Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I - Гэв Торп

Он перевел взгляд на небо. В вышине медленно проступали первые звезды, появлялись еще и еще огоньки, казавшиеся тусклыми крапинками. Эофорт говорил, что это дыры в мир смертных, через которые боги из своего царства взирают на людей. Бьёрн не знал, правда ли это, но идея казалась ему неплохой, а потому он готов был преклоняться перед мудростью советника.

Когда король услышал тихие звуки приближавшихся с другой стороны холма шагов, он отвлекся от созерцания звезд и взялся за рукоять топора. В темноте он не мог ничего разглядеть, ведь сумерки были временем теней и призраков, а глаза Бьёрна уже не видели так хорошо, как в молодости.

— Успокойся, Бьёрн, — произнес кто-то тихим, но сильным голосом. — В эту ночь я не причиню тебе зла.

Из-за могильника появилась согбенная старушка в черном, но, увидев ее, Бьёрн не выпустил из рук топор. Она опиралась на сучковатый посох. И волосы ее были белыми, словно скрывающий демонов туман.

Сравнение расстроило Бьёрна, который поднялся навстречу ведьме из Брокенвалша, не собираясь выказывать эмоций при виде этой гостьи.

— Принес жертвоприношение для бога мертвых? — спросила ведьма.

На морщинистом и очень старом лице сияли глаза молодой девы, умные и озорные.

— Да, — ответил Бьёрн, наклоняясь к мешку.

— Тебя что-то огорчает, Бьёрн?

— Такие, как ты, всегда меня огорчают, — отвечал Бьёрн.

— Такие, как я? — насмешливо переспросила старуха. — Однако же именно я помогла тебе, когда в твои земли явилась чума. И я предупредила тебя о гигантском звере из Стенающих холмов. Благодаря мне ты процветаешь и унберогены ныне стали одним из самых сильных племен запада.

— Все это верно, — согласился Бьёрн. — Только сказанное тобой никак не влияет на мое мнение: Тьма облепила тебя наподобие плаща. Ты наделена властью над людьми.

Ведьма рассмеялась горьким, сухим смехом:

— Так что именно тебя беспокоит? Что моя сила больше, чем у людей?

— Да, это, — признал Бьёрн.

— По крайней мере, честно, — кивнула ведьма и опустилась на корточки подле склепа. — Давай скорей сердце.

Бьёрн бросил мешок, колдунья поймала его на лету и вывернула содержимое в костер. Сердце тут же зашипело, и в воздухе сильно запахло паленым мясом. Оно потрескивало и стреляло жиром; от мясного духа рот Бьёрна наполнился слюной.

— Бог мертвых к тому же ведает сновидениями, — сообщила ведьма. — Он посылает видения тем, кто проводит в его царство души умерших.

Бьёрн ничего не сказал, не желая поддерживать разговор о культе смерти. Ведьма посмотрела ему прямо в глаза и спросила:

— Хочешь услышать о моих снах?

— Нет, — отрезал Бьёрн. — Что из того, что мне интересно, может тебе присниться?

Колдунья пожала плечами, ворочая в костре охваченное пламенем сердце, сморщившееся и почерневшее.

— Сны — врата в будущее, — сказала она. — За суетой, гордостью или отвагой не спрячешься от бога мертвых, а ведь раньше или позже все попадают в его царство.

— Ритуал еще не окончен? — спросил Бьёрн, рассерженный болтовней ведьмы.

— Подходит к концу. Только ведь ты должен лучше всех знать, что не следует торопиться, когда приносишь жертву богам.

— Что это значит? — вопросил Бьёрн, угрожающе возвышаясь над колдуньей. — Говори прямо!

Старуха посмотрела на него, и Бьёрн почувствовал, что его сердце будто сжалось в ледяных тисках. Он ощутил ледяную руку так же точно, как огонь пожирал бычье сердце. В глазах колдуньи отражалось пламя костра, только тепло от него совсем исчезло.

Завывал холодный ветер, и за спиной короля, словно живой, бился плащ. Бьёрн перевел взгляд на небо — оно стало черным и беззвездным. Никогда еще он не чувствовал себя таким одиноким.

— Ты стоишь на краю бездны, король Бьёрн! — прошипела ведьма, и голос ее ножом полоснул безмолвие ночи. — Так что слушай внимательно. Дитя грома в опасности, ибо силы Тьмы ополчились против него, только он еще не знает об этом. Если он выживет, то человеческая раса восторжествует и будет властвовать над землей, морем и небом, но стоит ему споткнуться — и мир потонет в крови и огне.

— Дитя грома? — переспросил Бьёрн, отрываясь от созерцания мертвых небес. — О чем это ты?

— Я говорю о далеком будущем, когда ни тебя, ни меня уже не будет на свете.

— Если меня не будет в живых, какое мне дело?

— Ты великий воин и хороший человек, король Бьёрн, но после тебя придет тот, кто станет воином величайшим.

