Невеста Карателя, или Краденная Весна (СИ) - Марина Бреннер

— Да, — ответила она — Да.

…Сиррисовый настой действовал отлично!

Настолько отлично, что вновь задремавшая Амелла Радонир не заметила ничего.

Ни рук, обнимающих её, покрытых жесткой чешуёй, кое где прорвавшей рукава рубахи. Ни загнутых когтей, оставивших точки на плотных простынях.

И ни отчаянно горящих пламенем глаз, прожигающих колышащийся полумрак спальни взглядом, полным невероятной нежности…

…и боли.

Глава 23

Воительница С Шахридскими Змеями, Которых Уже Много Лет Никто Не Видел ни в поместье, ни в его окрестностях, поправлялась медленно, но уверенно.

Благодаря природной крепости тела, заботам слуг, а также неусыпным и добросовестным контролю и лечению, дела девицы Радонир помаленьку, а налаживались.

Глубокие ссадины, нанесенные шахридами, заживали медленно, да и запястье, пока ещё туго забинтованное, поднывало от резких движений, зато от синяков и синячков почти уже не осталось следов.

Глаза, Слава Богам, не утратили остроты зрения, хотя от тусклого света дня и яркого свечей, иногда немного слезились.

— Будто б перцу насыпали, — пожаловалась как — то целителям Амелла — То ничего, а то каааак жахнет! Тут вообще не болело, а Нидди свечку запалила, ровно кипятка плеснула в шары. Я уж думала, и не сдюжу, ослепну совсем.

— Яд, нейра, — молодой целитель ловко закапал оба глаза девушки резко пахнувшими каплями — Яд шахридских змей смертелен даже для магов, исключая заклинателей, разумеется… те невосприимчивы. Однако же, вы молодец! Стычка была суровой, да и раны ваши… Запрокиньте, пожалуйста, голову. Так, отлично. Я полагал, будет хуже. Значит, яркий свет беспокоит?

Девица Радонир надула щеки, изо всех сил силясь не чихнуть, но чихнула всё таки. Уж очень сильно пахли капли!

— Извините, — сконфузилась она — В носу щекотит.

— Ничего страшного, — успокоил целитель — Прилягте. Какое — то время придется побыть в полутьме. Задеты всё же глазные яблоки, да…

Амелла покивала головой, соглашаясь.

Надо так надо. Для её же пользы, для её блага старается и этот парень, и другие два, и слуги.

И даже мэйса Ридд регулярно прибегает с визитами.

И Райна, видно заделавшись подружкой, приносит на хвосте свежие сплетни.

Даже Правительница прислала подарки: корзину засахаренных фруктов, ароматные, целебные травы для приготовления отваров, конфеты и длиннющее письмо, в котором "от всего сердца" сострадала и досадовала, что не может пока навестить больную, поскольку состояние Правителя хотя и вне опасности, а вот обстановка вокруг всё одно неспокойная.

— Сейчас так и будет, — в хамском тоне резюмировал Каратель — Заговорщики за заговорщиками, Мелли. Одних казнили, вторых, а за ними лезут и третьи. Вот как змеи твои.

От нейера Амелла уже знала, какие в поместье ведутся работы, и что её ммм… жених (пусть так!), отнюдь не сидел всё это время, сложа руки.

Стараниями и его, и подручных, и привезенных из Дангорта заклинателей в поместье были обнаружены гнезда.

Одно — как раз возле "теплячка", другое чуть ближе к дальней изгороди, как раз там, в разросшихся кустах "горнского терна", имеющего в обиходе более простое название "красная колючка". Там, где нога садовника редко ступала, да и вообще люди туда наведывались редко, не видя особой в том надобности.

— Засрали сад, — проворчал как — то нейер, заявившись в спальню уже почти ночью — Ротозеи! Лентяи, а не работники. Скоро шахриды не только в сад, а и в дом полезут. Да, мать его, в дом! Здесь будут жить змеи, а нам всем придется спать за воротами. Амелла, ты спишь? Не спишь? Отлично. Я говорю, никому ничего доверить нельзя. Самому мне надо и садом заниматься, и домом… Может еще и кашу варить, и полы натирать?! И вообще… карацит знает, во что я превратился в последние дни. Не своими делами занят.

Довольно часто повторялись подобные сцены.

Каратель, если и не уезжал из поместья по делам, то от рассвета до самого заката пропадал в саду, да на дорогах возле ворот.

А, возвращаясь в дом если и не к самому ужину, то к ночи, ворчал, как самый что ни на есть крестьянский мужик, сетуя на глупость и тупость домашней челяди.

— Ничего, Мелли, — немного успокоившись после воркотни и словоизлияний, улегшись в постель, прижимал к себе худенькое, прохладное тело Невесты — Всё восстановим. И ты, и наш ребенок в уюте должны жить, в тепле, в покое… Скоро поеду в Дангорт. Может, тебе что нибудь привезти?

И вот в такие минуты глаза Амелле ели слезы ещё похлеще всякого яда!

Какой там яд! Да если бы шахриды не ядовитой слюной плевались, а теми слезами, что теперь частенько Невесте горло давили, тогда бы точно она ослепла. Никакие целителевы капли не помогли бы, никакая лекарская магия.

Как ни старалась лживая Радонир себя не распалять, не получалось ничего.

Слезы давили горло, а мысли жгли и жрали разум, будя то, чего всегда у киски Мелли было с маленькую ложку — совесть.

Ведь по всему выходило, что она, Амелла — дрянь, каких мало.

"Нейер старается, — царапало виски — Жилы рвет. И впрямь, занят тем, что ему прежде было не нужно. Дом этот, сад… Зачем это всё ПАЛАЧУ? И все они стараются, даже Риддиха, хотя ей я как кость поперек глотки. И, тем не менее… "Нейра светлая!" Вот же… а я? Что хотела сотворить?! Нет, не та месть. И… не тому. И вот теперь, как лучше быть? Рассказать ему? Ну уж нет. Ни за что! Пока — ни за что. После если только?"

От этих мыслей девушке делалось плохо.

А от осознания того, что именно те двое, которых она ненавидела всей душой и каждой клеточкой тела, ЭТИ ДВОЕ, ИМЕННО ОНИ… и спасли ей жизнь, становилось так муторно, как не было даже от тягости.

Дангорт, ужасный и ненавистный заботился о ней всё это время уж как умел. И заботится до сих пор, невзирая даже на собственное знание того, что в сердце Невесты не ждет его ничего, кроме ощетинившихся ледяных лезвий, да "красных колючек"…

Ребенок Дангорта, ужасный и ненавистный — спас ей жизнь, ещё даже не появившись на свет… Дитя, которое она, Амелла Радонир, готова была казнить, как злейшего врага, УЖЕ заботится о ней. И тоже, как умеет — тишиной, несильной тошнотой по утрам, и совсем, совсем небольшими капризами, вроде робких просьб о соленом печенье и кисленьком, прохладном питье. Ну, иногда. Если можно…

От этих