Мой дядя Адриано - Бруно Перини

к нему можно получить разными способами: интернет, телевидение, радио, телетекст Mediavideo и приложение для мобильных телефонов. В 2003 году Mediaset увеличит свою долю в Telecinco и станет ее основным акционером, владея 50,1 % акций. В следующем году испанская телекомпания будет зарегистрирована на Мадридской фондовой бирже.

Основатель этой телеимперии – человек, не жалеющий средств: еще в начале своего впечатляющего предпринимательского, а затем и политического взлета он понял, что выживание его группы компаний зависит от ее способности конкурировать с государственным гигантом, после чего пустил в ход все свои финансовые ресурсы, предлагая миллиардные контракты, – неслыханное доселе дело на государственном телевидении. Если его интересовал артист, работающий на RAI, Берлускони предлагал ему больше денег и почти всегда переманивал в свою телевизионную империю. Артисты и журналисты, менеджеры и организаторы были очень довольны этой коммерческой стратегией, ведь теперь возможности телерынка значительно расширились. Показателен пример Майка Бонджорно[98]. Сам Майк Бонджорно в нескольких интервью говорил о контракте с миллиардером, который заставил его плясать под свою дудку. Хроники рассказывают, что 9 октября 1977 года в миланском ресторане «Клуб 44» Майк Бонджорно встретился с Сильвио Берлускони, чтобы обсудить свой будущий переход на его телеканал. Бонджорно – один из первых знаменитых ведущих, работавших со «змеями»[99] и способствовавших рождению коммерческого телевидения, которое должно было разрушить монополию государственной компании RAI и изменить итальянское ТВ. Уже в 1979 году Майк Бонджорно вел на канале Telemilano (который позже стал Canale 5) сначала «Милан-Интер Клуб» (Milaninter club, спортивное шоу, посвященное двум миланским футбольным клубам – «Милану» и «Интернационале», транслировавшееся с 1978 по 1979 год), а затем программу «Сны в ящике» (I sogni nel cassetto), которая впервые вышла в эфир на местном телевидении. С 1980 по 1982 год он вел программу «Вспышка» (Flash), посвященную разным опросам, она стала его последней программой на RAI. Сделка с Майком Бонджорно открыла рынок. Сильвио Берлускони усердно рыбачил в водах RAI, пытаясь создать сеть журналистов, ведущих, режиссеров, операторов, актеров, способных выдержать конкуренцию с государственным гигантом. Телевизионный сезон 1987/88 ознаменовался великим побегом в объятия Fininvest[100] Пиппо Баудо[101] и Раффаэллы Карра[102], двух гигантов государственного телевидения, которые разошлись во мнениях с руководством RAI и решили попытать счастья на коммерческом телевидении. Если Карра отложила свой дебют на Canale 5 до января 1988 года, то Баудо с соратниками немедленно приступили к подготовке большого шоу, которое уже осенью должно было выйти на экраны. Однако по просьбе самого ведущего и владельца компании Сильвио Берлускони было решено перенести эфир на более спокойный вечер пятницы, чтобы избежать конкуренции с «Фантастико» в субботу вечером. Передача называлась «Фестиваль» (Festival), каждый выпуск посвящался одному из видов искусства: музыке, кино, театру и т. д. Очень дорогое шоу, но Баудо, безусловно, не был стеснен в средствах.

Именно для того, чтобы остановить утечку талантов на телеканалы Берлускони во второй половине 80-х годов, RAI постучалась в дверь Адриано. Дядя не занимался политикой, мало знал о Берлускони и едва слышал о КАФ – аббревиатуре, означавшей концентрацию политической власти в руках Кракси[103], Андреотти[104] и Форлани[105], – но у него были четкие представления о том, каким должен быть восьмой сезон «Фантастико». В свете случившегося после можно сказать – именно в те годы Первая Республика[106] и оплоты системы, вроде RAI, начали трещать по швам. Политический сценарий того периода был очень сложным: в 1981 году в трейлере было подписано соглашение, известное как «Трейлерный пакт», между секретарем Христианско-демократической партии Арнальдо Форлани и секретарем Итальянской социалистической партии Беттино Кракси, все с «благословения» Джулио Андреотти. Этим соглашением христианские демократы признавали равными себе так называемые светские партии большинства (Итальянская социалистическая партия, Итальянская демократическая социалистическая партия, Итальянская либеральная партия и Итальянская республиканская партия), которым была гарантирована сменяемость лидеров коалиции – больше они не будут избираться только из христианских демократов. Впоследствии председательство в Совете получат республиканец Джованни Спадолини, который станет первым недемократическим премьер-министром, и Беттино Кракси, правивший с 1983 по 1987 год. С рождением Пентапартито[107] Итальянская коммунистическая партия окончательно потеряла возможность получить большинство на голосовании. Христианские демократы оказались ведущей партией в коалиции, с самым большим числом голосов, и им несколько раз удавалось не допустить избрание представителей светских партий на должность премьер-министра. Помимо политических игр, власть КАФ ощущалась во всех сферах общественной и государственной жизни. Даже RAI не избежала этой участи. Напротив, именно в эти годы на телевидении увеличился раскол между христианскими демократами и Итальянской социалистической партией. В таких условиях, столкнувшись лицом к лицу с коварным конкурентом – Сильвио Берлускони, руководство RAI пригласило на роль ведущего осенней пилотной передачи самого популярного итальянского артиста, Адриано Челентано. Католик Адриано, наивный мальчик с виа Глюк. Они были убеждены, что взяли одного из своих, послушного мальчика, верующего до мозга костей, без лишних мыслей в голове и, прежде всего, без особых амбиций, не рвущегося в лидеры. Короче говоря, кого-то легко управляемого, кто подарил бы каналу большие рейтинги, прекратил «утечку мозгов» к «Большому змею» Берлускони, не создавая при этом никаких проблем для RAI и не нарушая сложного политического баланса. Руководство телекомпании, уверенное, что Адриано – самый безобидный из всех итальянских артистов, подписало с дядей беспрецедентный контракт, который позволял ведущему действовать абсолютно автономно, не отчитываясь за содержание своей передачи ни перед кем. У Адриано нет никаких ограничений, он даже мог не согласовывать ни с кем сценарий выпуска. В то время я работал журналистом в еженедельном журнале издательской группы Rcs, Il Mondo, и брал интервью у своего дяди в преддверии выхода в эфир «Фантастико». Тогда он совершенно не следил за политическими играми, но даже такой аполитичный выходец из народа чувствовал, что пришла пора развеять удушливую атмосферу, навязанную всем партией власти. И он, совершенно откровенно, заявил мне в интервью, что этот сезон «Фантастико» войдет в историю, только если ведущий сделает что-то революционное, что уничтожит или по крайней мере нарушит закостенелый баланс сил, отвечавший в то время за создание телепередач. Руководство RAI связалось со мной после интервью и спросило, пошутил дядя или говорил серьезно. Я ответил, что Адриано не стоит недооценивать, скорее всего, он говорил серьезно. Так и случилось.

Первый эпизод «Фантастико» начался с молчания ведущего и продолжился длинными паузами между монологами. Вечность по меркам телевидения, революция в создании шоу. Адриано вел себя так, будто камеры не существует, говорил негромко, как дома, бесцельно бродил по студии и время от времени бросал взгляд в зал.