Золотой песок времени (сборник) - Анна и Сергей Литвиновы

— Хорош болтать! — окончательно взъярился парень.

Его лицо исказилось, и в следующую секунду раздался выстрел. Пуля просвистела в сантиметре от Ольгиной головы, ударилась в стенку. Девушка охнула. А мальчишка злобно произнес:

— Это тебе первое предупреждение. А вот — второе.

Он размахнулся и в полную силу ударил по ее щеке ребром ствола. Ольгу отбросило к стене, по лицу заструилась кровь… И в этот момент Полина не удержалась — бросилась на безумца. Вцепилась в его руку с оружием. Закричала Ольге:

— Помогай!

Но та, будто в ступоре (или ее действительно удар оглушил), не двигалась с места. А Матвей левой рукой схватил Полину за волосы, зашипел:

— Пеняй на себя, дрянь! Ты меня вывела!

«И ведь только сами виноваты. Только сами…» — пронеслось у Полины в голове.

Хоть Матвей и выглядел хлипким, бороться с ним, да еще когда у него оружие, совершенно бессмысленно… Сейчас он пристрелит их обеих, и все… И Полина в отчаянном броске ударила парня ногой под колено. Счастье, что обувь не успела снять, а носок у новых сапожек был украшен по последней моде стальным наконечником.

Он взвыл, но пистолета из рук не выпустил. И тогда Поля, сама не поняв, как извернулась, перехватила оружие. А в следующий миг раздался выстрел. И она в абсолютной тишине, будто в немом кино, увидела: пистолет выпадает из рук Матвея. Он, тихо оседает на пол. А по его груди расплывается алое пятно…

И сразу же раздается отчаянный Ольгин вскрик:

— Ты не виновата! Он сам, сам нажал на курок! Я видела!..

Обе бросились к Матвею. Однако помогать тому было уже поздно — шальная пуля, по воле злого рока, попала точно в сердце.

И девушки здесь же, в коридоре, устроили экстренное совещание. Полина не сомневалась: нужно вызывать милицию и рассказывать все, как есть. Их обвинить не в чем. Матвей сам виноват. Он пытался их изнасиловать. У Ольги лицо в крови… И пистолет ему принадлежал…

А Оля горячо возражала:

— Ты представляешь, что тогда начнется? Этот Матвей — он явно чей-то сынок! Вдруг депутата какого или бандита? Да ничего ты не докажешь, пойдешь за убийство сидеть! А так — нас никто не видел. Тихо уходим — и все.

— Но если все равно найдут? — не сдавалась Полина. — Соседи могли видеть. В ресторане могли запомнить!..

— Да никто нас не видел и не запомнил! Не заметила, что ли: квартира на площадке одна? И в ресторане народу полно было… Потом: мы ж сейчас накрашенные, в коротких юбках! Умоешься, переоденешься — никому и в голову не придет!!!

И Полина сдалась.

Они с Ольгой, как могли, уничтожили следы своего присутствия. Подобрали вылетевшую из Олиной прически заколку. Протерли носовыми платками все поверхности, которых могли касаться. Тихо покинули квартиру. А когда уже бежали к «девятке» Дениса и Жорика, Полина на мгновение обернулась. И увидела только сейчас: над дверью в подъезд мерцает глазок видеокамеры. И направлен он точно на того, кто стоит перед домофоном и нажимает кнопки.

А открывала дверь в подъезд, по просьбе Матвея, как раз она.

ЭТО ТЕБЕ ЗА МАТВЕЯ.

Сказано яснее ясного. И свои возможности ей продемонстрировали куда как наглядно.

Ее все-таки нашли — пусть и спустя четырнадцать лет.

Куда теперь прятаться? К кому бежать за защитой?

Службы безопасности Полина не держала. Надежных друзей-мужчин (как и мужчин-любовников) у нее не имелось. Рассказать всю правду властям? По закону ей, наверно, ничего не грозит, все сроки давности истекли. Но тогда репутации придет конец. И без того почти половина клиентов отказалась от услуг ее фирмы, а кандидатки в суррогатные матери стали запрашивать совсем уж несусветные гонорары — видите ли, плата за риск. Однако Поля надеялась: пройдет время, и страшная история забудется. Да и не исключала, что милиция все же найдет, допустим, какого-нибудь маньяка, кто взялся мстить «продажным матерям». Часть заказчиков в любом случае откатится к конкурентам, но девушка не сомневалась: пусть не сразу, но ей удастся отыграть свое. В конце концов, за плечами пять лет безупречной работы, и многие десятки счастливых людей стали родителями лишь с ее помощью, постоянно нахваливают ее и в Интернете, и знакомым.

