Скитания - Герхард Грюммер

Обе спасательные шлюпки предпринимали отчаянные усилия, чтобы выловить людей из воды. Коппельман не мог понять, почему командир оставался на месте и не преследовал конвой. Неужели ему доставляет удовольствие смотреть, как гибнет судно? Вскоре впереди показался корабль. Тиме грубо обругал наблюдателя, который очень поздно заметил противника. Моряку, очевидно, было гораздо интереснее смотреть на тонущее судно, чем вглядываться в морскую даль.

Капитан-лейтенант приказал не спеша погружаться под перископ. Перед тем как предпринимать какие-либо действия, Тиме хотел внимательно изучить нового противника. Для него не составляло труда определить тип приближавшегося корабля. Еще до того как обозначился его силуэт, он спокойно сказал, что подходит корвет. По опыту Тиме уже знал, что может предпринять противник в подобной ситуации. Во-первых, командир охранения мог бросить «Бактриа» на произвол судьбы. Но это противоречило бы требованию командования спасать гибнущих даже ценой своей жизни. Во-вторых, зная о том, что против него действует одиночная подводная лодка, он без особого риска мог сразу направить для спасательной операции один корабль. И, наконец, в-третьих, командир охранения мог бы дождаться рассвета и на быстроходном корабле отправиться к месту, где было потоплено судно. И вот когда ночью появился корвет, Тиме понял, что противник выбрал второй вариант действий.

Коппельман восхищался способностью командира разгадывать замысел противника. Это являлось одним из важнейших условий достижения успеха. Еще в училище для подводников местное командование обратило внимание на блестящие способности Тиме в тактике ведения морского боя и намеревалось, когда этот курсант получит боевой опыт, пригласить его на преподавательскую работу.

Дальнейший план действий был ясен. Главное состояло в том, чтобы точно определить тактико-технические данные корвета. Коппельман усердно записывал все то, что ему говорил командир. В какой-то миг юноше показалось, что он походил сейчас на секретаря суда из одного старого фильма, от точности записей которого зависел вопрос жизни или смерти подсудимого.

Корветы, которые Англия начала спешно строить после объявления войны, не представляли серьезной опасности для подводных лодок при действиях в ночных условиях. Но затем англичане на верфях Клайд и Мерси стали перевооружать и оснащать эти корабли радиолокационными установками, способными обнаруживать рубку подводной лодки на большом расстоянии. При реконструкции мачта корабля переносилась за мостик и монтировалась вместе с радаром. Теперь по этому признаку командиры немецких подводных лодок могли судить, есть ли на корвете радар или нет.

Наблюдая в перископ, Тиме установил, что появившийся корвет радара не имел, и отдал распоряжение на всплытие в нескольких милях от противника. Под покровом темноты лодка медленно приближалась к очередной жертве. Матросы на мостике с напряжением следили за происходящим. Корвет описал большой круг около погружавшегося на дно судна, желая, очевидно, выяснить, нет ли вблизи подводной лодки, пославшей торпеду, а затем остановился.

Тиме приказал зарядить «счастливый», как он выразился, второй торпедный аппарат. Если позволяла обстановка, он редко производил выстрел из аппарата, который уже дал осечку. Как все истинные моряки, он был суеверен.

Обе спасательные шлюпки направились к корвету. В бинокль можно было наблюдать, как вражеские моряки из первой шлюпки поднялись на корабль и некоторое время в нерешительности стояли около борта. Неожиданно многочисленные желтые огоньки погасли. Очевидно, кто-то приказал людям выключить фонарики на их спасательных жилетах.

Маневрируя, лодка медленно приближалась к корвету, и, когда расстояние до него составляло восемьсот метров, Тиме не спеша, почти небрежно приказал выпустить торпеду. В этот момент к вражескому кораблю причалила вторая спасательная шлюпка.

— Шесть, семь, восемь… одиннадцать, — считал старший помощник командира.

Первые моряки из спасательной шлюпки уже поднялись на борт корабля.

— Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать…

Множество рук протянулось навстречу, чтобы помочь морякам с затонувшего судна.

— Семнадцать, восемнадцать…

Уже последние люди покидали шлюпку.

— Двадцать, двадцать один… — продолжал отсчитывать Бергер.

Вот-вот корвет снова отправится в путь. Но сделать этого ему не удалось. В этот момент высоко в воздух взметнулась водная струя. Торпеда попала точно в середину корабля. В течение нескольких секунд корвет, который с такой энергией спасал команду «Бактриа», развалился на части. Воспламенились запасы горючего. На месте катастрофы поднялся в небо гигантский яркий факел. Вряд ли кому удалось выбраться из этого кромешного ада. Отсутствие на корабле радара привело к гибели более ста человек.

