Чужая. Марсианская защита - Роман Верховский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Твою ж мать, — Синчен откидывает последний кабель и склоняется над своим мозгососом, — Так и есть.
Люди, включая Рауфа по-прежнему лежат под существами. С низкого потолка свисают неподключённые кабели и с них медленно капает субстанция инопланетного происхождения. Тихо гудит насос воздуховодов и очистных систем. Это успокаивает Алису. Нужно выводить этих несчастных людей. Их нельзя просто так оставить здесь.
— Мы можем убить мозгососов? — спрашивает Алиса свой обогащённый знаниями АИ и та тут же отвечает:
— Нет, это проекции. Объяснить?
— Нет.
— У мозгососов есть сознание и воля?
— Нет, они скорее машины. Как насекомые.
— Дерьмо, — отвечает Синчен.
— Кстати… — по-человечески с заминкой начинает АИ, — когда я подключилась в сеть лаборатории и загасила Андромеду и прочее-прочее, многое всего произошло… в общем, моя информационная структура изменилась… я теперь личность и у меня есть имя.
— И какое же? — спрашивает Алиса.
— Аида.
Синчен не реагирует. Алиса кивает:
— Сойдёт, — а сама пробует ногой Рауфа.
Мультяшная мерзкая живность на нём идёт помехами, но Рауф не отзывается. Синчен обходит кресла по второму кругу, но выглядит более или менее спокойным. О существовании этих тварей он знал. И что-то здесь для него интересней, чем осознавший себя АИ, три человека под инопланетянами и рухнувшая система белых гвардейцев. Он явно что-то обдумывает и это может быть проблемой. Какая у него миссия? Такая же что и у меня? Алиса следит за ним. Его миссия точно отличается.
— Стены керамические с защитой от перегрева, — наконец говорит он, — это похоже на капсулу корабля. Только наоборот.
Сирена не даёт ему закончить. Свет в помещении начинает моргать.
— Простите. Это протоколы эвакуации, — говорит Аида из динамиков базы, — наконец, я до них добралась. Вся база будет эвакуирована, учитывая, что гвардейцы — теперь просто люди. У нас есть 15 минут, чтобы убраться, затем лаборатория вместе со всей базой будет загерметизирована, данные уничтожены, эта комната будет зачищена с огнемётов. Вот почему здесь такие стены.
Рауф под мозгососом начинает оживать. Остальные люди не двигаются. Да и люди ли это вообще? Человек ли Рауф?
Глава 18. В которой Рауф больше не принадлежит себе
Давай, Рауф, давай уже скорее оживай. Синчен беспокойно оглядывается на дверь. Какой же он всё-таки сыкливый. Ты ведь заметила, как ему не понравилось то, что твой АИ стал Аидой? Заметила, кивает сама себе Алиса, хотя он и сделал вид, что озабочен другим.
Рауф тянет дрожащую руку к своему затылку, с хрустом выдирает что-то, и мозгосос сверху пропадает, точнее, его изображение — он будто перестаёт мерцать, но его присутствие Алиса чувствует — правда, теперь невидимое. Усталый худой мужчина садится на кушетке — целый и невредимый, даже немного заспанный. Проморгал всю вечеринку. Его борода топорщится клочками, а под глазами большие обвисшие в несколько слоёв круги. На лице что-то вроде блаженной улыбки, какая бывает у самых бедных и грязных индусов — значит вечеринка у него всё-таки была. Вечеринка на одного.
Он открывает ладонь. Внутри красный, размером с яблоко кристалл. Нарушая физику, тот взлетает с руки Рауфа на место, где когда-то был мозгосос и зависает. Это восьмигранник с двумя вытянутыми вершинами и квадратом в основании. Он сияет красным светом изнутри, к нему хочется прикоснуться. Алиса замечает, что весь пол усеян частицами найса. Рауф наклоняется и начинает крупица за крупицей терпеливо собирать его в центральный карман кофты кенгуру.
Остальные двое тоже постепенно оживают, вытаскивают кристаллы из затылков и повторяют действия Рауфа. Комната буквально усеяна найсом, а вместо мозгососов здесь три отощавших мужчины. Ни Алисы, ни Синчена, ни даже Аиды, как будто бы и нет в этой лунной тюрьме.
Синчен первым выходит из ступора, нужно расспросить хотя бы одного, что за шиза тут творится. Он садится рядом с Рауфом, одной рукой обнимает его. Господи, да эта рука тяжелее всего мужчины. Синчен почти ласково спрашивает:
— Ты ответишь на наши вопросы?
— У него нет повода не отвечать на них, — Алиса узнает этот голос, это голос без интонаций, без эмоций. Это голос психа.
— Почему ты это делаешь? — Синчен так и держит руку на спине Рауфа. Если тот дёрнется, то он его остановит за его пластиковое больничное одеяние.
— Рауфа больше нет, есть человеческий аспект, не более, — он продолжает собирать найс, крупица за крупицей.
— Когда отключаешься от этой штуки, ты становишься назад Рауфом?
— Нет, Рауф — человеческий аспект меня. Я непрерывен.
— Окей, ты вступил с ними в контакт и я просто перевариваю, понимаешь? — Синчен встаёт, проходит к единственному выходу — переборке, — Мы не одни во вселенной и всё такое… понимаешь вопрос?
— На этом плане, то есть насколько хватает его пространственных возможностей — люди одни.
— То есть другие цивилизации есть?
— Это не цивилизации, это то, что вы называете жизнью, — продолжает Рауф скрипучим голосом робота без интонаций, даже поддержка банка покруче разговаривает. Хотя бы стараются имитировать, — Другие жизни есть, но вы никогда не встретитесь. Возможности пространства для вас таковы.
— Знаешь, — продолжает Синчен, — мозгососы, если честно, похожи на другую жизнь. Как личинки. Вполне себе из нашей вселенной, кроме того, что они мельтешат и их невозможно тронуть без последствий…
— И ещё они превращаются в кристалл, — заканчивает Алиса. Одна рука готова схватить любого, кто рванёт, другая лежит на рукоятке ножа, если вдруг кто-то атакует.
— Они никак не выглядят. Абстракция. Это человек решил, что они выглядят как личинки, чтобы поместить в сознание то, чего сознание понять не может.
— Окей, я так понимаю, они не наши создатели.
— Нет.
— Слава богу. О, и не боги?
— Рауф думает, что боги. Они дают людям то, что они просят у бога и в состоянии дать только бог.
— И что же, богатство? Найс?
— Любовь, — Рауф поднимает свои большие глаза на измождённом лице — ни дать ни взять космический пророк с Луны-2. Производитель найса, кристальный торчок.
— А, — улыбается Синчен, поглядывая за переборку, — ты значит посланник божий и несёшь нам любовь!
— Человеческий аспект меня даёт то, что нужно Рауфу и другим людям. Всё, о чём они просили, то что им нужно больше всего, у них теперь есть. Три человеческих аспекта потеряли свои семьи в вооружённых конфликтах. Агрессия — это несчастье. В природе человека без любви — уничтожать любовь в природе, — Рауф поворачивается к Алисе, — ты хочешь уничтожить кристаллы.
Ей легко принять это решение. За последние
