Пляжный Вавилон - Имоджен Эдвардс-Джонс

— Боже… Жуть какая!

— Они там все просто в шоке, — добавляет немец.

— Пусть все остаются на местах. Я должен поговорить с доктором Сингхом и доложить в главный офис. Надо выяснить, каковы наши действия в таких случаях.

Какое-то время пытаюсь связаться с доктором Сингхом. Он не отвечает ни по мобильной связи, ни по служебному телефону медицинского кабинета. Наконец, когда я уже подъезжаю к месту происшествия, доктор отзывается. Для человека, основной работой которого всегда было оформление больничных листков для сотрудников, измученных похмельем, сегодня выдался трудный денек. Сингх сообщает, что находится в службе размещения, ждет самолет-амфибию. Нужно сделать Лейле кесарево сечение, а сам доктор не может в условиях острова провести такую операцию.

— Звучит серьезно.

Я не на шутку обеспокоен за Лейлу и ее ребенка. Думаю, что не хотел бы еще раз пережить такой день, да еще в такой спешке. Доктор Сингх пытается убедить меня, что нет ничего серьезного. Для ребенка нет никакой опасности. Дальше он рассказывает, что у Лейлы раскрытие составляет всего три сантиметра, как будто я понимаю хоть что-нибудь.

— Хорошо, хорошо, — машинально отвечаю я. — Это хорошая новость.

— Но ребенок идет вперед ножками, — продолжает тараторить доктор.

— Значит, новости не так уж хороши?

— Не очень, — соглашается Сингх.

— Ты должен лететь вместе с нею? — интересуюсь я.

— Нет, хотя вначале я собирался. Но на материке решили, что отправят из больницы своего доктора на том же самолете. Так что если я тебе нужен здесь…

— Нужен, очень нужен, — поспешно соглашаюсь я и вижу, как заходит на посадку санитарный самолет-амфибия. Признаюсь, я еще не видел в своей жизни мертвецов. Наверное, в этом нет ничего особенного, если рядом кто-то опытный в таких делах. Иначе я просто не знаю, что нужно делать в таких случаях. — И как можно скорее.

— Ладно, — соглашается доктор. — Как только я удостоверюсь, что с мисс Лейлой все в порядке, так сразу и приеду, без промедления.

Сажусь в багги и смотрю, как неподалеку от берега качается на волнах яхта ныряльщиков. У нее какой-то несчастный вид, несмотря на сверкающее бирюзовое море вокруг и отдраенную до блеска палубу. Пассажиры яхты расхаживают взад-вперед по палубе. Они явно нервничают и раздражены: то поворачиваются к морю, то бросают вопросительные взгляды в сторону пляжа, где находимся мы. Всего лишь двое пассажиров неподвижно стоят возле чего-то, лежащего на палубе. Даже издалека ни с чем не спутаешь покрытое одеялом тело. В душе я очень сочувствую их несчастью, но мне дорога моя работа, и я не могу позволить им сойти на берег, пока не получу разрешения из главного офиса. Я вновь набираю номер.

По-моему, это один из самых скверных, а может, и самый скверный случай из всего, что происходило на острове до сих пор. Мы повидали немало упавших куда-то в пьяном виде гостей, с печальной регулярностью возникают всяческие инциденты в бассейнах. До сих пор с содроганием вспоминаю, как в бассейне одной из вилл едва не утонула маленькая девочка. Парень из обслуги виллы как раз проходил мимо, когда оттуда с воплями о помощи выскочил старший брат малышки. Парень бросился на виллу и увидел, что девочка неподвижно лежит на воде. Очевидно, она находилась в таком состоянии одну или две минуты. Хорошо, что наш парень умел делать искусственное дыхание. Из несчастной вылилось столько воды, как будто она выпила полбассейна. Все, кто узнал об этом происшествии, были просто в шоке. Потом мы отправили пострадавшую девочку на материк, где она провела три дня в больнице. Еще пару дней она прожила у нас на курорте, так как родителей предупредили, что лететь ребенку нельзя, пока существует опасность инфекции в легких. Стоит заметить, что после возвращения этой семьи из больницы на остров мы не брали с них денег за проживание. Да и трансферы на материк и обратно не стоили им ни цента. Не думаю, что мы тем самым сколько-нибудь разорили свое начальство, — все же бывают случаи, когда порядочность превыше выгоды.

Похожие действия нам пришлось выполнить и в отношении гостя, неудачно прыгнувшего с яхты и сломавшего два ребра. Причем мы по закону не несли никакой ответственности за тот случай. Стоит ли говорить, что, проявляя милосердие, мы не упускаем случая раструбить об этом, делая себе маленькую рекламу. Для этого пострадавшего администрация курорта также сделала оставшиеся дни пребывания бесплатными. Кроме того, ему безвозмездно отдали спинной корсет, чтобы было удобнее лететь на самолете. Однако несчастный наш гость прислал корсет обратно, сопроводив посылку очень трогательным письмом, копию которого он направил и в адрес нашего главного офиса. Вот и вышло, что вся эта волнительная история как бы осыпала нас всех розами похвалы и благодарности, хотя для отеля это было скорее неприятным потрясением.