— Полный вперед! — скомандовал Тиме, а затем приказал срочно передать радиограмму командованию подводных сил.

Через час должно было взойти солнце, и следовало ожидать, что командир охранения организует поиск подводной лодки. Тиме решил как можно дальше отойти от места торпедирования двух судов, а потом, описав большой круг, к вечеру снова настичь конвой.

Моряки стали поговаривать о том, как бы устроить небольшое празднество по случаю одержанной победы. Они послали добродушного боцмана Хуна, раньше служившего с Тиме на другой подводной лодке, осторожно прозондировать мнение командира на этот счет. Капитан-лейтенант великодушно разрешил приготовить праздничный обед и выдать несколько бутылок вина. Ответственным за это мероприятие назначили боцмана и выделили ему в помощь двух человек.

Точно в назначенное время Тиме пришел в кубрик, где за двумя длинными столами уже сидел почти весь экипаж. С камбуза начали подавать деликатесы, о существовании которых никто на борту и не подозревал. Вкусно пахли пирожки с телятиной, подогретое гусиное мясо в консервных банках — этикетки на них были написаны на каком-то славянском языке. Втайне моряки радовались, что на лодке был такой искусный кок, получивший эту профессию еще до войны.

Тиме пребывал в хорошем настроении. Он взял карандаш и лист бумаги и стал объяснять машинистам осуществленный им план атаки вражеских судов. Они слушали командира с большим вниманием, поскольку практически ничего не знали о ходе боя. В конце капитан-лейтенант угостил экипаж шнапсом. Никто, конечно, не опьянел от такого мизерного количества алкоголя, за исключением боцмана Хуна. В трезвом виде он был нормальным человеком, но стоило ему выпить хоть несколько капель спиртного, как его трудно было узнать. Он становился болтливым и без конца сочинял какие-нибудь небылицы, не вынимая изо рта свою потухшую трубку. То боцман работал летчиком метеорологической службы в Гималаях, то курсировал у тропика Рака на каком-то трехмачтовом барке, хотя каждый знал, что до войны он дальше Северного моря нигде не бывал, то в полночь встретил неописуемой красоты обнаженную девушку на Гавайских островах.

Хельмут никак не мог настроиться на общее веселье. Время от времени перед его глазами возникали картины гибнущих судов, в ушах раздавались душераздирающие крики тонущих. Откровенно говоря, торпедировать корвет при проведении им спасательной операции было большой подлостью. Не нарушало ли это международное соглашение по мореходству. Ведь люди на «Бактриа» не были военными… Коппельман удивлялся, почему такой вопрос возник у него только сейчас. Командир подводной лодки говорил о многом, но об этом умолчал.

Стоявших на вахте моряков подменили, чтобы они получили свой праздничный обед и выпивку. Тиме и офицеры оставались пока в кубрике, они дождались моряков с вахты и поздравили их с боевым успехом. Офицеры понимали, что хорошее настроение экипажа имело большое значение для выполнения поставленной задачи. Ведь впереди предстояли очень тяжелые дни.

Однако в конце обеда произошел досадный случай, который омрачил торжество. Один старый матрос позволил себе осторожно намекнуть, что выданного шнапса было очень мало, и, подняв пустую рюмку, как можно вежливее попросил:

— Не будете ли вы, господин капитан-лейтенант, так любезны и не прикажете ли выдать для экипажа… — Но закончить фразу не успел.

Другой матрос вскочил со своего места и без разрешения направился за спиртным. Тиме возмутился этой выходкой и немедленно отправил под арест обоих незадачливых просителей. Затем он резко поднялся и, сделав знак офицерам следовать за ним, вышел из кубрика.

После обеда наблюдатели доложили о появлении дымов по правому борту. Подводная лодка снова пошла на сближение с конвоем. Тиме приказал идти полным ходом — он намеревался обогнать конвой и выйти в удобную позицию атаки, находящуюся на курсовом угле сорок пять градусов на траверзе цели. Защита конвоя усилилась. Тиме показалось, что он обнаружил два новых эскадренных миноносца и два новых корвета. Очевидно, вражеское командование посчитало, что конвою грозила большая опасность, и направило ему на помощь подкрепление. Из этого Тиме сделал вывод, что другие немецкие подводные лодки находились где-то поблизости от него.