«Поворот все вдруг!». Укрощение Цусимы - Александр Лысёв

Опережая всех, перепрыгнул через лавку и кинулся к тамбуру урядник с пшеничными усами. Прокричал:

– Живьем возьмем! Егорий за такое дело светит!

Бежал по проходу Еремеев. Следом, звеня шпорами и цепляясь шашками за вагонные скамьи, с револьверами в руках спешили «пестрые» офицеры. Притихли гражданские пассажиры, вобрав головы в плечи.

Все остальные события едва ли заняли полторы минуты. Выбравшись из вагона, Хлебников отшвырнул несчастного Петю в дальний угол тамбура. Затем распахнул дверь на открытую площадку между вагонами и нырнул в нее. Бутылка с молоком разлетелась вдребезги, так что у Пети в руках осталось одно только горлышко. Через несколько секунд в тамбур влетел казачий урядник, быстро оглянулся по сторонам и потянул на себя ручку двери, за которой только что скрылся ротмистр.

– Берегись! – прохрипел Петя, но крик комом застрял у него в горле.

Притаившемуся за дверью Хлебникову даже не пришлось ничего делать – на выставленный нож урядник напоролся сам. Тело товарища кулем свалилось прямо под ноги заскочившему в тамбур следующим Еремееву. Казак сначала с размаху ударил ногой по двери и лишь после рванул ее на себя. Несколько секунд из-за двери слышались звуки борьбы и отчаянное сопение. Веточкин разжал наконец закоченевшие пальцы. На металлический пол посыпались остатки стеклянной бутылки. Пока Петя рвал из кобуры револьвер, Еремеев влетел обратно в тамбур, держась руками за живот.

– Вот тварь, второй раз меня порезал… – стиснув зубы, процедил казак.

В тамбуре уже толпились офицеры. «Васильковый» поручик распахнул злополучную дверь настежь, сам отскочив за нее. Его товарищи без лишних разговоров начали палить из револьверов в открывшийся дверной проем. Затем, выставив оружие перед собой, на площадку осторожно выглянул «желто-зеленый» офицер. Через мгновение донесся его возбужденный голос:

– Пусто! Спрыгнул, гад…

Поезд остановили только метров через семьсот от места происшествия. По насыпи с двух сторон бежали солдаты с винтовками. Петя слышал, как раздавались команды, пытались организовать поиск беглеца. Тщетно – по обе стороны от железной дороги сразу под насыпью начинались высокие заросли гаоляна. В тамбур прибыл фельдшер. Из вагона провели под руки казака с разбитым лицом. Задрав подол гимнастерки, бинтовали живот Еремееву.

– Вот тебе и Егорий, – произнес Еремеев, глядя на зарезанного урядника, накрепко прикусившего, видать, в последнюю минуту пшеничный ус. Вскоре урядника унесли на носилках, накрыв фуражкой лицо.

Веточкину осмотрели кровоподтеки на шее, констатировали, что он отделался легким испугом, и помазали йодом порезанную осколками стекла ладонь.

– Давай, – мягко сказал один из офицеров, беря Петю за кисть здоровой руки. В руке Петя до сих пор сжимал револьвер. Офицер отогнул скобу, прокрутил барабан и вернул оружие Веточкину:

– Ты бы его хоть заряжал, Аника-воин! – сказал с добродушной улыбкой.

– Ага, – отстраненно покивал головой Петя.

Подошел Цибулевич-Панченко и увел Веточкина на его место в вагон. На лавке, там где Петя их и оставлял, лежали рисовые лепешки. Машинально Петя взял одну из них, разломил пополам и принялся жевать. Впрочем, совершенно без аппетита…

По прибытии в Ляоян все замешанные в дорожном инциденте лица были переправлены в разведотдел Маньчжурской армии. Здесь оказался и журналист. Пройдя через помещение комендатуры, расположились в этом же здании, в двух небольших комнатах, меблированных как гостиница среднего пошиба. Офицеров, опросив, отпустили довольно быстро. Армейский штабс-капитан в расстегнутом сюртуке, беспрестанно дымивший папиросами, довольно долго разговаривал с раненым Еремеевым.

– Он, вашбродь. Узнал я эту сволочь. Мы по прошлой весне всем разъездом под Пуландяном на засаду напоролись, – сообщил казак.

У Пети со всеми подробностями выспросили обстоятельства его знакомства с лже-Хлебниковым. А Семен Семенович сразу заявил:

– Свяжитесь в Петербурге с капитаном второго ранга Выриным.

