Крыса из нержавеющей стали (сборник) - Гарри Гаррисон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мое изображение сменилось развевавшимся знаменем, заиграл наш марш.
– По-моему, отец, теперь всякому ясно, что ты недолюбливаешь генерал-президента, – заметил Боливар.
– Да уж, па, ты хватил через край, – добавил Джеймс. – Увидев этот выпуск, Сапилоте будет в ярости, и вряд ли ты получишь хотя бы один голос.
Я снял со своей докторской формы самую большую медаль и приколол ее Джеймсу на грудь.
– Вот тебе, сынок, награда за светлый ум. Как говорится, ты попал в самое яблочко.
Анжелина и Боливар вскочили и зааплодировали.
– Спасибо, па, буду носить награду с честью. Даже в темноте, даже в ванной. Но, может, разъяснишь, как ты выиграешь проигранные выборы?
– Это пока наш с матерью секрет, но обещаю, вы все узнаете первыми. А если ты, Джеймс, раскусишь мой замысел до утра, получишь еще медаль.
Глава 28
День выборов начался со взрыва.
Взрыв выбил в замке множество окон и мгновенно вывел меня из состояния глубокого сна. Я подскочил и замер на кровати в каратистской стойке.
– Не замерзнешь нагишом, милый? – поинтересовалась из-под одеяла Анжелина.
– Да, пожалуй, прохладно.
Я поежился и снова лег. Тут же затрезвонил телефон, и я схватил трубку.
– Защитное поле остановило самолет на расстоянии пяти километров от замка, – сообщил Боливар. – Самолет сбросил огромную, как дом, бомбу и лег на обратный курс. Компьютер вычислил траекторию его полета и выпустил вдогонку ракету. Самолет сбит далеко, второго взрыва слышно не было.
– Спасибо за информацию.
Я облизнул губы, встал и накинул халат.
– А ты, дорогой, надеялся, что после твоего вчерашнего выступления и всех нелестных эпитетов Сапилоте пришлет тебе цветы?
– Нет. Но я не хотел, чтобы гибли люди.
Я посмотрел на серый рассвет за окном, на душе было так же серо.
– Новый президент навсегда покончит с убийствами. Вот как ты должен смотреть на случившееся. Прикажи принести завтрак, впереди трудный день.
Анжелина как в воду глядела. Перекусив на скорую руку, я приклеил бороду и отправился на луг за замком. Слуги маркиза, выгнав оттуда всех коров, выгружали из грузовика свернутые полотняные палатки. За работой наблюдал сам хозяин замка.
– Доброе утро, Джим.
– Доброе утро.
– Все делается, как вы распорядились. Мои рабочие спрашивают, с чего это нам вздумалось именно сегодня устраивать карнавал. Уж не победу ли на выборах мы собираемся отмечать? Вы все-таки полагаете, что мы победим?
– Дорогой Гонсалес, потерпите несколько часов и все узнаете, но пока я опасаюсь, что подслушивают враги, и не осмеливаюсь дать вслух ответы на ваши вопросы. Ведь, как известно, даже у стен есть уши. Скажите своим людям, пусть не возводят трибуны для зрителей, они нам не понадобятся.
– Пустые палатки и все?
– Именно.
На обычно невозмутимом лице маркиза появилось озабоченное выражение. С подобным выражением на меня в тот день смотрели многие. Люди в замке были слишком вежливы, чтобы высказать свои мысли, но думали они, наверно, примерно так: «Старина Харапо совсем рехнулся от обиды».
Что ж, впереди целый день, может, еще смогу их переубедить.
Прежде всего следовало проголосовать мне самому. Избирательный пункт округа, к которому был прикреплен замок де ла Роса, находился в маленьком городке Тортоса. Туда мы отправились на автомобилях, капот каждого украшал флажок нашей партии. На место мы прибыли, когда часы на городской башне показывали девять. Через центральную площадь городка выстроилась очередь.
– Наши избиратели! – воскликнул маркиз.
– Да, но и холуев Сапилоте тоже хватает. – Я кивнул в окно.
Перед входом в мэрию собрались последователи диктатора. Махая грязно-коричневыми знаменами с бледно-зеленым кругом в центре – эмблемой партии «Счастливый Канюк»,[13] – они с наглым видом расхаживали среди избирателей и прикалывали на грудь каждого значок с аналогичной символикой.
– Наш выход на сцену.
Я выбрался из автомобиля и направился к избирательному участку. За мной следовал мой верный телохранитель Родригес, за ним – Джеймс и Боливар. Все трое хоть и безоружны, но крайне опасны.
Анжелина вытаскивала из машины видеокамеру.
– Снимай все, – бросил я ей.
Мы промаршировали через площадь к избирательному участку – зданию мэрии. У дверей нас поджидали мэр и шеф местной полиции. Обоим явно не по себе, рука копа на кобуре, мэра – под пиджаком у подмышки.
– Здесь нарушается избирательный закон. – Я повернулся к камере в профиль и указал на раздававших в толпе значки прихвостней Сапилоте. – Агитировать за кандидата в день выборов согласно конституции разрешается не ближе чем в двухстах метрах от входа в избирательный участок. Прикажите тем людям удалиться на должное расстояние.
– Мэр здесь – я, и я издаю указы.
– Мэр прежде других обязан соблюдать законы.
– Капитан, арестуйте наглеца.
Шеф полиции был настолько глуп, что вытащил пистолет. Родригес шагнул вперед, его рука со свистом рассекла воздух, и шеф полиции мешком осел на асфальт. Члены партии «Счастливый Канюк» придвинулись друг к другу и глухо забормотали. Я пошел на них, Родригес и близнецы – по бокам. Горе-агитаторы переглянулись и бросились врассыпную.
– Уберите тело, портит праздничное настроение, – распорядился я, указывая на шефа полиции. – А вы, мэр, открывайте участок, я проголосую первым.
Как только мэр скрылся за дверью, избиратели зааплодировали, сорвали с одежды значки партии Сапилоте и побросали их на мостовую. Мои помощники, соблюдая дистанцию в двести метров, начали раздавать значки с символом нашей партии – Разъяренным Терьером. Маленькая бело-коричневая собачка держала в зубах дохлую жабу. Сказать, что жаба походила на Сапилоте, значит ничего не сказать. Каждому хотелось проголосовать с красивым значком на груди, и даже те, кто уже подошел к входу в мэрию, поспешили обратно на площадь.
– А теперь, – обратился я к избирателям, – выборы начинаются.
Последовали аплодисменты и крики: «Харапо – в президенты!» и «Разъяренный Терьер задаст жабе перцу!». Мы с де Торресом прошли в мэрию, за нами проследовали охранники.
Я зашел в кабинку для
