История классической попаданки. Летящей походкой - Валери Фрост

Брыкающуюся и вопящую Аню подтащили к деревянному столбу, подпирающему потолочные балки, завязали руки над головой и подцепили на крюк, словно тушу свиньи для разделки.

– Ах ты ж сука такая. – Рожа направился в сторону девушки: половина лица в крови, глаза как у дикого зверя.

Аня мысленно попрощалась с кузиной: живой ей отсюда не выбраться, ведь все лица она успела рассмотреть в деталях. Да еще и поизмываются всласть.

Однако мозг отказывался принимать происходящее как неизбежность, отдавал приказы срочно искать выход из положения.

Рожа приблизился к Ане и наотмашь ударил по лицу. Девушка дернулась, отлетев к камину, но затянутые веревкой руки не позволили упасть, вернули безвольное тело в прежнее положение, ноги подкосились, звуки спрятались как за ватными берушами, помещение поплыло туманом. Еще один удар по лицу вернул краски миру и способность соображать. Вместе с осознанием пришла и боль. Аня закричала, слезы потекли ручьями.

– Это только начало, родная, – прорычал Рожа и достал длинный тонкий нож.

«Будут ремни из меня резать!» – подумала девушке, глаза зажмурились. Сжавшись в комок, Аня приготовилась к боли, но вместо этого почувствовала, как дюжая рука палача сгребла распущенные и запутанные волосы, а к шее прикоснулось холодного лезвие: голове сразу стало легко, по спине побежали струйки чего-то теплого и липкого.

«Волосы отрезал, сволочь!» – отрешенно подумала Аня и сама себе удивилась: безразличие и нездоровый пофигизм – не это ли признаки капитуляции?

И сама же на себя рассердилась:

– Сволочь! Черти проклятые! – Аня кричала изо всех сил. – Чтоб вам повылазило! Чтоб вам головы посносило! Чтоб ваш заказчик подавился моими волосами! Чтоб у него руки отсохли, и он никогда не смог вылечить себя своей дрянной магией!!!

Магия! Сердце ухнуло в пятки. «Отключить всю магию в радиусе километра». Свет погас. По потолку заплясало темное пятно – тень от стола. Резкий перепад от светлого к темному выбил насильников из колеи, заставил верзил остановиться.

Непонимающе переглядываясь, амбалы зашевелились, забыв про девушку.

– Чего такое?

– Куда свет делся?

– Кто магичит?

Все вопросы остались без ответа. Короткая передышка дала Ане слабую надежду на спасение. Сейчас эти трое очнутся, позовут местного мага, восстановят свет и вернутся к утехам. Пошевелив немного руками, Аня постаралась нащупать хоть что-то острое, ведь по стенам было развешано так много всяких мелочей. Но ничего не нашла.

Троица все еще бубнила себе под нос, решая, что же делать, когда огонь в камине вдруг стал странно себя вести: вытянулся одной длинной каплей, тонким концом потянулся в сторону Анны. Однако увидеть, куда тянется нить, не получалось: окраска огня переходила от оранжевого к синему, языки терялись в темноте. В помещении резко похолодало, стало безумно тихо, даже дрова в камине перестали трещать. Троица балбесов замолкла и затаила дыхание.

Со стороны закрытой двери послышался скрежет металла о металл. Дверь со скрипом открылась, но не было ни единого шанса что-либо разглядеть в темном проеме. Постояв несколько минут, ошеломленные и испуганные стражники попятились назад, только Рожа, все еще сжимающий длинный нож в руке, сделал шаг вперед.

Аня не видела лица своего обидчика, но слышала все, что происходило дальше. Бугай захрипел, стал задыхаться, принялся бормотать что-то нелепое, просить пощады, затем раздались невнятный гортанный звук и кряхтение, послышался удар упавшего тела, и снова наступила тишина. Ровно на секунду воцарился покой, а затем пространство взорвалось криками и топотом ног вперемежку с грохотом переворачиваемой мебели. Судя по характерным звукам падающих тел, стражи добежать до ступенек не успели, как и позвать на помощь.

По легкому поскрипыванию кожи Аня догадалась, что тот, кто только что избавил ее от позора, направился прочь. Прислушиваясь к тишине, Земная лелеяла надежду, что спаситель вернется к ним с Сольвейг, но страх захлестывал: она боялась этого «нечто», способного убить человека на расстоянии.

Руки уже изрядно затекли, и если бы в помещении был свет и Аня могла посмотреть на себя, она обнаружила бы, что левый глаз ничего не видит, так как полностью опух и заплыл кровью. По спине все еще струились ручейки, непривычная легкость одурманивала сознание. А может, этот дурман навеян вовсе не «парикмахерским искусником»?

На ступенях послышались шаги.

– Леди, прошу вас закрыть глаза.

