы так в жизнь не суметь!

Теперь запылали щёки у Минуты.

Они посмотрели друг на друга и рассмеялись, похоже чувствуя одно и то же.

– Вон, смотри, к нам лучший ученик Бовы топает, Косьмой Тихим звать, – Минута показала на невысокого манга, спешащего в их сторону вдоль прокатного стана с широкой улыбкой на лице. – Сейчас хвастаться начнёт.

Так и оказалось. Раскланявшись перед Минутой и представившись Благуше, манг пригласил их следовать за собой, чтобы показать нечто весьма интересное, раз Бова пока не может уделить им внимание.

Минута, смеясь, отмахнулась:

– Все твои чудеса я уже видела, Косьма. А вот Благушу возьми, ему действительно будет интересно. Иди, иди, слав, развлекись, время у нас ещё есть.

И Благуша пошёл с Косьмой Тихим в другую секцию.

– Сейчас увидишь, слав, – многообещающим тоном говорил Косьма. – На первый взгляд – вроде бы игрушка, но на самом деле – гениальная задумка, других у Бовы просто не бывает! А ежели точнее, то не что иное, как попытка создать действующую модель Думовины на совершенно иных принципах.

Тут Косьма подвёл его к большому замысловатому сооружению высотой в человеческий рост, гордо занимавшему половину помещения и окружённому несколькими послушниками, что-то внимательно высматривавшими на его передней стенке. На неискушённый взгляд слава это странное устройство игрушкой и являлось. Но зато всё на диво было разукрашено резьбой, чеканкой и позолотой! Лишь передняя стенка, как оказалось при ближайшем рассмотрении, была зачем-то выполнена из стекла, и за ней ощущалось какое-то движение. Косьма ткнул в неё пальцем:

– Приглядись и ты, слав, это любопытно!

Один из молодых послушников, одарив его косым взглядом, молча потеснился. Благуша шагнул поближе к стенке… И сперва не поверил своим глазам. А затем не удержался от изумлённого возгласа. Модель Думовины, почти всю заполненную вертикальными шнеками с вращающимися винтами, наполняли тысячи чёрных и белых… мышей! Обыкновенных мышей, безостановочно сновавших во всех направлениях!

Тут в объяснения вступил Косьма Тихий. По его словам, бегающие по винтовым лопастям мыши подражают процессам, которые происходят в оперативной памяти Большой Думовины, а их цвет имитирует двоичную систему исчисления, где чёрные особи являются нулями, а белые – единицами… Особенно эти маленькие хитрые бестии любят скапливаться в домике центрального процессора, вырезанном из цельного куска ценной породы дерева, в стенки которого встроены рычажки для подачи пищи. Каждое нажатие такого рычажка также вплетается в общую картину работы. Время от времени мышей отлавливают в специальные прозрачные пеналы и считывают показания, выраженные чередованием мышиных цветов.