Язык и идеология: Критика идеалистических концепций функционирования и развития языка - Андрей Александрович Белецкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В советском языкознании, базирующемся на принципах марксистско-ленинской философии, основной функцией языка признается функция коммуникативная. Различные подсистемы и микросистемы языка, его отдельные составные элементы выполняют субфункции, подчиненные ей. Употребление языка в конкретных ситуациях определяется как эпифункция, представляющая собой реализацию основной коммуникативной функции языка (см.: Пазухин, 1979).
Коммуникативный подход к языку основывается на признании высказывания такой единицей языкового общения, которая
«должна вскрыть весь механизм функционирования языка, поскольку все существенные черты сознания и понятийного аппарата как идеального мира человека должны адекватно отображаться в построении этой языковой единицы»
(см.: Колшанский, 1979, 50).
Поскольку функциональная целенаправленность языка предполагает объединение различных аспектов языковой коммуникации в единое русло, оправданным и правомерным представляется стремление лингвистов к комплексному изучению речевых актов, включающему исследование как грамматических, так и семантических и прагматических аспектов высказывания. Комплексное изучение высказывания в советском языкознании предполагает, однако, дифференцированный подход к уровням высказывания как основной единицы речевого общения. Изучение каждого уровня направлено на установление его роли в передаче содержания, которым обмениваются люди в процессе общения.
В изучении речевой деятельности мы исходим из того, что социальная природа языка обусловлена его функционированием в обществе и историческим развитием (см.: Будагов, 1978, 165). При этом советские лингвисты не противопоставляют социальные факторы факторам имманентным, а исходят из наличия глубокой, постоянной связи между ними. Это помогает глубже проникнуть в особенности функционирования языка как средства общения, вскрыть причины его изменений, всесторонне осветить внутренние и внешние причины его формальной и семантической вариативности. Говоря о связи социальных и чисто лингвистических факторов в функционировании языка, Р.А. Будагов справедливо отмечает, что социальные факторы в самом языке, а следовательно, и в теории языка, как общее правило, «действуют» сквозь призму самого языка, его системы. Поэтому, отнюдь не отождествляя понятия социального и лингвистического, исследователи вместе с тем должны стремиться показать их взаимодействие в процессе функционирования каждого конкретного языка или группы языков (см.: Будагов, 1978, 125 – 126). В исследовании социальных аспектов речевой деятельности в отечественном языкознании всегда учитывается различная степень воздействия социальных факторов на разные уровни языка, а также то, что такое воздействие во многом зависит от самого характера того или иного уровня языка. Как известно, лексический уровень в значительно большей степени, чем уровень грамматический, подвержен влиянию социальных факторов и других «внешних» явлений.
Основная задача изучения речевой деятельности заключается в исследовании отношений между языком, мышлением и реальной действительностью и в раскрытии механизма отражения. В этой связи важно подчеркнуть, что речевая деятельность рассматривается как активный процесс, базирующийся не только на готовых результатах познавательной деятельности человека, но и на конкретных условиях речевого акта, включающих социальные, культурные элементы, фоновые и энциклопедические знания коммуникантов и т.п. В каждом речевом акте происходит реализация этих данных в зависимости от коммуникативного задания, в каждом речевом акте экстралингвистические элементы определяют прагматическую характеристику высказывания.
Проблема изучения предложения связывается, таким образом, с необходимостью установления коррелятивности его аспектов как единицы языка с теми аспектами, которые оно приобретает как единица речи. Такой подход непосредственно связан с задачей создания коммуникативной лингвистики, которая рассматривает любую языковую единицу как элемент реальной коммуникации и требует не разложения этой единицы на ее элементы и свойства, а интегрального определения, «нацеленного на раскрытие единой сущности коммуникативного акта» (см.: Колшанский, 1979, 55).
В зарубежной лингвистике коммуникативный подход к языку в основном связывается с теорией речевых актов, разрабатываемой в работах Дж. Остина, Дж. Серля, Г. Грайса, Р. Райта, P.Т. Белла и других представителей оксфордской и примыкающих к ней школ лингвистов и философов. Мы остановимся здесь лишь на некоторых положениях этой теории, связанных с анализом косвенных речевых актов или, как их именуют зарубежные лингвисты, «разговорных импликаций».
Основной единицей речевой деятельности в работах лингвистов этого направления признается высказывание, определяемое как целенаправленный речевой акт, в состав которого входит три аспекта: 1) произнесение высказывания, 2) референция и предикация, 3) реализация коммуникативного намерения, или иллокутивный акт (см.: Searle, 1969, 47). Основные типы иллокутивных актов выделяются в зависимости от коммуникативной интенции говорящего и, естественно, являются отражением коммуникативного аспекта речевой деятельности индивидов. К ним относят: утверждение, вопрос, приказ, предупреждение, обещание, благодарность. Философы, занимающиеся вопросами речевой деятельности, подразделяют речевые акты на: 1) вердиктивы, 2) акты побуждения, 3) акты обязательства, 4) формулы социального этикета, 5) интродукции (см.: Austin, 1962, 150). Эта классификация носит разноплановый характер, что связано с использованием различных критериев. Формулы социального этикета, например, могут включать вердиктивы, акты побуждения и интродукции.
В основе классификации иллокутивных актов, по мнению Дж. Серля, лежат три главных признака:
1) Цель иллокутивного акта. Например, цель обещания – принять конкретное обязательство выполнить что-то, цель дескрипции – описать какой-то факт. При этом следует различать понятия иллокутивной силы и иллокутивной цели. Цель просьбы и приказа, например, одна и та же – заставить слушающего выполнить определенное действие, однако иллокутивные силы этих актов различны.
2) Соотнесенность слов и объектов внешнего мира. Утверждения, описания относятся к одному типу соотнесенности (их содержание согласуется с действительностью), просьбы и обещания относятся к другому типу высказываний, поскольку их цель – привести действительность в соответствие с ними.
3) Условия искренности. При выполнении иллокутивного акта говорящий выражает свое эмоциональное отношение к пропозициональному содержанию акта. Говорящий, который обращается с просьбой к A сделать P, выражает желание, чтобы A сделал P. Состояние желания, намерения, выраженное при выполнении данного иллокутивного акта, и является условием искренности этого акта.
Значение речевого акта формулируется Дж. Серлем в виде правил и ряда условий его реализации. Например, для того чтобы дать обещание, говорящий должен выразить пропозицию, обозначающую его будущее действие, причем таким образом, чтобы она была желательна для слушающего. Давая обещание, говорящий тем самым выражает намерение совершить желаемое для адресата действие. Предполагается, что говорящий не совершил бы обещанного, не связав себя словесным обязательством. Имеется в виду, что говорящий сознает, что обещание налагает на него обязательство, и он намеренно доводит это до сведения адресата. Последнее условие, по мнению Дж. Серля, является основной характеристикой акта обещания (см.: Searle, 1969, 57 – 61).
Стремление классифицировать и изучать высказывания в зависимости от цели иллокутивного акта, попытки связать семантику предложения с его прагматическими аспектами не могут не привлекать к себе
