Безнадёжная любовь (СИ) - Смелик Эльвира Владимировна

— Нет, — бесстрастно ответил Богдан, неприметно для себя искренними интонациями отсекая возможность скрытых предположений.

— Очень похож. Я была просто уверена, — разочарованно проговорила женщина. — Да и беседа ваша со стороны выглядела вполне по-семейному. Вечная проблема — отцы и дети! — она рассмеялась.

— Действительно, очень похож, — подтвердил ее молчаливый спутник.

Они распрощались и разошлись, и Богдан почти сразу забыл об этой встрече. Она вспомнилась внезапно, вдруг, нахлынув волной тревоги, неуюта, беспокойства, сбила с толку, глупой, навязчивой идеей застыла в голове, и он, почти украдкой от самого себя, негодуя и злясь, занялся нелепыми подсчетами.

«Хоть это и смешно, пусть. Быстрее успокоюсь. Дурацкие разговоры! Я схожу с ума: такого не может быть. Но… Ему шестнадцать. Нет, семнадцать. Значит, восемнадцать лет назад. Как раз это время! Значит, возможно. Но как? Как возможно? Говорят, он очень похож на меня. Но как определить самому, насколько кто-то на тебя похож? Встречаются же такие люди — очень похожие, но чужие. А время совпадает!»

Он смутно представлял, где хранятся семейные фотографии. Да и хранятся ли! Невероятно легко было как-нибудь случайно выбросить их, или даже неслучайно потерять. Не без труда он отыскал старую, помятую коробку, с удивлением узнавая ее, и из вороха блестящих черно-белых и изредка цветных, плотных, непослушно выгнутых листов выбрал свои фотографии, навечно сохранившие мгновения, когда ему только исполнилось шестнадцать. С небольшого, стандартного снимка самоуверенно и нахально глянул на Богдана мальчишка, встреченный им сегодня на улице.

Конечно же, он не знал, как начать разговор. Прикидывая в уме различные варианты, через некоторое время он безжалостно отбрасывал их, поражаясь неестественности и затертости слов и невероятности ситуации. А вдруг он вбил себе в голову невозможное, и она только посмеется над его безумными выдумками? Разве она могла вести себя искренне и просто, скрывая такую тайну? Он бы сразу заметил, если бы между ними существовала какая-то необычная недосказанность. Хотя, нет. Это раньше он бы заметил, но не теперь. Он ведь почти не знает ее, сегодняшнюю.

Почему он не может спросить прямо? «Знаешь, я уже не первый раз слышу, уже не один человек сказал мне, что твой сын похож на меня. И я начинаю думать, уж, действительно, не мой ли он». Что она ответит? Улыбнется. «Вот выдумал! Это ребенок мой и моего мужа. Бывшего мужа. Фантазер!»

Аня открыла дверь, и он сразу заметил: она чем-то расстроена и обеспокоена.

— Что-то случилось?

— Нет. Почти ничего. Просто, мой сын не такой паинька, как мне бы хотелось.

— Думаю, все сыновья такие. Я тоже никогда не был паинькой.

Ничего странного не произошло. Аня не отреагировала на его намек, не насторожилась, не удивилась, произнесла, улыбнувшись:

— А об этом я давно догадалась, — и, чуть помолчав, продолжила: — Представляешь, Сашка на днях заявила мне, что, кажется, выходит замуж. «Кажется».

— Аня! — ее имя прозвучало слишком значительно и твердо, и она стала серьезной.

— Что?

Богдан молчал. Он никак не решался высказать вслух свои мысли. Он не представлял, что будет делать, если услышит «да» в ответ на свой вопрос. Но «нет» пугало его тоже.

— Я сегодня встретился на улице с твоим Никитой.

— Почему ты рассказываешь мне об этом? Он что-то натворил?

— Нет. Ничего. Но его приняли за моего сына.

Он не отводил взгляда от ее лица, и Аня досадливо качнула головой.

— Не смотри на меня так. Не надо изучать мою реакцию. Мне неприятно. Ты решил сказать и поглядеть, что я сделаю? Узнать по моему лицу, прав ты или нет в своей безумной догадке. Я ошибаюсь?

— Нет, — он был несколько смущен, но по-прежнему тверд.

— Ты хочешь узнать… — Аня замолчала, ожидая от Богдана продолжения фразы. — Говори же! Может, я не понимаю тебя.

