Звёздные войны. Расцвет Республики. Во тьму (СИ) - Грей Клаудия

– Позвольте уточнить, – сказал Лиокс. – Вы обнаружили источник первобытного зла во Вселенной, и вместо того чтобы бежать от него на другой край Галактики, вы решили… притащить эту штуку на борт.

– Если нам удастся замкнуть тьму таким образом, что ее можно будет транспортировать, это будет совершенно безопасно. Если нет, мы вообще не сможем переправить ее на корабль.

«Если она уже не здесь», – подумала, но не сказала вслух Орла. Этот риск не поддавался контролю, а к тому же стоило кому-то сказать, что есть опасность попасть под влияние зла, и он зачастую начинал себя вести так, словно уже и оказался. Экипажу «Посудины» ни к чему было об этом тревожиться.

Лиокс подумал и сказал:

– Тогда занимайтесь своей темной магией.

– Светлой.

– Как угодно.

Риту не раз поручали собирать информацию об артефактах, подвергнутых воздействию Силы, но он не ожидал, что эти труды окупятся так скоро. Подлинное свидетельство того, что всякие научные трактаты, сноски и прочая книжная заумь, над которой отдельные падаваны смеялись, на самом деле очень важны.

Настоящим экспертом в этих вопросах был мастер Комак, который, как архивариус, наверняка считал точно так же, как и Рит. Но, по-видимому, он хотел еще раз посмотреть, какую работу может на себя взвалить участвующий в экспедиции падаван. Так что мастер Комак сидел в углу, невозмутимый, что твой идол, а вдаваться в объяснения пришлось Риту.

– Мудрецы Ордена установили три основных типа артефактов Силы, – говорил юноша, обращаясь к компании, собравшейся на узле связи. – Бывают артефакты, которые вмещают определенные воспоминания или даже личности живших когда-то адептов Силы. Бывают те, которые помогают джедаю чувствовать Силу. И есть такие, которые ухудшают эту способность или чинят ей помехи – гасители Силы, как мы их называем.

Было трудно сказать, слушает ли вообще мастер Комак; выражение его лица было, как всегда, нечитаемым. Зато Орла Джарени ловила каждое слово, а Лиокс и Аффи, наблюдавшие из разных дверей, по крайней мере, могли слышать его лекцию.

– Эти артефакты чаще встречаются в легендах, чем в реальной жизни… – продолжил Рит.

– Игнорировать легенды мы не будем, – вмешалась Орла. Они с мастером Комаком переглянулись, как будто оба хранили некий секрет, до знания которого ученики еще не доросли. Можно было бы даже подумать, что это какая-то шутка, известная лишь им двоим, но мастер Комак не улыбнулся.

Рит решил, что лучше всего просто продолжать.

– Так вот, – сказал он. – Похоже, эти статуи кто-то привез на станцию спустя несколько столетий после ее постройки. Вероятнее всего, они относятся к артефактам первого типа – к вместилищам Силы. Если так, то их поставили здесь с конкретной целью: удерживать в себе темную сторону. Каким-то образом тьма пустила здесь корни; возможно, именно поэтому амаксинская станция и была покинута. Или, наоборот, сначала ее покинули, а потом кто-то решил, что здесь безопасное место для идолов. Безотносительно природы той мощи, которую статуи должны в себе удерживать, они с этим справляются… в основном. Не совсем. Потому-то большинство из нас и испытывали эти странные видения.

Орла кивнула:

– Как по мне, звучит логично. Сила предупреждала нас, что с этим надо что-то делать, иначе будет беда. Каковы будут наши следующие шаги?

Тут, наконец, заговорил мастер Комак:

– Статуи нужно убрать со станции. Если их изолирующие свойства на пределе, то тьма, которую они удерживают в себе, в любой момент может вырваться на волю. И поскольку похоже, что станцию уже время от времени посещают контрабандисты… – он кивнул в сторону Аффи, которая почему-то поморщилась, – то это может быть крайне опасно.

Лиокс поднял руку:

– Меня больше интересует, как сделать так, чтобы они не оказались крайне опасными для нас самих.

– Мы наложим узы, – ответил мастер Комак. – Втроем мы наверняка сможем призвать достаточно энергии. Я обучу тех, кому нужно освоить детали ритуала.