Аня послушалась. Как можно не послушаться командирского голоса с нотками холодного железа?

Перед закрытыми веками запрыгали отблески оранжевого света. К Ане подошел человек, одной рукой обвил талию, второй перерезал веревку, связывающую руки пленницы. Девушка чуть не рухнула на пол от слабости. Мужчина успел удержать Земную и аккуратно усадил на пол.

– С вами все в порядке?

Аня нервно хохотнула, затем еще раз и еще, а после дала волю слезам. Мужчина все еще находился рядом, сидел, положив руку на плечо. Истерика прошла быстро, тем более что каждая слезинка, накатывающаяся на левый глаз, отдавалась болью. Теперь, успокоившись, Аня убедилась, что видит только правым глазом.

– Теперь со мной частично все в порядке. Спасибо.

– Это вам спасибо. Если бы не вы…

Мужчина поднялся. О том, чтобы рассмотреть незнакомца, не могло быть и речи: у Ани все плыло перед единственным глазом. Лишь одну деталь успела отметить девушка – мужчина был в маске.

Глава 17

– Идемте. Очень скоро засигналит охранка, и тут объявится целая армия магов.

– Нам надо забрать Сольвейг.

– Кого? – Мужчина метался по комнате, собирая ножи и короткие мечи охранников. – А, другую леди. Так будите ее.

– Она не спит. – Аня присела у холодного тела верзилы, недавно поднявшего на нее руку, и стала обыскивать карманы.

Сдерживая рвотные позывы, Земная мысленно «поблагодарила» за подбитый глаз: сейчас она больше догадывалась, чем видела, откуда могло вытечь так много крови. Обнаружив наконец свои и сестрины украшения, девушка метнулась в темный угол и вернула гостеприимному дому его угощения.

Мужчина в маске уже стоял в дверях с Сольвейг на руках.

– Леди…

– Анна…

– Идемте. – И он зашагал к выходу.

С какой легкостью и грацией узник замка нес блондинку… Ане даже стало стыдно за возникшее в ней чувство колючей зависти. Самое время забыть обо всем и уносить ноги подальше отсюда.

Кинув прощальный взгляд на каменное подземелье, освещенное лишь редкими всполохами огня да висящим под арочным потолком тусклым светляком, Аня зацепилась единственным зрячим глазом за жалкую кучку пакли, некогда бывшей ее гордостью. Не осознавая причин собственных действий, девушка наклонилась к обрезкам цвета вороного крыла и со злостью швырнула их в огонь.

Обойдя одного, потом переступив через другого убитого верзилу, брюнетка поспешила по ступеням вверх. Позади ярко полыхнуло. Аня обернулась: ловкие «гончие», состоящие из языков огня, гонялись за тенями, лопая последних, как мух, и заполняя пространство светом.

Ночь встретила беглецов холодом и лесной сыростью. Брюнетку передернуло. Жаль, не догадалась стащить какую-то накидку. Хотя, с другой стороны, уж лучше замерзнуть, чем влезать в потную тряпку с чужого плеча.

– Нам нужны кони и повозка. – Узник-беглец отвлек Аню от навязчивых мыслей.

– Я не знаю, где и что здесь лежит. Я даже не знаю, где мы. – Почувствовав колкий взгляд, девушка осеклась. – Но я проверю.

Коней не оказалось. Повозки не нашлось. Вообще каких-либо хозяйственных пристроек поблизости не наблюдалось.

– Это перевалочный пункт, – сообщил голос из темноты. – Наверняка коней отвели в ближайшее селение, чтобы поменять на свежих. Значит, вполне возможно, что очень скоро сюда нагрянут гости.

– Вы знаете, где мы и в какую сторону лучше идти?

– Боюсь, леди, что нам придется ориентироваться по звездам. Идемте. Вашей подруге нужен лекарь.

Аня лишь кивнула, поднимая испачканные юбки и ступая по пожухшей прошлогодней листве. Несмотря на ношу, мужчина двигался довольно быстро, девушка то и дело переходила на бег, чертыхалась про себя и сетовала на длину вечернего платья.

Через полчаса быстрой ходьбы по лесу стало заметно холоднее: предрассветное время – самое отрезвляюще-проникновенное время суток. Воздух становится влажным, пробирается к самой коже, устраивается в складках одежды, каждое движение приносит лишь новую дозу отрезвляющего холода. Ане захотелось плакать. Однако недавний опыт показал, что плакать от обиды будет во сто крат больнее, чем, закусив разбитую губу, молча двигаться дальше.

Неожиданно идущий впереди мужчина остановился, резко взял влево и через пару шагов замер. На Аню из тумана выползла тень поваленного столетнего лиственного великана. Ствол дерева был настолько объемен, что смог послужить достойным ложем для больной девушки. Брюнетка подошла ближе к кузине и дотронулась до ее лица – руку обожгло.