Полдень, XXI век, 2009 № 02 - Александр Житинский

— Пэйне коликимигрени, — уступил летборгец, перевязывая руку князю.

— Говорит, что продолжение лечения переносится на завтра, — перевёл с летборгского вездесущий Хитрожоп, и княгиня успокоилась.

Следующий день знахарь начал с осмотра.

— Пэйне? — надавил он князю в область плеча.

— Чего? — удивился тот, на короткий миг забыв о терзающей боли.

— Колики?

— Да какие, на хрен, колики?! Нет там ничего!

— Колики? — знахарь давил уже на ногу.

— Нет.

— Лабор пэйнс живот?

— Нет. Нормальный у меня живот! Ем хорошо!

— Бо-очина?

— Нет.

— Скротум егс?

— Не болело, пока ты давить не начал! — просипел князь, хватая знахаря за руку.

— Хи-хи-хи-хи! — не сдержался Хитрожоп, пока дядя не стукнул ему по хребтине.

Знахарь на смех внимания не обратил, невозмутимо принялся ощупывать княжеские уши и слушать дыхание. Краснославна напряглась. Она ещё с самой свадьбы знала, князь сильно не любил, когда щупают его уши. Может, потому он и аниран не потерпел, хотя ведь лечили хорошо, всё средства были верные. Если знахарь предложит сейчас рвотное или поносное…

— Поносное не предложит! — встав на цыпочки, зашептал ей в ухо Хитрожоп, словно угадав мысли. — Я его ночью предупредил.

— Пи-иявки! — знахарь поднял кверху грязный палец.

Пиявок наловили во рву за стеною. Летборгец ставил их уверенно, со знанием дела. Вскоре на её муже живого места не было от извивающихся кровопийц. Краснославну стошнило прямо в сапоги Послеблуда, которые тот бросил возле ложа. Старик даже не заметил ничего, советуя, как лучше посадить очередную мерзость на княжеский нос. Все, конечно, знали, что пиявки самое верное средство, и Нерву, наверное, это тоже было известно, ибо князь аж хрипел, налитыми глазами глядя на пиявку, обосновавшуюся у него перед глазами.

Краснославна не знала, что такое наговорил летборгцу Хитрожоп, но тот очень старался. Немедля велел принести себе небольшой стол, снял с шеи маленький кувшинчик, выколупал пробку, и оттуда прыгнули на стол серебристые живые капли. Знахарь погонял их ногтем, пока они не слились в одну небольшую лужицу, пошептал над ними что-то и снова поднял палец к потолку:

— Ртуть!

Княгиня ахнула. Ртуть считалась одним из живительнейших средств в поселенной. Она не только излечивала гнойные язвы, но и хорошо помогала при приёме внутрь. А как иначе, ведь она ведёт себя как живая, живое же к живому всегда стремится. Не мудрено, что у ртути такая сила, никакой Нерв не одолеет!

Знахарь согнал лужицу в подставленную к столу чашу, размешал с вином и медом и дал выпить князю. На этом бы ему и остановиться. Однако очень хотел иноземец отличиться. Достав откуда-то ступку и маленький пестик, он снял с шеи пару мухоморов и несколько каких-то бледных грибов, потолок их с маком и крысиными хвостиками, а потом принялся соскребать катышки со своих волос и толочь их там же.

— Что это? — подозрительно прогнусавил Хрустомудр, приподнявшись на локтях.

— Экскрементус донкей.

— Чего? — князь обвёл взглядом бояр, но те спешили отвернуться, видно, что не знали.

Пауза начала затягиваться и Краснославна уже приготовилась пихнуть в спину Хитрожопа, а тот, подлец, догадался, засуетился, стремясь встать подальше от неё. Однако князь движение заметил, оглянулся, мотнув пиявкой, словно хоботом.

— Хитрожоп!

— Ай? — племянник втянул голову в плечи.

— Чего это знахарь там с волос соскребает? Говори, а то сам пить первый будешь!

— Я? Да это, смола это, со священного дерева кипарис. Знахарь говорит, что целебная.

— А. Ясно.

— Экскрементус блэк ши-ип, — совсем некстати для Хитрожопа вновь заговорил знахарь, соскребая катышек с другой грязной пряди на своей голове.

— А это чего?

— Это смола священного дерева кедр. Целебная.

— Му-умиё! — подал голос летборгец.

— ???

— Смола это! — почти с отчаянием заявил Хитрожоп, пытаясь пробиться к выходу. Однако бояре загородили ему дорогу, хорошо понимая, что если княжий племянник выйдет, то отвечать придётся уже им.

— Первый будешь пить, однако! — заподозрил неладное князь.

— Смола это, — неожиданно подтвердил Жуткослав. — В горах такую смолу собирают.

Хрустомудр почти успокоился, безропотно взял чашу, в которую знахарь успел долить воды.

— Странно, смола, а говном пахнет.

— Лекарство, оно и есть лекарство, — завздыхали вокруг бояре.

— Специально для Нерва, враз отпустит!

— Лекарство всегда горечь!

— Зато полезно!

Княгине стало не по себе. Вроде и верно всё говорили бояре, да только уж слишком голоса их сладкие, что-то здесь не то… С замиранием сердца она смотрела, как Хрустомудр мужественно пьёт лечебную жидкость. Кадык его судорожно ходил туда-сюда, вода текла по заросшей шее. Потом он рыгнул, поставил чашу и криво улыбнулся.

— Ух. Помогло вроде.

— Помогло! Помогло! Помогло! — зашумели вокруг бояре.

Краснославна уже бросилась к мужу, чтобы расцеловать, но тут вдруг услышала нехороший смех Жуткослава:

— Да, вспомнил! Экскрементус — кал это. Говнище, по-нашему.

— Точно! — рядом расплылся в мерзкой улыбке Ложножлоб.

К несчастью, князь всё это тоже услышал. Он икнул. Обвёл взглядом присутствующих… оторвал от носа пиявку… снова икнул, потом взвизгнул и с таким остервенением схватился за челюсть, как будто хотел её оторвать! Судорога исказила его лицо, глаза сделались дикими, а в следующий момент Хрустомудр заревел, словно раненый зверь, вскочил с ложа и бросился на бояр!

В опочивальне воцарился хаос. Как она осталась цела, Краснославна и сама не понимала. Не будь князь ослаблен кровопусканием, поубивал бы всех. Она вначале и думала, что убьет, так хрустели челюсти, трещали шубы и кости, летели клочья бород и куски разбитой утвари. Один за другим бояре выскакивали в двери, пролазили в узкие окна, спасаясь от княжьей немилости. А он всё метался, бил, пинал и время от времени кричал в окно:

— Держите знахаря, мать вашу!!! Шкуры со всех спущу, коли упустите!!! Жуткослава держите! Ложножлоба в колодки!

Грудь голого по пояс мужа была вся в крови, но вовсе не от нанесённых ран, а от сорванных и раздавленных пиявок. Когда он, наконец, рухнул без сил на ложе, она присела рядом, уткнулась ему в плечо и зарыдала…

Хрустомудр всегда считал себя человеком мудрым и рассудительным. Только вот в последнее время как-то хотелось кого-нибудь убить, казнить, запытать, хотя бы.

На дворе у колодца, там, где ещё недавно красовалась виселица, срочно ставили сруб, готовили хворост для костра. Нет, это будет не погребальная крада. Не дождутся! Это он будет сжигать проклятого колдуна — летборгского знахаря.