– Я его знаю. – Рит с трудом сдерживал ликование. Его постоянная погоня за дополнительными баллами окупилась снова. – Он встретился мне в одном из прошлых проектов.

Мастер Комак положил ладонь ему на плечо:

– Тогда ты должен понимать, насколько он опасен. Твоя храбрость послужит примером для всех нас.

Риск, который доселе был только теоретическим, вдруг проступил более рельефно. Но Рит не испугался. Лучший урок тот, который усвоен на реальном примере. Юноша был готов.

После лекции Рита Орле наконец-то удалось улучить момент, чтобы поговорить с Комаком наедине.

– Что с тобой такое? – В этом вопросе звучали и беспокойство, и раздражение. – Одно дело быть не в духе, но совсем другое – свалить обязанности на ученика, причем даже не на своего. Да, гибель Деза – трагедия, которую тяжело пережить, но ты едва знал его… или вас что-то объединяло, о чем мне неизвестно?

– Я едва знал его, – признал Комак. Его лицо оставалось бесстрастным, но темные глаза впились в Орлу, отвечая вызовом на вызов. – Но все же успел заметить, что он был полон жизни и энергии, что всегда был готов помочь тем, кто рядом, и что впереди у него были десятки лет жизненного пути. И когда я думаю об этой… бессмысленной, абсурдной смерти – лишь одной из бесчисленных смертей, вызванных гиперпространственной катастрофой, – меня охватывает гнев.

Орла кивнула:

– Нам всем нужно обуздывать наш гнев…

– Зачем? Почему я должен его обуздывать? Если я не чувствую гнева из-за такой утраты, тогда я вообще не способен ничего чувствовать. Орден требует от нас искоренять свои самые глубинные порывы… и ради чего? Чтобы молодой человек умер никем не оплаканным?

Орла опешила. При всем своем несогласии с направлением, в котором ныне вело Орден его руководство, в фундаментальных основах учения она никогда не сомневалась.

– Ради того, чтобы мы не соскользнули на темную дорожку, – как можно мягче сказала она. – Нет таких справедливых и благородных эмоций, которые не вели бы к безумию, если забыть о пропорциональности.

«Это все из-за мастера Симмикса», – сообразила Орла. Учитель Комака был мертв уже четверть столетия, но та утрата до сих пор довлела над ним.

– Ты уже давно несешь это бремя, – со всей возможной мягкостью проговорила она. – Ты же понимаешь, что никаких серьезных ошибок тогда не совершил? И что ошибались тогда все, не ты один.

Комак покачал головой:

– Я пришел к выводу, что не ошибки оставили шрамы в моей душе. Я прокручивал их в голове потому, что Орден не разрешал мне предаться горю. Моя тоска не находила другого выхода. Хотя именно так, говорят нам, положено вести себя джедаю.

Орла задумалась о том, стоит ли продолжать выпытывать, потому что это лишь побудило бы Комака еще больше погрузиться в думы о происшествии, которое ему следовало отрефлексировать десятки лет назад.

«Или это просто отговорка? – спросила она себя. – Повод не присматриваться слишком внимательно к недостаткам друга?»

Но пока она разбиралась в собственных мотивах, момент был упущен.

– Тебе эта часть пути всегда давалась легче, чем мне, – сказал Комак. После чего снова занялся приготовлениями к ритуалу наложения уз.

В душе Орлы промелькнуло сомнение. «Я ухожу, чтобы стать искателем пути, потому что такова воля Силы? Или просто хочу отдалиться от других?»

Лиоксу и Жеоду было поручено подготовить место на «Посудине», что пилот по какой-то причине считал очень непростой процедурой, которую следовало доверить профессионалам:

– Мы все сделаем. Насчет этого не волнуйтесь. Да и заходить сюда не надо, пока мы не закончим. Просто доверьтесь мне.

Остальные с мастером Комаком во главе направились в центр дендрария, где находились все четыре идола. За прозрачными шестиугольными плитками, из которых состояла поверхность центральной сферы, поблескивали звезды. Звуки вентиляции, пойманные в витках колец, доносились сюда подобно шуму моря в раковине: далекий, еле различимый рокот. От адреналина у Рита пощипывало кожу: так тело реагировало на видение, которое он пережил накануне и вполне мог пережить снова. Интересно, подумал он, у других джедаев то же самое… или только у него собственные страхи и само присутствие тьмы вызывают панику?