Временные трудности (СИ) - Desmondd

С внезапной ясностью и отчётливостью Хань понял, что это конец. Его забыли, выкинув, как ненужную сломанную кисть. Теперь у родителей появятся новые сыновья, мама окончательно о нём забудет, а отец... Отец и так никогда его особо не любил, а теперь окончательно отдаст на растерзание изуверу-учителю, ну а может, даже будет смотреть, как тот убивает Ханя прямо на его глазах. И когда Хань погибнет, то никто не проронит ни слезинки. Желание выпить накатило с новой силой, став невыносимым. Хань оглянулся по сторонам, заметил одного из слуг и дал ему знак подойти. Из-за громкого шума восславлений и поздравлений, которыми гости осыпали отца, пришлось почти что кричать.

— Принеси выпивку! Целый кувшин! — орал Хань слуге в ухо. — Или знаешь что? Отведи меня, я выберу сам!

☯☯☯

Душевная боль внутри Ханя перекрывала любую физическую, он настолько погрузился в переживания, что окончательно потерял счёт времени. Он тонул в печали, а попытки залить всё вином и более крепкой выпивкой оказались абсолютно тщетными. Как оказалось, книги, свитки и кристаллы были правы, когда показывали, что выпивка может помочь лишь кратковременно. В случае Ханя она вообще не помогала. Он пил дорогие вина как воду, а крепкий варварский горлодёр, привезённый отцом из похода, вливал в себя, словно путник, одолевший пустыню, пьёт холодный зелёный чай. Он потерял счёт кувшинам, бутылкам и горшкам, не заботясь, что выпивка, проливаясь мимо рта, пачкает его единственную приличную одежду и окончательно портит драгоценный шёлк.

Проклятая ци мешала, заставляла оставаться отвратительно трезвым и собранным, не помогали никакие способы подавления. Но Хань не отчаивался — он знал, что упорство и настойчивость преодолеют любые преграды, не об этом ли ему постоянно твердил негодяй-учитель? Так что Хань продолжал налегать на выпивку в надежде наконец-то унять пустоту внутри.

Он не знал, сколько прошло времени, об этом можно было судить лишь по многочисленным пустым горшкам и кувшинам. Внезапная мысль пронзила голову, и Хань поперхнулся вином. Пока он страдает, все остальные веселятся! Продолжают радоваться, обсуждать его позор и славить учителя!

— Я сым выс всих унизю, — заявил он заплетающимся языком и поднялся.

Выйти ко всем ним! Появиться, пока они празднуют, и рассказать абсолютно всё! Разорвать мерзкую паутину лжи, раскрыть предательство! Да, это навлечёт на род Нао позор, ну и что? Разве сегодня род не был и так опозорен? Хань решительно шагнул вперёд. Как оказалось, яд, добавленный злодеем в еду, а также подлые нечестивые техники всё-таки подействовали. Стены изогнулись, земля качнулась, а пустые горшки устремились ему под ноги. Зря стараешься, самозванец! Ничего у тебя не выйдет! Ведь Хань — герой, а герои всегда превозмогают и побеждают!

Преодолевая качающиеся ступени и кренящиеся стены, Хань выбрался из подвала и направился к гостям. Но оказалось, что либо праздник уже закончился и слуги даже успели убрать столы, либо же злодей применил какую-то технику, в попытке помешать Ханю раскрыть глаза на свои злодеяния. В саду не осталось никого, о пышном празднестве можно было судить лишь по примятой траве и по всё ещё висящим в воздухе сгусткам светящейся ци.

Мэй! Надо всё рассказать Мэй! Именно она и только она всегда верила в Ханя, только она обязательно выслушает и всё поймёт. Они убегут! Убегут вместе, как Хуа Лунь сбежал со своей возлюбленной Сюэ Ши! Но действовать надо скрытно, ведь злодей хорошо подготовился и всюду раскинул свою ядовитую паутину! Хань собрал ци, обернул себя плотным коконом, закрываясь от окружающего мира. Несмотря на колдовство мерзавца, из-за которого ци подчинялась так плохо, всё удалось, пусть и не с первого раза. И хотя скрывая свою ци, он не мог пока чувствовать чужую, что, конечно же, было изначально задумано самозванцем-учителем, Хань знал, что найдёт Мэй Линь безо всякой ци! Он направился на поиски, преодолевая зачарованную злодеем траву, которая цеплялась за ноги, а также деревья и кусты, которые вставали у него на пути. Поместье спало, только бдительно несли свою службу стражи да время от времени тенями скользили припозднившиеся слуги. Хань подавил желание обратиться за помощью. Именно этого и ожидал злодей! Но Хань раскрыл все подлые замыслы, он знал, что все были в сговоре, так что решил всё сделать своими силами. И пусть потребовалось много времени, он справился!