Но если выплывет прошлое… Пусть даже ее не обвинят в убийстве, лишь в превышении пределов самообороны… Все равно всем станет известно, как скромная студентка Технологического института проводила свободное время. Снимала в ресторане мужиков, ехала с ними на квартиру. И нет разницы — спали девчонки с едва знакомыми мужиками или просто их кидали. В любом случае ни один здравомыслящий человек никогда не обратится в фирму, чей директор замешан в подобном…

Да и дадут ли ей об этом рассказать? Если неведомый враг легко вычислил адрес квартиры, где жили ее подопечные, и хладнокровно расправился с безоружными женщинами — значит, человек он безжалостный. А в таком случае дни самой Полины сочтены.

Бросить все, сбежать за границу? Легко достанут и там. Только хуже будет — маяться в каком-нибудь райском уголке от безделья и бесконечно дрожать, ожидая, когда настигнет пуля.

И в голову ей пришло единственное решение. Не самый, наверно, разумный поступок… но коли все остальные варианты еще хуже… И главное, ей очень хотелось этого. Если честно, хотелось все эти долгие четырнадцать лет, но она всегда себя сдерживала… А сейчас наконец появился повод.

Денис Дьяков не сомневался: Полина обязательно свяжется с ним. Не сегодня — так завтра. Даже гадал — каким именно образом она это сделает? Просто позвонит, попытается пробиться через кордон секретарш? Но тех, кто представлялся туманно, мол, звоню по личному вопросу, церберши отсекали сразу, а называть свое настоящее имя девушка не станет, слишком умна. И, конечно, не решится писать ему, даже по электронке. Несложно догадаться, что все письма, адресованные президенту корпорации, проходят тщательную селекцию, а его личный адрес известен лишь крайне узкому кругу людей. Попробует подкараулить подле офиса? В ресторане? На подъезде к особняку? Но он передвигается только с охраной, и Полина об этом тоже, наверно, знает… Может быть, помочь? Самому выйти на нее? Но делать первый ход не хотелось. В конце концов, Полина в их паре всегда и безусловно была номером два . А если человека ищут — тот может возомнить, что роли поменялись. Нет уж. Полюшка всегда считала себя самой умной — вот пусть и докажет это в очередной раз… Если сможет, конечно.

…Полина смогла.

Как-то узнала, пройдоха, что по пятницам, с трех до шести, он всегда принимает сотрудников своих предприятий. По предварительной записи, разумеется, и причину обращения тоже нужно заранее объяснять, и, конечно, предъявлять на входе в головной офис паспорт и служебное удостоверение… Однако умудрилась обойти все рогатки. Наплела секретаршам с три короба: что якобы в прошлом году трудилась на заводике в Ярославле стажером, в отделе экономики и планирования, а теперь, по собственной инициативе, написала бизнес-план по реконструкции предприятия и готова абсолютно безвозмездно передать его, но одному лишь генеральному директору. И сумела убедить его бдительных приближенных, потому что у Дениса в шпаргалке по поводу пятничных визитеров значилось: «16.30. Матвеева П.И., стажер. Толкова, компетентна, потенциальный сотрудник».

Ну, а вместо стажера Матвеевой пред его очи предстала она. Полина Брагина. Чуть пополневшая, ухоженная, уверенная в себе. В дорогом (и явно для нее привычном) деловом костюме. Не красавица, но броская, стильная. Почти такая же молодая, какой выглядела тогда, четырнадцать лет назад. И та изюминка, почти неприметная когда-то, теперь сияла во всем ее облике в полную силу… Денис даже из начальственного кресла приподнялся, пораженно пробормотал:

— Боже мой, Поля! Неужели ты?..

А она грустно улыбнулась. И как-то обреченно произнесла:

— А разве ты не ждал, что я появлюсь?

И у него едва не вырвалось: да, ждал. Все эти годы. Много раз клял себя последними словами, что втянул ее своими руками в эту грязную историю. А едва понял, что девушка стала представлять для него опасность, без единого колебания бросил на произвол судьбы… Лишь недавно осознал: права была тихая студенточка Поля. Они оба действительно могли бы стать прекрасной парой. И вместе завтракать, и путешествовать, и спорить, кто сегодня вечером моет посуду, и даже, наверно, растить детишек…

Но тем не менее жизнь пошла как пошла. А сожалеть об упущенных возможностях — удел слабых, к числу которых Денис не относил себя никогда. И потому он, как мог сухо, произнес:

— Я слышал, у тебя неприятности? Я могу тебе как-то помочь?

«Я говорю, как официант, который предлагает клиенту очередное яство, а сам только и мечтает, чтоб тот ушел».

Она же устало опустилась на стул для посетителей и спокойно сказала: