"Фантастика 2023-185". Компиляция. Книги 1-17 (СИ) - Буторин Андрей Русланович

Гаврила поднялся на ноги, стряхнул с себя пыль.

— Ну, давай! — прошептал я.

Воеводин сын прокашлялся, бросил косой взгляд на притихшую в окне Оксану и довольно громко проговорил:

— Зачем ты конем меня стоптать хотел, дяденька?!

Георгий очень удивился — даже мне это было заметно.

— Разве не узнал ты меня, отрок? — подбоченившись в седле, спросил он. — Или, падая, буйну голову всё-таки повредил? Не могу я вред причинить человеку православному, доброму. Обет такой дал. Ступай себе с богом домой.

Я заскрипел зубами. Не может он православному доброму Гавриле вред причинить! И тут у него обет! Что же делать теперь?

Гаврила, явно сбитый с толку, стоял столбом, загораживая дорогу богатырю.

— Ну же, дай мне проехать, мил человек… — ласково проговорил Георгий.

— Больно! — неожиданно завопил воеводин сын, хватаясь обеими руками за свою правую ногу. — Конем стоптал! Ног лишил!

Георгий открыл рот, а вошедший в роль Гаврила рухнул ничком и зашелся в таких стенаниях, что даже мне стало не по себе.

— Обет нарушил! — вопил Гаврила. — Убил меня совсем! Ах, на что я теперь годен без ноги буду!

— Мил человек… — начал было богатырь, но голос его заглушила серия стонов.

Из открытых ворот уже выглядывали любопытные слуги.

— Стоптал! Стоптал! — надрывался заметивший пополнение аудитории Гаврила. — Ах, боль какая! Ах, боль!.. Чтобы девицу-невесту суженую у меня украсть, обет свой нарушил, на безоружного напал!..

— Не нападал! — еще громче закричал Георгий. — Врет он всё, поклеп возводит! Сам налетел, как смерч, из кустов!

— Умираю! — взвизгнул Гаврила и, закатывая глаза, добавил. — А святой обет ты всё-таки нарушил, бесстыдник…

— Врешь! — проревел богатырь, выхватывая из ножен громадный свой меч. — Сейчас я тебя, дьяволово отродье!..

Ну молодец, Гаврила! Довел-таки Жорика до белого каления!.. Талантливый парнишка… Как бы теперь только ему голову не срубили этим чудовищным кладенцом!.. Я торопливо пробормотал заклинание невидимости и выбежал на свет.

Георгий, соскочив с коня, несколько опомнился. Меч вложил обратно в ножны, припомнив, что перед ним — безоружный отрок, да еще вроде и травмированный… Не знаю, наверное, он хотел Гаврилу в назидание отшлепать или пенделей надавать — иначе зачем ему было спешиваться? Но намерения Георгия так и остались нереализованными, потому что воеводин сын, забыв о поврежденной конечности, резво вскочил на ноги и с криком:

— Никому не позволено отрока Гаврилу обижать! — влепил богатырю нехилую оплеуху. Что самое удивительное, богатырь устоял на ногах!.. Не в полную силу Гаврила бил, что ли? Стеснялся, или не до конца захватил его азарт драки еще?.. Слуги вдовицы Параши, густо заполнившие проем между раздвинутыми полностью створками ворот, оживленно загалдели, предвкушая увлекательное представление. На всякий случай я подошел поближе. — Вот же тебе за мою обиду еще! — Гаврила снова широко размахнулся, но на сей раз его удар не достиг цели. С непостижимой ловкостью закованный в стальные доспехи богатырь увернулся от увесистого кулака, схватил одной рукою детину под локоть, а второй за пояс и умелой подсечкой обрушил его наземь… Не видать мне во веки вечные родного адского пламени, если это не прием самбо! Нет никакого сомнения — Гавриле требуется помощь! Как бы это поаккуратнее сделать?..

Пока я соображал, события развивались со стремительностью просто поразительной. Гаврила вскочил на ноги, размахнулся сразу обеими руками, но богатырь и на этот раз без труда ушел от удара — воеводин сын, по инерции пролетев два шага, головой врезался в кованое седло. Конь шарахнулся в сторону, а Гаврила снова опрокинулся.

Второй раз поднялся он уже не так быстро. Надо отдать ему должное, теперь он действовал явно осмотрительнее: без оглядки в бой не бросался, топтался вокруг противника, делая обманные выпады, — пытался подловить Георгия и врезать наверняка и в полную силу.