– Свяжемся, – спокойно ответил армейский штабс-капитан, выпуская к потолку струйку дыма. – Непременно.

Уже после всех официальных и не очень разговоров журналист доверительно сообщил юноше:

– Зародились у меня подозрения. Да и сообщили кое-чего… Извините, в вагоне не успел вовремя предупредить.

– Да я сам… Ай, – отмахнулся рукой Веточкин. И тут же добавил: – Но кто же мог подумать?

Семен Семенович поглядел на Петю и промолчал.

– Могу разместить вас ночевать только на гауптвахте, – заявил дежурный офицер. – Уж извините, господа, других мест нет.

Вариантов не было – пришлось соглашаться.

– А кто там у нас сидит? – обратился дежурный офицер к писарю.

– Хорунжий князь Радзивилл.

– А-а, – протянул дежурный таким тоном, что всем сразу стало ясно, что за птица этот Радзивилл. – За что на сей раз?

– Тигра подстрелил, – отвечал писарь.

Веточкин удивленно захлопал ресницами, а Семен Семенович поморщился как от зубной боли.

– Ну, извините, господа, – чем богаты, – развел руками дежурный.

27

Солнечным июньским днем 1904 года к русскому консульству в Сингапуре подходил джентльмен в белом парусиновом костюме и пробковом шлеме. Всем своим обликом – от лакированных туфель и трости с набалдашником в виде головы льва до подстриженных на английский манер усов – молодой человек олицетворял собой типичного подданного британской короны. Перейдя улицу, он вытащил из кармана накрахмаленный платок, легкими похлопывающими движениями отер капельки пота с шеи и лба. Было чрезвычайно жарко. Остановившись у ограды консульства, молодой человек будто бы рассеянно оглядел улицу вверх и вниз. Затем, словно спохватившись, вытащил брегет на золотой цепочке, откинул крышку и, поглядев на циферблат, нажал пальцем на кнопку электрического звонка. Буквально через несколько секунд чугунная калитка бесшумно растворилась. Привратник, не сказав ни слова, пропустил джентльмена на посыпанную мелким песком тенистую дорожку внутреннего садика, ведущую к консульскому дому. Калитка за посетителем закрылась так же быстро и бесшумно, как и распахнулась.

– Пора, Сергей Платонович, – прохаживаясь по открытой веранде, говорил консул Рудановский. – Сегодня получена секретная депеша из Петербурга. Детали нашего дела таковы…

Ключевский – а человеком в парусиновом костюме был именно он – внимательно слушал то, что излагал ему консул. Сидя в плетеном кресле, Сергей Платонович время от времени проводил по усам ногтем большого пальца и лишь периодически коротко кивал.

– Паровой катер будет ожидать вас сегодня в полночь в условленном месте, – сообщил Рудановский.

– Человек на нем надежный? – поднял глаза на собеседника Ключевский.

– Да, проверенный, француз, – быстро ответил консул. – Но, разумеется, до конца он не в курсе…

Ключевский провел ногтем по усам и, прикидывая что-то в уме, задумчиво покивал головой.

– Вот пакет. – Консул протянул запечатанный сургучем конверт. – Он не должен попасть в посторонние руки ни при каких обстоятельствах.

– Не извольте беспокоиться, – убирая пакет во внутренний карман пиджака, проговорил Ключевский. И, поднимаясь со своего места, взял со столика шлем и трость:

– Вынужден откланяться. Сердечно благодарю вас.

– Удачи вам!

Выйдя за ограду консульства, Ключевский неторопливо пошел вверх по маленьким извилистым улочкам. Остановился на ближайшем перекрестке, раскурил папиросу и незаметно для остальных прохожих огляделся по сторонам. Вроде ничего подозрительного. Походкой праздно гуляющего направился дальше. Попетляв с полчаса по городу, оказался у невысокого аккуратного палисадника. За ним в обрамлении зелени скрывался небольшой белый домик. Со скучающим видом в последний раз оглядевшись по сторонам, Ключевский вошел во внутренний двор.

– Сергей Платоныч! – На крохотной мансарде возникла огромная фигура Дедушкина. – Ну слава богу!

