Легенда о Рэндидли Гостхаунде - Puddles

Пустота вспыхнула снизу, пробежав по знакомым линиям «Randidly Ghosthound». Вик завизжал и засох во всех местах, кроме самых основных, поскольку желе поджаривалось потоками значимости. Оба, казалось, поняли, что желеобразная форма Вика не имеет основания в этом месте, и Ядро Пустоты Рэндидли превратилось в горнило праведного негодования, сжигая вторжение.

Вик сдвинулся и напрягся, сжимая Рэндидли, как удав. Казалось, что вместо того, чтобы вторгаться и рисковать другими частями себя, он будет давить на Рэндидли, пока его личность не сломается под напряжением. Возможно, разорванный результат был бы более удобен Вику, чем нынешний режим.

Однако пламя Веса Пустоты охватило Рэндидли, дав ему дополнительное преимущество. Чувствуя, как его собственное тело покалывает и вспыхивает хаотично, Рэндидли использовал эту дополнительную силу, чтобы оттолкнуть Уика. Сила Воли другого все еще могла сокрушить его напрямую, но он мог выстоять с поддержкой Незера.

Тем не менее, Вик всегда приспосабливался, набрасываясь по-новому, чтобы застать его врасплох.

Напряжение стало всем опытом Рэндидли. Он ничего не понимал, кроме ужасающего размытия по краям, борясь и отвергая его со всей яростью, на которую был способен. Пространство и истина исчезли, оставив ужасно субъективное поле битвы, казалось бы, неуместных деталей. Потому что, хотя он сохранил ядро себя, Рэндидли не мог утверждать, что наступление Уика не принесло никаких результатов.

Очевидно, он помнил, что не был сыном Уика, но какова была его должность в высшем военном командовании? Как он познакомился с леди Иеллайей? Какое лицо было у первого человека, которого убил Рэндидли? Любил ли он когда-нибудь по-настоящему кого-то?

Был ли он причиной смерти Хелен? Потому что во многих смыслах он действительно

Нет. Рэндидли почувствовал, что дрожит. Что-то тёмное и порочное сочилось из его сердца, что опаляло его внутренний мир своей ненавистью. Хелен…!

В этой экзотической борьбе расплывчатые вопросы становились все более зловещими по мере того, как в его разум закрадывались новые, незнакомые ответы. А учитывая, каким онемевшим и сонным Рэндидли чувствовал себя, было трудно решить, что он усвоил от Уика, а что забыл. Ярость, которую он чувствовал, стала одной из немногих истин, к которым он мог привязаться.

И все еще. И все еще-!

Он был всего лишь ментальной формой, но он чувствовал, что плачет. Пустота прожигала Рэндидли периодическими вспышками, разъедая антагониста на нем. Ядро Пустоты продолжало вращаться, заземляя его в том, что было важно.

Вик, казалось, понял, куда идет эта битва, гораздо быстрее, чем Рэндидли, потому что он еще раз попытался вторгнуться в сердцевину многослойного желе, что означало Рэндидли. Снова и снова Нижний мир прорывался через эти вторжения, эти фрагменты себя, которые Вик заставлял Рэндидли пытаться открыть его. Каждая попытка была все более отчаянной, поскольку Уик явно намеревался получить какое-то влияние и оторвать Рэндидли от его связи с его Ядром Пустоты.

Или, возможно, его целью было захватить Ядро Пустоты и сжечь Рэндидли дотла.

В любом случае, значимость пронеслась через Ядро Пустоты Рэндидли, укрепив его. Таким образом, было ясно, что Уик преуспел, по крайней мере, частично; какая-то часть Wick стала частью Randidly. Но у Рэндидли было ощущение, что он получил лучшую часть сделки.

Жара и тяжкий труд, они искажали время, пока борьба не показалась вечностью. Его замешательство росло. И как ни странно, Рэндидли нашел это ощущение странно обнадеживающим; это напомнило ему об использовании Лика Одержимости.

В эти бессознательные моменты он переставал задаваться вопросом, что происходит. Он просто погрузился в работу. Атаки фитилей неуклонно отбивались.

Внезапно Рэндидли оказался на свободе. Желеобразная форма Уика сползла с него, падая и скручиваясь, как мертвая змеиная кожа. Слабый и выжженный Пустотой, весь Вик рухнул на землю. Маленькие частички его оставались вокруг, подергиваясь.

Ментальная связь исчезла. Даже в подсознании контакт прервался. Рэндидли обнаружил, что стоит перед провисшими и тающими остатками этого паровоза. Прямо на него были направлены пустые белые круги, но они больше напоминали крошечные тарелки, чем глаза. Тайком подтолкнув его, чтобы посмотреть, жив ли он еще, Нерожденный начал грызть оставшиеся кусочки мяса.

Поздравляем! Ваш навык Twin Lingering Shadows of Misfortune (T) вырос до 924 уровня!

Потом они снова оказались в разрушенном зале суда. Рэнди посмотрел на волосатое и пустое лицо Уика, прежде чем комендант рухнул на задницу. Рэндидли быстро встал, а затем выругал себя, покачиваясь. В голове все еще было светло. Он закашлялся и выплюнул сгусток обесцвеченной крови.

— Ты… — прохрипел Вик. Казалось, к нему вернулась некоторая ясность, потому что ему удалось бросить взгляд на Рэндидли. — Черт… тебя.

Последнее и подходящее выражение презрения Уика к Рэндидли.

На долю секунды что-то безобразное поднялось в сердце Рэндидли. Он предвкушал и наслаждался моментом, когда отплатит этому садистскому куску дерьма за каждую каплю боли, которую он причинил Хелен. Он раскроет его, а затем полностью выпотрошит разбитые остатки своего изображения, скармливая разбросанные и гниющие куски Нерожденному на глазах Уика. Затем он ломал себе кости, вырывал себе вены и ткал гобелен из своих сорванных органов. За то, что он сделал с Хелен, Уик пожалеет.

Тем не менее, опыт быстро испортился, когда он начал свою запланированную месть. Его доминирующая эмоция была черной и удушающей, ощущение сужения из-за нехватки кислорода после долгого бега. И все же паника заставила его двигаться, несмотря на то, что он был слаб. Его руки поднялись почти непрошенно, выравнивая Акри на груди Вика, несмотря на легкое головокружение.

Рандомно покачнулся. Лапая, как ребенок в темноте, он разобрался со своими эмоциями.

Опустить копье было одной из самых трудных вещей, которые он когда-либо делал. Черная паника ярости и растерянности сжала его сердце. Желание мести захлестнуло его, почти оглушая. Рандомно перевел дыхание. Было бы легко обвинить Вика в этом странном эмоциональном недуге, обозначив его как некий затянувшийся пережиток того другого, который поселился внутри Джелли-Рэндидли.

Но даже если это было частично правдой, это была не вся правда.

— На самом деле мы не такие уж и разные, — прошептал Рэндидли. Ему очень хотелось произнести эти слова; это было семя, из которого выросла эта черная эмоция. И выведение его на свет заставило увядать приторную ненависть. «Мы оба были… целенаправленно сформированы черствыми и эгоистичными личностями. Мы оба так отчаянно хотим власти. Мы закончили тем, что полагались на этих извращенных благотворителей, чтобы расти. Настоящая разница… это выбор, который мы сделали с тех пор».

Но, возможно, это несправедливо по отношению к вам. Рэндидли не мог произнести эту мысль