Услышав голоса Мэй и негодяя-учителя, Хань тихо, на цыпочках, направился к неплотно закрытой двери, из-за которой пробивался неяркий свет. Он не отчаивался, ведь о терпении человека, вынесшего все эти издевательства «тренировок», люди скоро начнут слагать легенды! Он прокрадётся как тигр, затаится как дракон, дождётся, пока учитель уйдёт, а после этого вызволит Мэй из его лап!

Хань подкрался к двери и заглянул в щель. Если выпитое вино до сих пор действовало, то увиденное заставило остатки хмеля улетучиться окончательно. Мэй стояла перед учителем, а обе её ладони находились у него в руках!

— Это решение должна принять ты и только ты, — сказал негодяй. — Но помни, тогда нашим отношениям придёт конец.

Услышав это, Хань возликовал. От того, что у них были какие-то отношения, кольнуло сердце, но теперь их связь осталась в прошлом!

— Я давно уже всё решила, — ответила Мэй. — И прекрасно знаю, чего хочу.

Хань едва не рассмеялся вслух. Молодец, Мэй! Хань пришёл её спасать, но она сама вырвалась из пут колдовства, сама сбросила наваждение! От возлюбленной Ханя иного не ожидалось!

— Это твой выбор, — кивнул учитель. — И не могу сказать, что не желаю того же всем сердцем. С этого дня я не смогу остаться твоим наставником. Теперь я не твой учитель, а ты — не моя ученица. Всё закончено.

Только величайшее напряжение воли не позволило Ханю ввалиться внутрь с криками торжества, чтобы поглумиться над этим жалким червем, и не поздравить Мэй с освобождением от пыток! Только напряжение воли и понимание, что тогда учитель обязательно оторвётся на Хане, а со сломанными руками и ногами сбежать с Мэй никак не получится.

— Не закончено. Наоборот, всё только сейчас и начинается! — лучезарно улыбнулась Мэй. — И я не была так счастлива никогда в жизни!

— Я тоже счастлив, — ответил учитель и улыбнулся в ответ. Это не было ни ухмылкой, ни насмешкой — впервые Хань увидел такую искреннюю и яркую улыбку, которая, не знай он истинную суть подлеца, могла бы обмануть даже его, заставив принять за хорошего человека. — Я мечтал об этом дюжины и дюжины лет!

— Глупый, мы знакомы с тобой меньше года, — усмехнулась Мэй.

— Для меня это — словно целая новая жизнь. И я знаю только одно — я люблю тебя, Мэй Линь. И хочу быть с тобой всегда.

— Я тоже тебя люблю, — ответила она. — И с этого дня мы всегда будем вместе.

Учитель привлёк к себе Мэй и обнял — бережно, словно сжимая бесценную вазу, чей тонкий фарфор можно раздавить небрежным движением пальцев. Он склонился к ней и поцеловал — очень аккуратно, осторожно и нежно. Она прижалась к нему и ответила на поцелуй — пылко, страстно и горячо.

Хань отшатнулся от двери и едва не рухнул на пол. Негодяй и Мэй Линь? Его Мэй Линь? Даже если бы он застал их в постели, увидел, что учитель над ней надругался, не было бы так больно, как сейчас. Ведь тогда это можно было списать на демонические техники, одурманивающие зелья, воздействие ци и на чёрное колдовство. Но нет, Мэй сама отбросила Ханя прочь, полностью о нём забыла. Она выбрала этого негодяя, окончательно предав всё то, что между ними было: годы знакомства, совместные тренировки, увлечения свитками и кристаллами. И как бы Ханю ни было горько и обидно от того, что выбрали не его, на Мэй он злиться просто не мог.

И что самое удивительное, не держал он зла и на учителя. Нет, понятно, он ненавидел этого мерзавца, презирал его и желал скорейшей мучительнейшей смерти, не забыл ни обид, ни боли, ни издевательств. Но за то, что учитель сделал всё, дабы быть с Мэй, осуждать не мог никак. Ведь это же Мэй Линь — самая прекрасная девушка во всём мире, и каждый мужчина, если он не скопец и не дурак, приложил бы любые усилия для её завоевания!