Черный лебедь. Романы - Рафаэль Сабатини
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лич в ответ разразился отвратительной вспышкой гнева, с рычанием угрожая выпустить кишки каждому, кто посмеет встать между ним и его желаниями, какими бы они ни были.
Воган, Халлауэлл и Эллис, напуганные его бурной вспышкой, начали сожалеть, что вообще затронули этот вопрос. Но Бандри устремил на Лича свои холодные, ничего не выражающие глаза, в глубине которых, вероятно, таилась та гипнотическая сила, которую приписывают взгляду змеи.
- Передохни, капитан. Дыши свободней. Это поможет тебе остыть, а когда успокоишься, то, может быть, сможешь внять доводам рассудка.
- Рассудка? К черту!
- Именно это ты и делаешь, - сказал Бандри.
- Что делаю?
- Проклинаешь рассудок, а он, как я заметил, наказывает тех, кто пренебрегает им. Именно это и случится с тобой, капитан, если ты не уменьшишь паруса.
Это прозвучало для Лича как угроза, и если не уменьшило его гнева, то, по крайней мере, заставило сбавить тон. Он снова сел, глядя недоброжелательными глазами на бледное, почти зловещее лицо штурмана.
- Я сам могу разобраться в своих делах и никому не позволю вмешиваться в них. Понятно?
- Если бы это было только твоим делом, - заметил флегматичный Бандри, - мы бы позволили тебе сесть на мель, черт с тобой. Но это будет означать то же самое и для нас. Мы все окажемся на мели, а мы как раз не собираемся из-за твоих капризов потопить корабль, пока не бросим якорь в золотой гавани с испанскими сокровищами.
- Значит я, с вашего позволения, к этому веду дело, не так ли? И вы посчитали своим долгом напомнить мне, да? Удивляюсь, ей-богу, почему бы мне не пристрелить тебя на месте, чтобы показать, кто здесь хозяин. - Он перевел сердитый взгляд на остальных и, усмехаясь, заметил: - И вы, конечно, того же мнения.
Ответить ему осмелился Халлауэлл. Он подался вперед своим тучным телом и оперся массивной рукой о стол.
- Тебе придется внять доводам рассудка, капитан. Неужели ты считаешь, что Превосходный Чарли не заметил того, что заметили мы? Или ты думаешь, что он тот человек, что позволит шутить с собой? Уж тебе бы, Том, должно быть известно, что под его пышными нарядами и пижонскими манерами скрывается самый опасный человек, который когда-либо плавал по морям.
- Чушь! Он вполне спокоен со мной, а на большее он и не осмелится.
- Капитан, дорогой, - вступил в разговор Воган, - не обольщайтесь на этот счет. Он спокоен, верно. Только это спокойствие стали, а не бархата.
- А для чего, по-вашему, у него существует глотка, глупые вы простофили?
- Ну и для чего же? - хриплым голосом отозвался Бандри.
- Чтобы перерезать ее так же легко, как и другим, что и произойдет, если Чарли станет надоедать мне.
- Это как раз то, что ни в коем случае нельзя допустить, - сказал Бандри. - Он принес нам шанс удачи, и нельзя упускать его из-за твоих любовных увлечений. Поэтому, Том, хорошенько запомни это и оставь эту женщину в покое.
- Верно, - сказал краснолицый Эллис, - пока богатства не окажутся у нас в трюмах, тебе, капитан, придется сдерживать свои чувства.
- В конце концов, - сказал Воган примиряюще, - никто не собирается отнимать у тебя эту девку, раз она тебе так нравится. Только наберись немного терпения. Это единственное, что мы требуем от тебя. - При этом он рассмеялся, а Эллис и Халлауэлл поддержали его, разряжая нависшую напряженность и принуждая усмехнуться и Лича.
Но Бандри не смеялся. Он так же далек был от смеха, как и от проявления любых других эмоций. Лицо его по-прежнему напоминало маску, а глаза, казавшиеся неестественно темными на бледном лице, были прикованы к капитану. В их змеином взгляде читались подозрительность, холодность и скрытая угроза. Такими они и оставались до тех пор, пока Лич ворчанием не выразил своего презрительного согласия с их требованием вести себя осмотрительно.
Выполняя обещание, капитан не пошел вечером к хижине де Берни. Когда же и на следующий день он не перешел через ручей, служивший естественной границей пиратского лагеря, Присцилла решилась высказаться по этому поводу. Она выразила надежду, что может поздравить себя в связи с отказом Лича от своего неприятного обычая.
Наслаждаясь вечерней прохладой, они ужинали на небольшой зеленой поляне перед хижиной. Никто из мужчин ничего не сказал в ответ на слова Присциллы, и на короткое время наступила тишина. Но, как вскоре выяснилось, ее слова затронули в мозгу майора вереницу мыслей, и он ворчливым тоном крайне уставшего человека обратился к де Берни, сидевшему по другую сторону от девушки.
- Я давно уже хочу спросить вас, сэр, что вы намерены делать с нами, когда отправитесь в свой грабительский рейд против испанцев?
Мисс Присцилла, недовольная грубыми словами майора и его тоном, нахмурилась.
Что же касается де Берни, то на этот раз, он, похоже, был захвачен врасплох вопросом майора, Он долго молчал, а затем, овладев собой, как-то странно улыбнулся.
- Ах, майор! - сказал он, избегая ответа на вопрос. - Не пойму, то ли вы очень храбры, то ли очень глупы.
- Чтоб мне утонуть, сэр, - выпалил тот, - я прошу вас объясниться.
- Я имею в виду, что фанфаронством, стоящим за вашими глупыми словами, вы ставите меня в тупик.
На мгновение у майора перехватило дыхание.
- Сэр, - сказал он, - я этого не стерплю ни от кого.
- В самом деле? Вы, значит, признаете только свое право вести себя вызывающе? Опасная привилегия, особенно здесь. - Де Берни как-то лениво поднялся, - Я уже указывал вам, мой дорогой Бартоломью, что само ваше спасение уже является самым сильным доказательством моей честности. Но не стоит злоупотреблять этим.
- Злоупотреблять, сэр? - вскипел тот, стряхивая руку Присциллы, попытавшейся его остановить. - Я задал вам ясный вопрос, и каждый из нас, и мисс Присцилла, и я, вправе, как мне кажется, ждать на него ответа.
- Вы задали его в грубых, вызывающих выражениях, - сдержанно ответил де Берни.
- Я называю вещи собственными именами. Собственными, чтоб мне лопнуть!
Де Берни свысока посмотрел на него.
- Ну, ну! Ваше счастье, что у меня нет желания возвращать комплименты.
С этими словами он поклонился мисс Присцилле, надел свою шляпу и неторопливо двинулся в направлении лагеря.
Когда майор пришел в себя, де Берни был уже в 20 ярдах. Его еще можно было догнать, но мисс Присцилла строгим голосом приказала майору сидеть. Механически он подчинился, но по обыкновению взорвался.
- Это уже невыносимо, чтоб мне лопнуть! Я не собираюсь терпеть его наглость.
- Зачем же вы тогда напрашиваетесь на нее? - холодно спросила она. - Почему бы вам не быть с ним вежливым? Или вы считаете, что для нас это не обязательно?