— Мой сын? — уточнил Бьёрн. — Ты говоришь о Зигмаре?

— Верно, — кивнула колдунья. — Я говорю о Зигмаре. Он стоит перед вратами Морра, и богу мертвых известно его имя.

Сердце Бьёрна сжалось от страха. В Кровавую ночь он потерял жену, и возможность пережить сына ужасала его пуще всего на свете.

— Спаси же его! — взмолился король.

— Нет. Только ты можешь его спасти.

— Как?

— Дав мне священную клятву, когда я попрошу, — отвечала ведьма, взяв Бьёрна за руку.

— Проси же! — вскричал Бьёрн. — Я поклянусь, в чем пожелаешь.

Старуха покачала головой, ветер утих, и вновь засветили звезды.

— Я еще не попросила, Бьёрн, но будь готов, когда я спрошу с тебя обет.

Король кивнул и отшатнулся от ведьмы. Он оглянулся по сторонам и заметил, что небо вновь стало обычного сумеречного цвета. Он тяжело вздохнул и снова взглянул на склеп Триновантеса.

Огонь потух, бычье сердце сгорело дотла.

Колдунья исчезла.

Зигмар видел, как померк крохотный мерцающий огонек на Холме воинов, и поник головой. Он знал, что закончился погребальный обряд по его умершему другу. Отца на склоне он разглядеть не мог, но точно знал, что Бьёрн не станет пренебрегать обязательством перед мертвыми.

Зигмар содрогнулся и взглянул на садящееся на западе солнце. Скоро стемнеет, часовые на стенах уже зажгли светильники, освещавшие открытое пространство перед стенами Рейкдорфа. Ночь — опасное время, когда живущие в лесах и горах монстры заявляют права на землю.

«Нет, с этим покончено, — подумал Зигмар. — Настала эра людей».

— Я прогоню тьму, — прошептал он, положив ладонь на тяжелый квадратный камень в самом центре Рейкдорфа.

Камень был шершавый и красный, с тонкими золотыми прожилками, — ничего подобного к западу от гор не встречалось. Солнечные лучи нагрели его поверхность, и Зигмар ощутил тепло, словно камень выражал согласие с мыслями и чувствами юноши. Услышав топот приближающихся шагов, Зигмар поднял голову.

По городу, гордо задрав головы, шествовали все еще облаченные в доспехи Вольфгарт и Пендраг. Зигмар обрадовался и улыбнулся, ведь он так сроднился с этими храбрецами, которые сражались и истекали кровью бок о бок с ним.

— Ну, чем ты тут занимаешься? — вопросил Вольфгарт. — Пора бы выпить, к тому же немало женщин жаждут приветствовать наше возвращение.

Зигмар поднялся и сказал:

— Хорошо, что вы пришли, друзья мои.

— Все ли в порядке? — поинтересовался Пендраг, уловив тон Зигмара.

Зигмар кивнул в ответ и снова сел на корточки подле красного камня.

— Знаете ли вы, что это? — спросил он друзей.

— Само собой, — кивнул Вольфгарт и опустился рядом с Зигмаром.

— Это Клятвенный Камень, — ответил Пендраг.

— Верно, — улыбнулся Зигмар. — Первые вожди племени унберогенов привезли Клятвенный Камень из далеких восточных земель и положили там, где решили основать город.

— И что с того? — недоумевал Вольфгарт.

— Вокруг этого камня вырос Рейкдорф. Племя наше процветает, обрабатывает землю, которая вдесятеро возвращает нам заботу о ней. — Зигмар положил на Клятвенный Камень ладонь. — Когда мужчина клянется женщине в верности, над камнем соединяются руки влюбленных. Когда новый король обещает вести свой народ, то именно здесь приносит клятву. И если воины заключают союзы, их кровь падает на камень.

— Ну, — начал Пендраг, — ты пока не король, и я надеюсь, что ты не собираешься жениться на одном из нас.

— Уж лучше бы не собирался! — вскричал Вольфгарт. — На мой вкус, он слишком тощий да жилистый.

Зигмар покачал головой:

— А ты прав, Пендраг. Я позвал вас сюда для того, чтобы вы оба запомнили навсегда этот момент. При Астофене мы одержали великую победу, но это только начало.

— Начало чего? — не понял Вольфгарт.

— Нас, — пояснил Зигмар.

— Ты, Пендраг, кажется, был не прав, — сообщил Вольфгарт. — Может, он все-таки хочет жениться на нас?

— Говоря «мы», я подразумеваю расу людей. Астофен — только начало, но я предвижу наше великое будущее. На наши поселения вечно нападают дикие твари, нам досаждают зеленокожие, а мы с мрачной настойчивостью продолжаем сражаться друг с другом. Тевтогены и тюринги вторгаются в наши владения на севере, а мерогены — на юге. Норсы вечно враждуют с удозами, а ютоны и эндалы воюют вообще с незапамятных времен.