Наконец, как ему показалось, удобный момент настал. Георгий, отступая от сучившего во все стороны кувалдами отрока, споткнулся. Гаврила взревел, занося над головой врага кулак, и… тут же полетел вверх тормашками! — богатырь, взмахнувший руками вроде бы для того, чтобы удержать равновесие, мгновенно перегруппировался, несильно толкнул кончиками пальцев детину под подбородок, для пущего эффекта еще и зацепив шпорой правую Гаврилину ногу.

Гаврила, Иванов сын, рухнул как подкошенный!.. Вот так богатырь Георгий! Вот так мастерство рукопашного боя!.. Честное слово, такого я не видел даже при непосредственном участии в урегулировании конфликта между кланом шаолиньских монахов и сектой дзинь-циустов-душителей!.. И ведь Георгий даже не ударил пока ни разу детину по-настоящему! Всё время в обороне! Меч свой и тот не обнажил — хотя бы для устрашения! Не может и Гаврила применить искусство убойной плевбы — лицом к лицу с противником особо не поплюешься…

Встав на четвереньки, Гаврила бросился вперед, намереваясь схватить богатыря за ноги и повалить. Тот взвился в воздух, в безупречном сальто пролетел метра два и приземлился точно позади отрока. Легонько толкнул его ногой в массивную задницу, и воеводин сын пропахал носом землю.

Ну всё!.. Пора этому конец положить!.. Увальня-переростка богатырь победил с блеском — посмотрим теперь, как он справится с невидимым бесом…

Разминая руку для фирменного хука слева, я неслышно подошел к богатырю, укоризненно наблюдавшему за тем, как посрамленный отрок барахтается в дорожной грязи.

Георгий вздрогнул и на секунду замер. Потом рывком развернулся, одновременно вытаскивая из ножен меч. Прежде чем я успел удивиться тому, каким это образом богатырь сумел почуять мое приближение, Георгий рукою, защищенной боевой перчаткой, перехватил меч за лезвие и — без размаха, но сильно и точно — влепил мне перекрестьем прямо в лоб.

Сильнейший удар — да еще крестом!

Летел я, наверное, метра три, а потом катился по земле кубарем метров двадцать — как раз столько, сколько необходимо было пролететь и прокатиться, чтобы оказаться в тех самых кустах, где мы с Гаврилой прятались, ожидая выезда супостата со двора вдовы.

Последнее, что я успел услышать, перед тем как потерял сознание, — восторженные крики слуг, наблюдавших схватку. И встревоженные вопли поселян, сбегавшихся на шум к вдовьим хоромам.

* * *

— Гостенек любезный, — потирая уши, проговорила Заманиха, присаживаясь рядом со мной на травку в тени лесной своей избушки. — Мне от прабабки моей отличное заклинание осталось — лишение речи. Давай мы детине неразумному жабу в рот засунем и заговорные слова скажем, чтобы он ее выплюнуть не мог. Тогда он орать наконец перестанет. А то всех зверюшек распугал в лесу!

— Себе жабу засуньте… знаете куда?! — неистовствовал Гаврила, размахивая кулаками. — Нечисть поганая! Погубили меня! Погубили! Как я теперь людям в глаза смотреть буду?! Убью вас! Переплюю всех до одного!

Я закурил третью подряд сигарету. Заманиха вертела в сморщенных лапках кусок сосновой смолы. Гаврила болтался в воздухе, крепко привязанный за ноги к толстенной дубовой ветке.

— Это неплохо, что мы у него смолу-то отняли, — заметила она. — Теперь ему для плевбы снарядов не накопить… Да и орет он без отдыха два часа уже… Откуда слюне взяться? А всё-таки жабу в рот — было бы надежно…

— Засуньте себе свою жабу! — в который раз истерически предлагал Гаврила, молотя ни в чем не повинный воздух ручищами. — Вместе с договором вашим уродским! Не хочу никаких договоров! Отдайте обратно мою душу! Не хочу!

— Обратной силы договор не имеет, — злорадно заявила бабка. — Раз уж подписался — теперь всё. Надо было смотреть, что подписываешь! И срок работы беса Адольфа не ограничен по времени… Так что, детина, ори не ори, а никуда тебе не деться…

Я молчал. Курил. А к чему мне разговаривать-то? Да и сказать было нечего. Опростоволосился — это да. Маху дал. Как никогда за все годы службы — клянусь огненными вихрями преисподней!