Порожденная грехом. Часть 1 - Кора Рейли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Перестань разыгрывать жертву, — сказала я в конце концов.
Мэддокс пристально посмотрел на меня, но что-то в его глазах заставило меня испытать жар.
— Я был жертвой давным-давно, но не сейчас.
Мои глаза метнулись от пирсинга на его языке к штанге в его соске.
— У меня есть еще, — сказал он и сделал еще одну затяжку.
— Где? — я спросила.
Его взгляд опустился на боксеры.
— Еще два.
Я открыла рот, пытаясь представить, где именно они были. Мои щеки запылали.
— Ты играешь со мной. — я прищурилась. — Ты просто хочешь заставить меня нервничать.
— Почему два пирсинга в моем члене заставляют тебя нервничать? — спросил он, но в его голосе появился новый, более глубокий тембр.
Я пожала плечами.
— Они не заставляют меня нервничать.
Он ухмыльнулся, видя меня насквозь. Все в Мэддоксе заставляло меня нервничать.
— Ложись спать, принцесса.
Ему всегда удавалось заставить это слово звучать, как самое страшное оскорбление, какое только можно вообразить.
Не желая показаться испуганной, я села на самый край кровати, опустив ноги на пол. Постельное белье пахло свежестью, а не дымом или потом. Может, он обычно курил только с открытым окном и просто не хотел меня раздражать.
Мэддокс бросил на меня наполовину удивленный, наполовину раздраженный взгляд.
— Простыни чистые, как я и сказал, не беспокойся.
— Я не беспокоюсь об этом.
Он кивнул, задумчиво прищурив глаза.
— Тогда о чем ты беспокоишься?
— Разве это не очевидно? Я не в восторге от того, что буду спать рядом со своим похитителем без защиты.
Он указал на свою грудь.
— Я твоя защита, и ты чертовски уверена, что не нуждаешься в защите от меня. Твоя киска в безопасности.
Я стиснула зубы, затем, наконец, легла на кровать. Она была намного жёстче, чем дома, но после конуры казалось мягким облаком.
Мэддокс докурил свою сигарету, но даже тогда остался у окна, глядя наружу. Буквы «мотоклуб Тартар» были написаны на его спине и плечах, а под ними череп, извергающий пламя — такое же изображение, как и на его груди.
— Почему черепа?
Он посмотрел на свою грудь.
— У моего отца была такая же татуировка. Я мало что помню о его внешности. Всякий раз, когда я пытаюсь вспомнить, как он выглядел, я вижу кровавое месиво, в которое превратил его твой отец. Эта татуировка все, что у меня осталось.
Я сглотнула.
— Я сожалею о том, что сделал мой отец.
Он кивнул, пристально наблюдая за мной.
— Не твое извинение, чтобы раздавать, и сомневаюсь, что твой старик когда-нибудь произнесет эти слова.
Скорее всего, он этого не сделает.
Я отвела взгляд от его слишком личного взгляда и осмотрела другие его татуировки. Слова «Никаких Сожалений» украшали его левое предплечье.
— Ты сожалеешь только о том, чего не сделал, — пробормотала я.
Это цитата, которую я однажды прочитала в мотивационном посте в Инстаграм, и она глубоко меня задела.
Мэддокс послал мне растерянный взгляд, пока я не указала на его татуировку. Он криво усмехнулся.
— О чем ты сожалеешь, что не сделала?
Список был длинным, но я не чувствовала себя комфортно, обсуждая его с Мэддоксом. Оторвав от него взгляд, я уставилась в потолок. Вентилятор вращался медленными, завораживающими кругами.
— Ничего.
Он засмеялся, и у меня внутри все перевернулось. Он появился у кровати, возвышаясь надо мной, все еще одетый только в боксеры.
— Я тебе не верю. Уверен, что есть много вещей, которые ты до смерти хочешь сделать, но не можешь, потому что твой старик всегда прикрывает тебе спину.
Я ничего не сказала. Мэддокс опустился на другую сторону кровати, и я сжала руки в кулаки.
— Не пытайся задушить меня, пока я сплю. Если ты попытаешься что-нибудь предпринять, я сам передам тебя Коди.
Я кивнула, не доверяя своему голосу. Мне стало слишком жарко, когда Мэддокс растянулся рядом. Его кровать была слишком мала для двух людей, которые не состояли в отношениях. Наши руки практически соприкасались. Едва можно было сосчитать полсантиметра между нами. Я сложила руки на животе, чтобы между нашими руками было больше пространства.
— Для того, кто флиртовал со мной в конуре, ты сейчас ужасно тихая, — пошутил он, наклонив ко мне лицо.
Я повернула голову в его сторону. Несмотря на нашу близость, я и вполовину не была так напугана, как должна была бы. Если бы я хотела, чтобы мой план сработал, мне следовало бы флиртовать с ним сейчас, но это определенно выходило за рамки моей зоны комфорта.
— Я думала, ты хочешь спать.
— Я хочу, — сказал он, но его глаза говорили что-то еще.
Я сглотнула, когда он, наконец, отвернулся и погасил свет.
Прислушиваясь к его дыханию, я цеплялась за сознание, надеясь, что он заснет раньше меня. Но я просто знала, что он не спит. Я задавалась вопросом, что мешало ему уснуть. Это не могло быть беспокойством за его жизнь. Может, он воображал все то, что мог бы со мной сделать. Мой пульс ускорился. Проблема состояла в том, что это было не только от беспокойства.
Глава 10
Проснувшись на следующее утро, я резко вскочила в постели, оглядываясь по сторонам. Мэддокс сидел на подоконнике. На его щеке появилась ямочка, когда он встретился со мной взглядом.
— Ты выжила, видишь?
Я прочистила горло и пригладила волосы, чувствуя себя уязвимой, зная, что Мэддокс видел меня спящей. Это очень личное, и я никогда не делилась ею ни с кем, кроме своей семьи. Солнце только что взошло, но Мэддокс выглядел так, будто уже некоторое время не спал.
— Почему ты не спишь?
Мэддокс пожал плечами.
— Ты заняла слишком много места в постели.
Я наклонила голову в раздумье. Все почти выглядело так, словно Мэддокс чувствовал себя неловко со мной в кровати. По крайней мере, я не единственная, кому было не по себе. Я встала и потянулась. Мэддокс проследил за движением. Может, он испугался собственного желания. Я должна этим воспользоваться. Когда я подошла к нему, под его пристальным вниманием, мое мужество ускользнуло. Как он и сказал, он не похож на Джованни. Мэддокс не стал бы сдерживаться из-за страха перед моим отцом. Он, вероятно, отправил бы ему подробный отчет, если бы у нас когда-нибудь произошёл секс.
Горячая волна прошла по моему телу при этой мысли.
Я обхватила себя руками за
