Зеркала. Книга 1. Хождение по кругу. - Кира Филиппова

- Против. Еще вчера я был на месте Крафта, когда проклятие чуть было меня не настигло. Теперь проклятие добралось до него. И вот странность: я чуть было не поплатился за свою леность, почему-то вписанную в список грехов первой по счету. А теперь мы выносим приговор, кому бы вы думали? Самому судье, которого Шердак обвинял в том же, в чем повинны и мы сейчас. В алчности по отношению к судьбам других. - Сайлен поморщился, видя, что Крафту осталось совсем недолго. - Кто следующий? Тресс по пьяной лавочке упадет с лошади и сломает шею? Или же ты, Алластар, нацепив на себя лавры победителя, угодишь в музей Шердака, как лучший образец последнего оставшегося греха?

- А мальчишка далеко пойдет. - Асмодей, успевший перекинуться в тело старика, учтиво склонил голову. - Я так понимаю, он хочет оставить меня без последнего стража, способного холодными вечерами приглядывать за колокольней, а, может, сам метит на освобождающуюся должность? Вы так и не выбрали жертву?!

- Отчего же. - Алластар кивнул на Крафта. - У тебя в ближайшие десятилетия будет один из лучших хранителей печати. Не сомневаюсь, он знает массу увлекательных историй из своего судейского опыта. И, поскольку наши пререкания могут затянуться до утра, до которого судья явно не протянет, я сам разрешу спор.

Алластар выбросил вперед руку, приглашая Асмодея подойти ближе:

- Судья твой, забирай!

Улыбка разрезала рот стража на две части, и он неспешно двинулся к лежащему внутри печати Крафту. Одновременно с ним сорвался с места Сайлен.

- Мы отказываемся от твоих услуг, - удержав стража у внутреннего круга печати, вмешался он.

- Поздно. - Старик смотрел сквозь него. - Слова произнесены.

Сайлен на мгновение замешкался, заметив скользнувшую под ногами тень демона, но едва страж сделал шаг, мигом последовал за ним.

- Слова оставь для официальных встреч с почитателями. - Он тряхнул старика по плечу, будто старого приятеля, и, сияя, как новенький золотой, произнес: - У нас же принято скреплять договор рукопожатием.

Страж замер, внимательно изучая протянутую ему ладонь.

- Мне знакомы ваши обычаи, - кивнул он, протягивая в ответ свою, но, не доведя ее с четверть пяди, одернул. - Как и то, что тебе даровано. Ты можешь управлять действиями людей, только коснувшись их, но ты забыл, что перед тобой не человек.

Сайлен досадливо оглянулся, услышав резкий смех Алластара:

- Я же говорил. Ты еще слишком неопытен, чтобы участвовать в подобном.

Старик пересек последнее кольцо и потянулся к клинку, прихваченному к поясу, но в последний момент вдруг передумал и обернулся к Сайлену:

- Если это успокоит: линия жизни на твоей ладони трактуется весьма интересно, - поощрительным тоном произнес он и, вдруг захрипев, захлебнулся в фонтане собственной крови.

- В отличие от твоей. - Крафт пошатнулся, стоя позади него. Стремительное движение, каким он перерезал стражу горло, прямо под самым подбородком, забрало у него последние силы. С трудом придерживая старика одной рукой, он рухнул вниз, успев шепнуть на ухо еще не успевшему покинуть тело демону. - Виновен!

И где-то сверху прозвучал удар разбуженного колокола.

***

Лерия вышла на воздух и прислонилась к каменному выступу колокольни. Шердак был прав. Они позволили себе зайти слишком далеко. Не только Алластар, выбравший сегодня роль палача, но и каждый из них. Теперь их оставалось только шесть, объединенных общим проклятием, а в голове крутился лишь один вопрос.

Что же на самом деле увидел Крафт, говоря, что трое других лгут ей?..

***

Пытаясь в который раз попасть в замочную скважину, Тресс присел пониже, пальцем нащупывая округлое отверстие в двери и, чертыхнулся, глядя, как ключ с глухим стуком проскользнул в щель между двумя досками. Костеря проклятый трактир и хозяина, поскупившегося привести его в должный вид, Тресс, пошатываясь, поднялся на ноги и двинулся к лестнице.

Трактирщик, вежливо улыбаясь, выслушал его и зашарил вдоль стены, где на отдельных крючках, вбитых в широкую промасленную деревянную панель, висели запасные ключи. Его небывалая покладистость окончательно испортила настроение разгоряченному Трессу, которому теперь ничего не оставалось, как махнуть на все рукой и пойти досыпать к себе последние отмеренные в городе часы. Однако трактирщик тактично кашлянул, намекая, чтобы он ненадолго задержался, чем вконец вывел Тресса из себя.

- За все уже уплачено, - считая, что его обходительность была вызвана лишь желанием получить деньги, отрезал Тресс.

- Что вы. - Трактирщик настолько яро открестился от подобного замечания, что Тресс невольно навалился всем весом на стойку, обдумывая, не слишком ли много он выпил в прошлый раз.

- Тогда в чем дело?

- После того, как вы сегодня ушли, вашему попутчику просили передать письмо.

- Ну так передайте, - поняв, что от него ничего не требуется, Тресс уже спешил вернуться к привычной компании - бутылке, торопливо припрятанной в комнате и по неизвестной причине им забытой.

- Но он до сих пор не вернулся, поэтому я посчитал, что было бы правильнее сообщить о письме, прежде чем вы съедете из комнаты.

Тресс остановился, переводя взгляд на вставленное в небольшой зазор между двумя верхними крючками письмо. Только сейчас он осознал свою поспешность выводов. Трактирщик имел в виду вовсе не Алластара, как Тресс решил изначально, получившего записку от пристава, и даже не Сайлена, который мог бы встретить в городе друзей отца. Он говорил о Крафте. Вспомнив недавнюю сцену в колокольне, Тресс поморщился, задавшись мыслью теперь уж точно поскорее откупорить бутылку и разделить с ней оставшиеся несколько часов. Лезть в судейские дела Крафта ему вовсе не хотелось, а записка, наверняка, содержала просьбу поучаствовать в слушании или даже повлиять на приговор.

Но трактирщик медлил, не иначе, как дожидаясь от него ответа, и Трессу нехотя пришлось уступить. В конце концов, его излишняя упертость могла выйти боком для них всех, ведь Крафт с особым трепетом относился к работе, и не забери он письмо, это вызывало бы подозрения.

Тресс придвинул к себе записку, рассматривая будто бы второпях выведенное поверх него имя адресата, и успел лишь разобрать первое слово, прежде чем письмо ловко спружинило в руку, помеченную черной извивающейся змеей, заглатывающей хвост.

- Я передам. - Летор сунул его за ворот куртки и, насвистывая незамысловатую мелодию, вбежал по ступенькам наверх.

Мгновением позже дверь трактира хлопнула, и появившаяся на пороге Виена с насмешкой отметила недоумение, отразившееся на лице Тресса и тут же угасшее, как только их взгляды пересеклись.