Испытание ложью и правдой - Барбара Данлоп

– Я не могу в это поверить. – Шейн упал в кресло, готовясь к худшему.

Дарси в черно-белом платье выглядела уравновешенной и прекрасной. У Шейна внутри все закипало от гнева.

– Вы говорили, – начал Беркли Нэш, – что Далтон Колборн украл изобретение вашего отца.

– Я говорила, что между двумя семьями существуют некоторые разногласия, кому принадлежат подлинные авторские права.

Беркли нахмурился.

– Но вы считаете, что чертежи турбин, которые разработал ваш отец, были украдены.

– Мой отец дал понять, что бывший партнер, Далтон Колборн, использовал одно из его изобретений в своих интересах.

– И теперь Шейн Колборн чинит вам препятствия.

Дарси улыбнулась и вздохнула.

– Вот, начинается, – предупредил Джастин.

– Хотя Шейн Колборн не согласен со мной в этой конкретной ситуации, – сказала Дарси, – познакомившись с ним, я поняла, что он порядочный профессиональный человек.

– Он не согласен с вами? – переспросил Беркли, очевидно, пытаясь сосредоточиться на конфликте.

– Нет, – подтвердила Дарси. – Но то, что он предоставил мне свободный доступ к архивным документам компании, лишь подчеркивает его честность и принципиальность.

– Что она делает? – недоумевал Шейн.

– Вы хотите сказать, что хорошо его узнали? – спросил Беркли.

– Думаю, она помогает тебе, – отозвался Джастин, явно озадаченный.

– Очень хорошо, – ответила Дарси.

– Значит, у вас личные отношения с Шейном Колборном? – спросил Беркли с особой интонацией, вложив богатый смысл в свои слова. – Полагаю, именно это повлияло на его решение предоставить вам неограниченный доступ к архиву.

– Опасный момент, – насторожился Джастин.

Шейн замер.

– Я не состою в романтических отношениях с Шейном Колборном, если вы об этом.

– Да ладно, мисс Риверс. Будьте честны со зрителями. Судя по тому, что мы слышим, у Шейна Колборна возможен только один вид отношений с красивыми женщинами.

– Это прямая трансляция? – спросил Шейн. Не то чтобы он мог остановить программу. Все закончится, прежде чем он успеет добраться до центра Чикаго.

– Я буду честна, мистер Нэш. Я шпионила за Шейном несколько недель под прикрытием работы в «Колборн аэроспейс». Когда он узнал об обмане, не вышвырнул меня, а предложил помочь.

Шейн посмотрел на Джастина.

– Что за…

– Значит, вы не спите с Шейном Колборном?

– Нет.

– Формально нет, – пробормотал Шейн себе под нос. В настоящий момент нет. Беркли ведь не спросил ее, спала ли она когда-либо с Шейном.

– Простите меня, мисс Риверс, – сказал Беркли, явно разочарованный тем, как развивается разговор. – Но после всего, что мы слышали от таких людей, как Бьянка Ковингтон, трудно поверить в эту сказку о «белом рыцаре».

– Я бы не стала называть Шейна Колборна «белым рыцарем».

– А как бы вы его назвали?

– Я бы назвала его этичным и профессиональным бизнесменом. Бьянка Ковингтон и другие брошенные любовницы могут лить на него сколько угодно грязи, но как бывший сотрудник «Колборн аэроспейс» и как человек, находящийся в состоянии противоборства с мистером Колборном, я должна быть честной и сказать, что уважаю его и как мужчину, и как генерального директора.

– Вы считаете, что Бьянка Ковингтон облила его грязью?

– Я считаю, что Бьянка Ковингтон достойна презрения.

Беркли усмехнулся, явно в восторге от нового поворота в разговоре.

– Бьянке Ковингтон будет что сказать на этот счет.

– Полагаю, что так. Но я сомневаюсь, что она будет преследовать меня.

– Почему нет?

– Потому что скандальная книга с моим именем на обложке никогда не будет продаваться так хорошо, как ее.

– Это интересно, – пропел Беркли, практически потирая руки от ликования.

– Мы должны заплатить ей, – сказал Джастин.

– Вы обвиняете Бьянку Ковингтон в клевете? – спросил Беркли.

– Я хочу сказать, Шейн Колборн слишком джентельмен, чтобы обвинить ее во лжи.

– Но по вашим словам, она лжет.

– Шэйн Колборн, каким я его знаю, не сделал бы ничего из того, что написано в книге.

– А как насчет поэзии?

Выражение Дарси чуть изменилось, и Шейн напрягся.

– Стихи, которые он декламирует в постели, – настаивал Беркли.

– Каждому свое, – спокойно ответила она. – Лично я люблю шампанское, свечи и долгие прогулки по пляжу.

Беркли посмотрел в камеру:

– Примите к сведению, чикагские холостяки.

Зазвучала музыка, и камера переместилась. Шейн откинулся в кресле.

– Я перешлю ссылку в «Бомонт», – заявил Джастин, нажимая на кнопки телефона.

– Почему она это сделала? – спросил Шейн, скорее себя, чем Джастина.

– Потому что это было несправедливо, – раздался голос Дарси позади них.

Шейн повернулся, увидел ее в дверях и вскочил. На Дарси было то же самое платье и черные туфли. Волосы подобраны вверх, идеальный макияж, серьги с горным хрусталем и подходящее ожерелье.

– Почему ты это сделала? – повторил он.

– Она несправедливо поступила с тобой.

– Многое несправедливо в этой жизни.

Дарси сделала несколько шагов вперед.

– Я не могла допустить, чтобы восемьсот человек потеряли рабочие места.

– Это не твоя проблема.

Она пожала плечами.

– Хватит ее допрашивать! – воскликнул Джастин. – Она только что спасла нас.

– Что-то не так, – сказал Шейн, подходя к ней сбоку, по-прежнему обдумывая случившееся.

– Что? У тебя какие-то подозрения? – спросил Джастин.

– А тебя это не насторожило? – спросила Дарси, останавливаясь перед ним. – Может, я просто этичный человек с высокими моральными ценностями.

Шейн не смог сдержать улыбку.

– Это лучшее объяснение, на какое ты можешь рассчитывать, – усмехнулась она.

И Шейн отчаянно хотел ей верить. Джастин прошел мимо них.

– Постараюсь установить конференц-связь с «Бомонт». Не против встать завтра по европейскому времени? – обратился он к Шейну.

– В любую рань.

– Я позвоню тебе позже.

Шейн едва заметил, как Джастин исчез за углом: его взгляд был прикован к Дарси.

– Я у тебя в долгу, – сказал он ей.

Она грустно улыбнулась.

– Я хочу от тебя только одного.

– Пусть это будут две вещи. – Слова вырвались, прежде чем он успел подумать.

Дарси на мгновение зажмурилась, но он двинулся вперед, решив рискнуть.

– И ты больше ничего от меня не хочешь? – спросил он вполголоса. – Вообще ничего?

– Шейн.

– Скажи нет. – И сам ужаснулся, что она это сделает. – Или скажи мне, насколько это будет плохо. По шкале от одного до десяти, насколько плохо будет для нас, если мы поддадимся желанию и снова займемся любовью?

Она посмотрела на него, и он неожиданно понял, как сильно скучал по ней.