Принцесса Диана. Жизнь, рассказанная ею самой - Принцесса Диана

Пока я была постоянно рядом, я все время старалась, чтобы у Уильяма и Гарри было нормальное детство, они ходили в обычные подготовительные школы, гуляли в обычном парке, играли с обычными детьми. Я одевалась в простые джинсы и рубашку, натягивала бейсболку, чтобы быть похожей на других мам или нянь, водила сыновей развлекаться туда, куда ходят и другие дети, а не только королевские.

Одним из важнейших требований к моим телохранителям была незаметность. Принцессе Анне очень нравится, когда рядом с ней толпа мускулистых мужчин, следящих за каждым шагом или движением всех вокруг. Я понимаю, что без охраны никак, замучают репортеры (в этом пришлось быстро убедиться, стоило отказаться от полицейской охраны после развода), но всегда просила, чтобы широкие спины охранников не заслоняли от нас мир.

Сколько я выдержала насмешек, когда мои мальчики праздновали день рождения сына Барреллов Александра. Пресса захлебывалась: «Принцы учатся хорошим манерам у детей дворецкого!», «Принцесса решила воспитать еще и сыновей своего дворецкого!». И все из-за того, что у Александра был день рождения, и я не имела ничего против, чтобы Уильям и Гарри, часто игравшие в Хайгроуве с мальчиком, побывали у него на дне рождения, как бывал и он на их праздниках. А потом мы еще ездили в парк и катались на аттракционах, было очень весело.

Почему вокруг этого понадобилось поднимать шумиху? Кстати, манеры сыновей Пола Баррелла ничуть не хуже, чем у детей из аристократических семей, именно потому, что и сам Пол, и его жена Мария, и их дети все время общаются с нами.

Мы ходили с мальчиками в зоопарк, играли в снежки, даже дрались подушками! Я очень-очень хотела, чтобы они чувствовали себя детьми, в том, что они принцы, их убедит Чарльз.

Пыталась научить тому, что в жизни не только радость, но и боль, а потому водила их, еще мало что понимавших, в больницы, чтобы видели умирающих, приговоренных болезнью к смерти. Нельзя раскрашивать детство только в мрачные тона строгого послушания, но нельзя и надевать детям розовые очки, они должны видеть мир таким, какой он есть на самом деле, иначе бед не избежать.

Мне очень хотелось самой заниматься мальчиками, сначала пеленками и бутылочками (конечно, я не стирала, но сменить-то была способна), потом игрушками и позже учебой. Сама отвозила детей в школу, пока они не повзрослели настолько, чтобы жить уже не дома, но и там старалась не пропускать родительских дней, если только не бывала слишком далеко без возможности вовремя вернуться. Чарльза страшно раздражали мои требования назначать все мероприятия так, чтобы в выходные быть дома, потому что это дни общения с мальчиками.

Еще больше мои условия злили службу безопасности, ведь я требовала, чтобы даже в дальних визитах со мной были дети! Понимаю, как это сложно, но мне проще отказаться от поездки совсем, чем оставить девятимесячного Уильяма на шесть недель (да он за это время сделать первые шаги успел!) в Лондоне, отправившись в Австралию.

Я очень хотела много детей – десятерых, но принц не посещал мою спальню… Может, у меня будет десяток внуков? Хорошо бы от каждого из мальчиков! Представляю фотографию будущего – принцесса Диана, окруженная двумя огромными семействами с десятью внуками в каждом! Согласна допустить в нашу компанию Чарльза, все же это его внуки тоже!

Уильям, Гарри, вы просто обязаны сделать меня счастливой бабушкой! Я буду хорошо относиться к невесткам, очень их любить, но только если они будут любить вас. Вам самим без настоящей любви ни за что не позволю жениться, даже если ради этого придется взорвать всю фирму под названием «королевская семья»! Счастья по принуждению не бывает, не нужно строить иллюзий. На попытки привыкнуть, перетерпеть уйдет столько сил, что на само счастье их попросту не останется.

Чего бы я хотела для своих сыновей, кроме женитьбы по любви и множества детей?

Прежде всего, чтобы они не растеряли, а приумножили то хорошее, что в них есть. Уильям и Гарри при всей разнице характеров добрые малые, они должны таковыми и остаться, иначе не спасут никакие королевские корни.

У меня все меньше возможностей для общения с мальчиками, а дальше будет еще меньше, потому что в закрытые учебные заведения мам часто не допускают, остаются только телефонные звонки и письма. Я прекрасно понимаю, что все звонки прослушиваются, а письма легко прочитать, но я не пишу и не говорю своим детям ничего дурного, они не виноваты, что у их родителей не сложилась совместная жизнь.

В отношениях внутри королевской семьи они разберутся сами, кроме того, для них королева прежде всего бабушка, хоть и строгая, а принц Филипп – дедушка. У Уильяма нашлось с дедушкой немало общих интересов, они оба увлекаются военной историей, особенно историей флота, в которой герцог Эдинбургский большой знаток, это очень хорошо. Да и беспокойный Гарри найдет свое место в семье. То, что их мать была там чужой, не означает, что к ним будут относиться плохо, напротив, Чарльз любит детей, а королева и принц Филипп любят внуков. Я этому искренне рада.

У меня получаются странные записи, словно я прощаюсь, уезжая куда-то очень далеко. Но я никуда не деваюсь, я здесь и буду пусть не физически, но духовно всегда рядом с моими мальчиками.

Мы поговорили с Уильямом, я очень часто разговаривала с сыном откровенно, он мудр не по годам, возможно, это наследство Чарльза, Гарри бесшабашный в меня. С Уильямом можно разговаривать о чем угодно, он поймет. Я спросила совет, как мне быть, не называя имен, сын ответил, чтобы поступала, как лучше мне, и выбирала сердцем.

Наверняка Уильям решил, что вопрос о Доди Аль-Файеде, а я спрашивала вообще о жизни. Нет, с Доди я способна решить сама, меня волнует безопасность не только моя, но и их тоже. Вернусь из Парижа, нужно серьезно поговорить с сыном.

Уильям всегда был взрослей своих лет, и он очень серьезно с самого маленького возраста относился к своей роли будущего наследника престола. Я очень старалась, чтобы это не испортило ему детство, мне удалось, мои мальчики росли и растут живыми и добрыми, это очень важно.

Почему-то вдруг вспомнилось, как я пригласила в Кенсингтонский дворец Синди Кроуфорд, от которой был без ума Уильям. Мой мальчик говорил, что она почти такая же красивая, как я. Блестящий комплимент (мне, конечно)! И вот Синди у нас в гостях. Но Уильям так смутился, что не смог нормально разговаривать с обожаемой им моделью!

У Синди хватило такта не вгонять мальчика в краску по самые уши, она мило улыбалась и сама интересовалась какой-то чепухой, вроде того, какими упражнениями увлекаются у них в школе. Потом она сама долго хохотала над этим вопросом.