Светлое Средневековье. Новый взгляд на историю Европы V–XIV вв. - Мэтью Гэбриэль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Летописцы, образованные церковники, осознавали, что для священной войны не было какой-то единственной причины. Кроме того, они отдавали себе отчет, что действуют в рамках особой интеллектуальной традиции, берущей начало в Аахене, где жили их славные предки, и в более древних временах, в Константинополе и Риме. Поэтому летописцы должны были превратить врагов в агрессоров, показать, что был некий прецедент для мести за обиды, и позаботиться о том, чтобы грядущая битва была вписана в общую канву священной истории. Вот почему летописцы сообщали, что Иерусалим и весь христианский мир находятся под непосредственной угрозой, вспоминали прошлые победы франков, цитировали Библию и утверждали, что действия христиан во время похода были исполнением пророчеств. Авторы не описывали то, что видели сами или знали со слов других, скорее они создавали интеллектуальную структуру, чтобы оправдать произошедшее и объяснить современникам, как все произошло. Все авторы-современники были едины в том, что враги захватили христианскую землю. Эти враги совершали зверства, убивали женщин и детей и оскверняли церкви, говорится в хрониках.
Византийская империя была раздроблена и находилась на грани краха. Но великие предки, такие как Карл Великий, побеждали врагов Христа, внемля призывам страждущих. По утверждению некоторых авторов, сам Карл Великий совершил путешествие в Иерусалим (на самом деле этого не было). Обращаясь к своей аудитории, летописцы говорили: помните, кем вы были раньше, какой грех привел к падению вашего народа и что нужно, чтобы вернуть Божью милость. «Пришло время отомстить за обиды», — заключали авторы. Действительно, этот момент упоминался в Священном Писании, в Ветхом и Новом Заветах. Священная история закольцована: франки XI века были новыми Маккавеями, новыми израильтянами, бежавшими из Египта, новыми воинами царей Давида и Соломона. Исайя, Даниил, Амос и другие пророки говорили об этом моменте. Один из летописцев, монах аббатства святого Ремигия в Реймсе, назвал описанные им события «величайшим чудом со времен воскресения Иисуса».
Вселенская борьба между добром и злом переместилась на землю, и Бог использует Своих посредников в противостоянии слугам дьявола. Час настал — вот таким было главное обоснование для религиозной войны. Этот аргумент, увы, повторяется и в наши дни. Его повторяют политические эксперты, поддерживающие войну на Ближнем Востоке, джихадисты, призывающие к ответному кровопролитию, а также правые националисты и сторонники превосходства белых в Шарлоттсвилле, штат Вирджиния. Это же высказывание нацарапано на оружии убийцы в Крайстчерче[4].
Но, раскрывая исторические причины, по которым произошел тот или иной конфликт, мы видим, что мирное сосуществование было возможным. Мы знаем, что до XI века поддерживались нормальные дипломатические отношения между византийскими императорами, предводителями викингов и халифами Аббасидов. Подтверждением этому служит слон, доставленный из Багдада в Аахен в качестве подарка. И даже после резни, произошедшей в Иерусалиме, мир вскоре снова станет возможным.
В начале 1180-х годов один знатный сириец написал книгу. «Книга назиданий» Усамы ибн Мункыза представляет собой скорее сборник анекдотов, чем последовательное повествование. Она изображает мир, который ограничивается христианским Иерусалимом (город был взят, когда Усаме было четыре года). В этом мире он сражается против одних франков и дружит с другими. Он рассказывает, как однажды во время посещения Иерусалима молился в небольшой мечети, примыкающей к Аль-Аксе на Храмовой горе. Усама повернулся лицом к югу, в сторону Мекки, и тогда к нему обратился франк, только что прибывший в Иерусалим. Он не возражал против мусульманской молитвы, но попытался указать сирийцу, что тот выбрал неверное направление, не туда повернулся лицом — ведь христианские церкви ориентированы с востока на запад, алтарь — на восток. Усама был ошеломлен и озадачен. Но ему на помощь быстро пришли друзья: они вывели франка, извинились за его поведение и встали на страже, чтобы Усама ибн Мункыз cмог завершить свои молитвы.
Конечно, повезло, что друзья Усамы оказались поблизости, впрочем, это неудивительно. Мечеть Аль-Аксу, известную христианам как Храм Соломона, рыцари Храма — тамплиеры — называли своим домом. Знатный сириец-мусульманин, который всю жизнь сражался против франков и убивал их, молился в мечети в христианском Иерусалиме, под защитой христианского военно-церковного ордена — собрания рыцарей, поклявшихся вести священную войну против врагов Христа.
Какие выводы мы можем сделать из этой истории? Коротко говоря, священная война никогда не была перманентным состоянием. Христиане и мусульмане в XI и XII веках иногда были врагами, иногда друзьями, но в любом случае жили в тесном соседстве. История войн и мирных времен на побережье восточного Средиземноморья была запутанной, сложной. И как бы историки ни старались, изобразить ее как противостояние добра и зла, Востока и Запада, христианства и ислама не получится.
Глава 10. Башни в городе трех религий
В 1140-х годах один путешественник по имени Петр отправился на юг. Это был Петр Достопочтенный, настоятель могущественного аббатства Клюни в Бургундии, глава (по крайней мере, неофициальный) сети из более чем тысячи монастырей, разбросанных по всему континенту. Он отважился пересечь Пиренеи — перед ним стояла важная задача. Аббатству Клюни принадлежала одна из крупнейших библиотек в Европе — в дошедшем до нас каталоге перечислено около шестисот различных рукописей. Но настоятелю нужна была другая, новая книга, которая содержала ответ на его вопросы. Ни у кого во Франции, Италии или Германии этой книги не было — она никогда не переводилась на латынь. Это был Коран.
История этого путешествия, как и многие другие истории Светлых веков, не просто повествует об интеллектуальном поиске. Здесь мы наблюдаем все то же сложное взаимодействие культур, где есть место и сотрудничеству, и агрессии.
Предшественник Петра на посту настоятеля Клюни наладил отношения между своим монастырем и королевством Леона и Кастилии с центром в Толедо. Один из бывших монахов монастыря даже фактически занимал должность архиепископа Толедо. Новый городской кафедральный собор, прежде служивший центральной мечетью, архиепископ превратил в культурный центр, привлекавший группы переводчиков под руководством мосарабских (иберийских) христиан, которые говорили по-арабски, но выучили латынь, а также северян, знающих латынь, но приехавших на юг, чтобы изучать арабский. Роберт из Кеттона был представителем последних. Выходец из Англии, он приехал сюда, чтобы ознакомиться с арабскими трактатами по