У него не хватало решимости даже самому себе произнести эти слова, он боялся, что окажется прав или нет. Они звучали невероятно, непонятно, необъяснимо. Губы не могли выговорить их.

— Это мой сын?

Уголки Аниных губ слегка выгнулись вверх. Какая странная улыбка!

— Не знаю.

Оказывается, возможно и такое — ни «да», ни «нет». Только разве это похоже на ответ — «не знаю»?

— Я же была замужем. И Никита вполне может быть Алешкиным сыном.

— Да, — задумчиво соглашается Богдан.

Все та же неопределенность вместо ясности и точности.

— Ты тоже так думаешь? — Анины брови изумленно поднялись. — Одна я — дура. Неверная жена. Пропащая женщина. Я все время считала, что он твой. Спасибо, ты помог мне понять мою ошибку! — она вдруг опомнилась, испугалась, но не замолчала, а торопливо продолжила, растерянно и виновато: — Господи! Да не слушай же ты меня! Я не ожидала, что ты спросишь. Совсем не ожидала. Вот и наговорила невесть что от страха. А ты сам действительно хочешь об этом знать?

Аня поняла, что беременна, почти сразу после отъезда, и, конечно, сразу задалась вопросом, чей это ребенок. Как честная и порядочная жена, она, несомненно, должна была молить о том, чтобы это оказался ребенок ее мужа. Но она недоуменно вслушивалась в себя, не в силах понять, кого хотела бы видеть отцом своего второго, неожиданного дитя. Она так и не ответила себе на мучавший ее вопрос.

Она сказала Алешке, что ждет ребенка, и он обрадовался, рассуждая, что второй обязательно должен оказаться сыном, а какой отец не мечтает о сыне. Он был доволен, когда его надежды оправдались, и только Аня со временем начала понимать: Алешка, видимо, так и не дождался наследника, а родившийся у его жены ребенок является сыном другого отца. Она не настолько была неуверенна в этом, как говорила сейчас Богдану.

И зачем он только догадался? Разве не лучше ли было ему ничего не знать? Да и она сама могла бы сдержаться, сказать, что он бредит, выдумывает всякую ерунду, а она глупо проболталась, добавив себе новых проблем. К чему ему точный ответ? Для торжества правды и справедливости? Пусть сомневается. Тогда он сам сможет решить, нужен ли ему сын. Если не нужен, пусть убедит себя, что это чужой ребенок. У него есть такая возможность. А если нужен… Что тогда?

Господи! И зачем она проговорилась!? А вдруг ему захочется предъявить права на свое внезапно обретенное отцовство. Как посмотрит Никита, столько лет называвший папой Алешку?

4

— Где ты отхватила такого мужика? — поинтересовалась на работе приятельница Вера. — Что-то я давненько таких не встречала. Идешь по улице, и даже взгляду не за что зацепиться: один хлестче другого.

— Хотя, может, нормальные мужики не ходят пешком, — чуть погодя, задумчиво предположила она и тут же вернулась к озаботившему ее вопросу: — Признавайся, где ты его нашла?

Аня улыбнулась.

— Нужно быть предусмотрительной и заранее делать запасы, — попробовала отшутиться она, но, кажется, выбрала не очень удачное направление мыслей, потому как глаза у Веры вспыхнули еще большим любопытством.

— Что ты имеешь в виду?

Аня решила больше не шутить, а ответила коротко и прямо:

— Мы познакомились много лет назад.

— Странно! — вновь озадаченно воскликнула Вера. — Ты ведь не так давно сюда приехала?

— Да, — согласилась Аня и дополнила: — Но уже не в первый раз.

— О-о-о! — многозначительно протянула неугомонная приятельница. — Бурные события молодости!

Сорокалетняя женщина едва не смутилась, вовремя остановила краску, готовую залить щеки.

— Ну, и болтушка же ты!

— Так что, я угадала? — вновь с невероятной точностью ухватив смысл Аниных не слишком откровенных восклицаний, торжествующе возопила Вера. — И он до сих пор не забыл тебя? Все еще бегает за тобой? Фантастика! Неужели такое возможно?

Конечно, невозможно. Вера преувеличивала, он вовсе не бегал за ней. Они встречались иногда, скорее всего из любопытства, наблюдая друг за другом, стараясь понять, что непременно изменяется, а что остается прежним спустя двадцать лет. Не такая уж это ординарная ситуация — увидеться вновь после долгой разлуки. Неужели и нынешняя их встреча будет похожа на предыдущие, двинется по тому же пути, уже проложенному не однажды?