Не выходите замуж на спор - Александра Лисина

– Мар…хр-р…

Когтистая рука властно ухватила меня за подбородок, давя крик в зародыше, сильные пальцы стиснули так, что я даже прошептать ничего не могла, а злой голос, то и дело срываясь на змеиное шипение, свирепо выдохнул:

– Говори!

Побелевшее лицо Князя жутко исказилось. Из-под верхней губы стремительно поползли клыки. Его тяжелый взгляд угнетал, подавлял волю, пугал ощущением своей дикой силы, принуждая склонить перед ним голову. Признать за ним право повелевать и распоряжаться моей жизнью. А когда я упрямо дернулась, Князь глухо зарычал и впился зубами в мою шею. Властно. До крови. Требуя беспрекословного и безоговорочного подчинения. Как доминирующий самец, решивший усмирить непокорную самку.

И вот тогда меня самым настоящим образом переклинило.

А может, я все-таки сошла с ума, раз рискнула протестовать?

Не знаю, почему, но в тот момент меня буквально накрыло волной неконтролируемого, неистового, какого-то звериного бешенства, которое мгновенно помутило рассудок и вырвалось наружу хриплым, протестующим ревом, в котором звучала одна-единственная разумная мысль: «Да как он посмел?!»

Уже не соображая, что делаю, я вскинула руку и со всей силы полоснула когтями по его груди. Да так, что Князь непроизвольно отшатнулся, разжимая когти, и попятился, не сводя с меня изумленного взгляда. Тут бы мне и сбежать, воспользоваться возможностью и больше никогда сюда не возвращаться… но в тот момент я об этом уже не думала, потому что, отбросив всякую осторожность, набросилась на Князя сама.

Наверное, со стороны это выглядело дико – он был гораздо массивнее, тяжелее и неизмеримо сильнее, но я отчаянно набрасывалась на него снова и снова, не понимая, что в этом бою мне не победить. Не замечала, что под градом моих ударов он медленно и осторожно отступает. В бешенстве полосовала когтями предплечья, которыми он пытался закрывать лицо. В клочья раздирала кожу на груди, если он не успевал увернуться. Била его руками, стегала крыльями, хлестала по животу хвостом, на кончике которого обнаружилось острое жало… и полностью отдалась на волю охватившего меня безумия, уже не думая ни о чем, кроме того, что хочу убивать.

Даже когда Князь извернулся и, подло обвив мои ноги хвостом, свалил меня на пол, я продолжала биться, кусаться и царапаться, извиваясь всем телом и надеясь еще хотя бы раз его достать. Бессильно рычала, когда он уверенно навалился сверху и, надежно меня обездвижив, снова впился зубами мне в шею. Неистово выла, не желая сдаваться до последнего. И рвалась на волю до тех пор, пока он не прихватил губами мое ухо и не выдохнул:

– Как же ты хороша в ярости! Это так возбуждает…

Прокатившаяся от его слов волна жара, моментально охватившая все тело, стала для меня полной неожиданностью. От растерянности я даже замерла, не сразу поняв, что происходит. Несколько мгновений просто лежала, тяжело дыша и чувствуя, что не в силах шевельнуть даже пальцем. Раздраженно зашипела, посчитав, что надо мной издеваются. А потом почувствовала, как напряжено его тело, увидела, как подрагивает от возбуждения обвившийся вокруг моих бедер хвост. Вздрогнула, ощутив прикосновение к коже горячего языка, а потом с холодком сообразила, что за то время, пока мы боролись, Князь не только не озверел, а напротив – моя ярость взбудоражила его. Разбудила охотничий азарт, отчего стремительные укусы мужа быстро превратились в нетерпеливые, яростные поцелуи, в которых одинаково ярко переплелись наслаждение и боль. А настойчиво прижимающиеся к моему животу чешуйки внезапно стали более выпуклыми, горячими и возбуждающе гладкими.

Когда я замерла от этой ошеломительной мысли, прильнувший губами к моей шее Князь с наслаждением заурчал и, оставив на моей коже еще один бескровный след, так же хрипло прошептал:

– Ты – моя. Никто и никогда не посмеет к тебе прикоснуться. Никто и никогда не назовет тебя своей. Ты – только моя женщина, Ри. Моя добыча. Отныне и навечно. Я решил.

И это привело меня в чувство.

– А моего мнения ты не хочешь спросить, Княже?! – прошипела я и, извернувшись, вцепилась зубами в его плечо.

Он недовольно рыкнул, но не отстранился.

– Ты выбрала свою судьбу, когда надела брачные браслеты. Осталось лишь закончить брачный ритуал.

Князь чуть ослабил давление на мои бедра и, уверенно втиснув между ними колено, усмехнулся.

– Мы сделаем это сейчас, женщина.