Если уж говорить о всяких происшествиях, то у нас их намного меньше, чем в городских отелях. Зато каждая ситуация, возникающая на острове, существенно усугубляется отсутствием средств сообщения. Особенно в три часа ночи. Внешний мир для нас слишком далек, чтобы оказывать заметное воздействие. Нам известно, какие гостьи на самом деле проститутки, хотя прибывшие с ними господа регистрируют их и не выгоняют по утрам. У нас здесь не бывает бродяг, ищущих, где бы переночевать. Нет также жуликоватых консьержей, которые тайком поселяли бы в номера сомнительную публику, обделывали делишки с торговцами наркотиками или закрывали глаза на недопустимое поведение проживающих. Более того, консьержей у нас вообще нет. На курорте постоянно организуются какие-нибудь специальные услуги для отдыхающих, но основной их смысл в том, чтобы как можно больше денег было потрачено гостями именно на острове. Возвращаясь к консьержам, хочу добавить вот что. Ну, были бы они на нашем курорте, и что бы они могли рекомендовать отдыхающим? Поехать поужинать на остров «Фэнтези»? Или посетить какую-нибудь кофейню на материке? Может быть, прогулку на яхте? Нет, настоящий профессионал гостиничного бизнеса ни за что на свете не позволит, чтобы непрошеные советчики уводили от нашей кассы столь ценные золотые ручейки.

Наконец звонок из главного офиса. Принято решение — не стоит связываться с приятелями утопленника. Эти люди у нас не отдыхали, их проблемы нас не касаются. Страховая компания, обслуживающая наш отель, решительно отказывается вообще рассматривать этот трагический случай. Боссы сообщают мне, что наше участие в разбирательстве гибели человека неизбежно обернется кошмарным бумаготворчеством, оглаской и станет нежелательным фактом, бросающим тень на весь курорт. Я немного пытаюсь дискутировать, убеждая начальство, что отель и без того попадет в сводки новостей. Если же мы бесцеремонно прогоним компанию ныряльщиков, это негативно отразится на нашей репутации. Пускаю в ход даже не совсем уместные доводы об ухудшении кармы. В ответ руководство разражается таким презрительным хохотом, что кажется, будто его слышит вся Европа. Какое, к черту, ухудшение кармы? Снова пытаюсь объяснить, что курорт на отдаленном острове должен совершенно по-особому рассматривать вопросы милосердия и доброты к другим людям. Кому, как не нам, суждено время от времени попадать в ситуации, требующие помощи и поддержки из внешнего мира? Однако это вызывает следующую реакцию: главный офис интересуется, не выпил ли я с утра.

После этого разговора я готов наконец пойти к Гансу в центр подводного плавания, чтобы радировать на яхту о невозможности высадки на остров, о чем мы, естественно, сожалеем. Но в этот момент замечаю бегущего ко мне вприпрыжку доктора Сингха. Белая рубашка врача расстегнута и почти полностью вылезает из черных брюк, а волосы в совершенном беспорядке. Вдобавок он весь обливается потом. С тех пор как доктор около года назад приехал на наш остров, я никогда не видел его в таком состоянии.

— Успокойся, успокойся, — пытаюсь я привести его в чувство. — Мне только что сообщили, что чужаки не должны причаливать к нашему пляжу.

— Извини, что ты сказал? — немного отдышавшись, произносит Сингх, приглаживая руками волосы.

— Мне приказали дать им ответ в том смысле, что причаливать не разрешают.

— При всем моем уважении, сэр, — доктор делает глубокий вздох, — это преступно.

— Ты уверен?

— Да, сэр. Я — врач, и мой профессиональный долг дать заключение о смерти. Если вы прогоните этих людей, то мой долг не будет исполнен. Я должен выполнить мой долг — это моя работа.

Меня всегда раздражала манера доктора Сингха с пафосом расписывать свои достоинства. Тошно даже вспоминать все случаи, когда этот лекарь с жаром доказывал, что каждому сотруднику, пришедшему просить освобождение от работы, он обязан выписать больничный лист. Сингх так ни разу и не захотел понять простой и очевидный факт: некоторые люди попросту хотят таким способом увильнуть от работы. Но сегодня доктор меня приятно удивил, я просто готов расцеловать его. Получив такую поддержку, я, конечно же, не могу отослать несчастных людей обратно в просторы моря. Очень уж не по-человечески заставлять их поднимать паруса рядом с трупом, лежащим под палящим солнцем на палубе. Мне было бы стыдно смотреть в глаза людям, если бы пришлось до буквы подчиниться указаниям начальства. Нашим далеким боссам ни за что не понять — так дела не делаются в этом райском уголке. Море — очень опасное место. Сами острова не менее опасны для человека. Поговаривают, будто в наших водах до сих пор орудуют банды пиратов. Я точно знаю, что на некоторые острова категорически запрещено высаживаться. Знаю и то, что есть в океане несколько мест, даже поблизости от которых проплывать опасно. И никто на свете не переубедит меня, что возможные неприятности, со мной или с кем-то из наших гостей, мы должны переживать в гордом одиночестве, не обращаясь за помощью на курорты или отели конкурентов. Хотя мне понятно, что мои убеждения — полный вздор для тех, кто перекладывает бумажки в комфортабельном офисе лондонского района Найтсбридж.