Подобранными в океане несколько месяцев назад в районе предполагаемого крушения «Осляби» офицером и матросом оказались именно они – лейтенант Ключевский и матрос Дедушкин. Их спасли французы и доставили в Шанхай. Так Ключевский и Дедушкин оказались в отряде адмирала Макарова. Впрочем, на «Цесаревиче» они пробыли недолго. Разразилась война. После продолжительной беседы наедине с адмиралом Ключевскому было официально приказано поправлять пошатнувшееся здоровье на берегу. Весьма длительное время Сергей Платонович пробыл в Шанхае уже после того, как оттуда ушли корабли Макарова. Затем начал неспешный путь – вроде как морем в сторону Старого Света. Но то ли последствия перенесенных недавно невзгод требовали перерыва в морских путешествиях, то ли климат в некоторых местах по пути следования восстановлению здоровья способствовал, а быть может, страсть к энтомологии взяла верх – так или иначе, но не спешил Сергей Платонович снова покидать далекие экзотические края, надолго задерживаясь в юго-восточных портах. На некоторые острова, отклоняясь от маршрута, он даже совершил несколько научно-исследовательских вылазок. Впрочем, весьма кратковременных. Так или иначе, след этого русского офицера за несколько месяцев практически затерялся на проторенных морских путях. Это ему и было нужно. Путешествуя в гражданских костюмах и никем уже не узнаваемые, в мае 1904 года Ключевский и Дедушкин прибыли в Сингапур. Здесь они и расположились под видом путешественников и исследователей (что, надо признать, в значительной части соответствовало действительности) в маленьком белом домике с палисадником, из которого Сергей Платонович наносил время от времени визиты русскому консулу Рудановскому. Шли дни. Однажды в Сингапур зашел русский пароход, капитан которого тоже нанес Рудановскому визит. Дело совершенно обычное – и на следующее утро пароход отбыл. Что ж – у всех свои заботы! Однако отчего-то вдруг всполошились англичане. Их суда-стационеры стали проявлять повышенную активность в этом регионе. И, судя по всему, не только в этом. Поползли слухи о невесть откуда взявшемся русском быстроходном крейсере, задерживающем торговые корабли на предмет поиска военной контрабанды в пользу Японии. В международной прессе прошел материал о том, что это как раз тот самый заходивший в Сингапур пароход, который Россия, выдавая его за мирное судно, провела из Черного моря в нарушение режима проливов, а затем уже в океане он вооружился скрытыми до этого в трюмах орудиями. Хорошо хоть международные соглашения налагают запрет на выход в океан русского Черноморского флота! Молва тут же приписала русским снаряжение и посылку на охоту десятков подобных пароходов-оборотней. Крейсер наделал переполоху на торговых путях, а затем неожиданно исчез в неизвестном направлении. Сергею Платоновичу было некогда выяснять, кто – англичане, сингапурская полиция или японская агентура – пытается установить взаимосвязь между фактом недавнего появления русского парохода в Сингапуре, консулом Рудановским и им с Дедушкиным. Просто, выходя в один из дней через калитку в ограде консульства, Сергей Платонович заметил за собой слежку. Отделавшись на базаре от неизвестных соглядатаев, он несколько дней просидел безвылазно в белом домике. И вот сегодня, в день, когда он очередной раз с оговоренной заранее периодичностью появился у консула, Ключевский получил наконец те сведения и предписания, ради которых находился в Сингапуре. Уже шла Индийским океаном 2-я Дальневосточная эскадра адмирала Рожественского. Как сообщали газеты, Зиновий Петрович произвел две практические стрельбы прямо в океане. Якобы это перепугало купцов и чуть ли не расстроило международную торговлю, хотя броненосцы Рожественского стреляли не в купцов, а по буксируемым щитам. Напугало, видимо, то, что стреляли чрезвычайно метко, чего никак нельзя было ожидать от недавно сформированных команд новых кораблей. Впрочем, это все, что просочилось в прессу о второй эскадре. Русские крейсера дозора исправно отгоняли все суда, появлявшиеся на пути следования своих броненосцев. Военные корабли (а это были в основном англичане) оттеснялись вежливо, но настойчиво, торговые предпочитали ретироваться сами – вдруг русские досмотровые партии сочтут что-нибудь из перевозимых в их трюмах грузов военной контрабандой. Теперь еще этот пароход – крейсер, капер или черт знает кто, неизвестно откуда появившийся и непонятно куда подевавшийся – так перемывала косточки русским европейская и колониальная пресса. А еще океан кишит транспортами с углем. Говорят, это какой-то грандиозный проект по снабжению русских кораблей в Мировом океане. Но зачем русским так много угольщиков? Считается, что за этим проектом стоят немцы и частный русский капитал, причем упоминают имя самого Матвея Игнатьевича Шишкина… Ключевский пробежал глазами несколько абзацев свежей английской газеты и, хмыкнув, отбросил периодическое издание на столик в мансарде. Пришла пора действовать…