– Если помнишь, я давала тебе всего один шанс, Княже, но ты его упустил!

– Я передумал. Так что радуйся – ты все-таки сумела меня заинтересовать.

Я уставилась на демона злыми глазами и четко сказала:

– Я никому не буду принадлежать против воли. Тьмой клянусь, что больше никто и никогда меня к этому не принудит!

Он лишь пренебрежительно отмахнулся и, оплетя мои щиколотки невесть откуда взявшимися веревками, перестал удерживать мои ноги, а затем с довольным смешком наклонился… однако именно в этот момент Тьма неожиданно откликнулась. Выглянула из его глазниц, растеклась вокруг нас черным облаком и, внезапно рванувшись на свободу, наполнила разгромленную комнату. Бесшумная, как смерть. Холодная, как могильный камень. И справедливая, как верховный судия, только что отмеривший заслуженную кару за мои грехи.

– Я клянусь, – упрямо повторила я, чувствуя, как каждое прикосновение едва угадывающегося во Тьме демона буквально высасывает из меня жизнь. – Никогда против воли. Или смерть.

– Слово дано – слово услышано, – усмехнулся он, и у меня в глазах окончательно потемнело. – Да будет так…

Первое, что я увидела, когда пришла в себя, – ровно вздымающаяся грудь, покрытая крупными белыми чешуйками без единого следа от нанесенных мною ран. Поверх нее – расслабленно лежащая и абсолютно невредимая лапа, на толстом запястье которой красовался матово-черный браслет. Чуть выше виднелась мощная шея, заостренный подбородок и украшенное более мелкой чешуей лицо с плотно закрытыми веками.

Князь раскинулся на постели вольготно, умудрившись занять ее почти целиком. Лежал на спине, распластав крылья во всю ширину. Невозмутимый, расслабленный, обнаженный… и по-хозяйски прижимающий меня к себе, словно любимую супругу. Мы лежали так близко, что я могла почувствовать каждую чешуйку на его боку и бедре, а при желании – и ниже. Срам он, правда, прикрыл простыней, но смотреть это не мешало. Даже напротив – нежнейший шелк лишь подчеркивал безупречную белизну его кожи и оттенял перламутровый блеск его чешуи.

От неожиданности я дернулась, отшатнувшись назад, но почти сразу поняла, что лежу на самом краю и вот-вот свалюсь. Непроизвольно качнулась обратно, инстинктивно обхватив его рукой за живот. Прижалась снова. Только потом сообразила, что сделала, и растерянно замерла, не зная, что думать и как себя вести.

– Пришла в себя? – невозмутимо осведомился Князь, и его рука ненавязчиво притянула меня за талию.

Я вскинула голову, чтобы сказать какую-нибудь гадость, но наткнулась на неподвижный, тяжелый, пронизывающий взгляд… и замерла. На меня смотрел не человек – демон, внутри которого жила и извивалась первородная Тьма. Причем могущественный демон, о чем я едва не позабыла. Древний. Обладающий неимоверной силой хищник, который лишь чудом меня не убил.

Да, сейчас он был спокоен и сыт. Он выглядел словно дикий кот, поймавший для развлечения маленькую мышку. Пока она сидит тихо, он забавляется, лениво трогая ее лапой. Рассеянно обнюхивает, иногда облизывает, желая ощутить на языке ее вкус, и с интересом следит за ее суматошными метаниями, прекрасно зная, что она никуда не сбежит.

Но стоит только мышке заупрямиться или попробовать укусить, как вся вальяжность слетает с него, как маска. И он мгновенно превращается в то неуправляемое чудовище, которого боятся даже демоны, от рева которого дрожит Преисподняя и которое одним движением огромной лапы способно раздробить драконий хребет, не говоря уж о том, чтобы играючи раздавить одну слабую, недогадливую, рискнувшую вызвать его гнев суккубу.

Но если раньше я понимала этот факт разумом и плохо отдавала себе отчет в том, что творю, то сейчас меня неожиданно пробрало до самых печенок. Ощутив себя той самой мышкой, над которой нависла тень от кошачьей лапы, я как-то сразу вспомнила, почему таких, как он, называют Князьями Тьмы. Запоздало сообразила, что уже дважды сегодня побывала на краю. Чудом одним уцелела, пока нащупывала границы терпения демона. И вот сейчас, в этот самый момент, готовлюсь совершить еще одну глупую ошибку.

Проникнувшись этим пониманием до мозга костей, я настороженно кивнула.

– Да, Княже.

– Не обольщайся – ты по-прежнему моя жена и принадлежишь мне до самой смерти, – едва заметно сузились его глаза. – Не стоило тебе призывать в свидетели Тьму – она не любит, когда ее беспокоят понапрасну. Но что сделано, то сделано. Я не трону тебя. Пока что.